Страница 80 из 105
Марианна улыбнулась:
— Лаура, если бы ты могла видеть себя! Вот ты действительно прекрасна!
Молодая женщина откровенно любовалась своей служанкой — сверкающим любовью глазам и покрытым нежным румянцем щекам Лауры не нужны были никакие украшения, а ее короткая юбка из буйволиной кожи могла бы сейчас соперничать с самым роскошным платьем.
В хижину донесся рокот тамтамов и веселые крики — начинался большой праздник по случаю примирения двух племен — топи и мванга.
Лаура рванулась к двери и остановилась, глядя на свою госпожу.
— Не жди меня, — кивнула Марианна. — Иди. Иди к нему.
Девушка, как птица, вылетела из хижины.
Марианна присела на охапку веток, служившую ей и Лауре постелью, и задумалась.
Гракх не обращал никакого внимания на Лауру, когда они жили на вилле Сант Анна. Он просто не замечал страданий девушки, которая, по наблюдениям Марианны, влюбилась в него с первого взгляда. Он не заметил этого и на корабле, и в плену у пиратов, пусть и кратковременном; хотя Лаура, наверное, сама предпочла бы, чтобы он тогда и не подозревал о ее существовании…
«Бедная девочка! — вздохнула Марианна. — Сколько же ей пришлось пережить в этом путешествии, казавшемся ей столь романтичным!»
Лаура отправилась в это путешествие, будучи на год старше той, далекой Марианны, которой предстояло стать мадемуазель де Малерусс. Но тогда Марианна бежала от горящего Селтон-Холла, от убитого ею мужа, от поруганной любви и была готова к любым несчастьям — ей казалось, что хуже быть уже не может никогда. А Лаура была влюблена, она наслаждалась океаном и трепетала в предчувствии экзотической жаркой Африки. И вот, пройдя через жадные и грубые руки пиратов, едва не умерев от жажды в соленом море, эта девочка оказалась в джунглях и была вынуждена познать всю «романтику» Африки с помощью собственной шкуры, обходясь без новых платьев, без украшений, без того, что необходимо любой женщине. Чем же жила она все это время, как она переносила трудности, что помогало Лауре?
«Да то же самое, что заставило тебя пуститься в опасное путешествие и пробираться по густым лесам, — сказала Марианна самой себе. — Любовь. Любовь и надежда».
Как просветлело лицо Лауры, когда Марианна с улыбкой сказала ей о ракушках! Как смутился Гракх!
«Прекрасные дети, — подумала Марианна. — Они наверняка будут счастливы».
Слово «дети» не смутило ее. Она чувствовала себя на много лет старше их, почти что ровесницей Жоливаля. Мудрость может прийти к человеку в любом возрасте, и, хотя Аркадиус вряд ли согласился бы с этим, Марианна думала именно так.
Она поправила гирлянду из цветов и вышла из хижины.
Праздник уже кипел. На поляне горел огромный костер, и туземцы в восторге скакали вокруг него, оглашая воздух радостными песнями, которые скорее походили на вопли. Женщины-мванга, надевшие ради этого торжества свои лучшие бусы, тоже танцевали. Туземки из племени топи не решились нарушить обычай и поэтому пели песню, ту самую, что слышала Марианна на празднестве по случаю рождения сына у Баомбы.
«Как туземные праздники похожи друг на друга», — думала молодая женщина, ища глазами Жоливаля.
Она обнаружила его рядом с вождями, удовлетворенно взиравшими на веселье своих народов.
— Аркадиус! — позвала Марианна.
Жоливаль слез с большого пня, на котором восседал, подобно светлокожему вождю, и подошел к Марианне.
Молодая женщина сообщила ему свое мнение о праздниках туземцев.
Виконт засмеялся:
— Марианна, просто для вас все это непривычно, и к тому же вы ни за что не станете участвовать в этих диких плясках, правда ведь?
— Конечно! — согласилась она.
— А вместе с тем, — продолжал Жоливаль, — вы с удовольствием вспоминаете о европейских балах.
— Еще бы!
— А если их сравнить — бал и праздник, то можно найти немало общего. Тем более что балы в общем-то так же однообразны, разве что новы сплетни.
— Верно, — рассмеялась Марианна. — Но если представить себе наших светских дам с раковинами в верхней губе, то нельзя не захохотать.
— Длинные платья с кружевами показались бы туземкам таким же нонсенсом, — парировал Жоливаль. — Главное то, что привычки и обычаи у людей везде разные, а сами люди — внутри те же.
— Мне больше нравятся европейские обычаи, — сказала Марианна. — Я провела среди туземцев гораздо меньше времени, чем вы, а устала гораздо больше.
— Я привык, — пожал плечами Аркадиус. — Хотя о Париже и о встрече с моей милой Аделаидой мечтаю с той же силой, что и вы, Марианна.
Они помолчали.
— Скоро мы отправимся в путь, — произнес виконт.
— Завтра же! — добавила Марианна.
Она медленно шла мимо беснующихся туземцев и мысленно сравнивала их с баранами. Вожак велел драться — дерутся, вожак велел танцевать — танцуют. Хорошо, конечно, что мванга и топи теперь будут помогать друг другу, но у нее, Марианны, впереди другие дела — она должна найти своего мужа, а для этого ей надо добраться до озера Зоуги.
«Зоуги» — что таит в себе это хищное, по выражению бедного Россиньоля, название? Действительно ли там так страшно, как уверяют туземцы?
Марианна и сама не заметила, как отошла от пылающего костра довольно далеко, и теперь вокруг нее были лишь вечерняя тьма и заросли.
Раздался шорох, и Марианна отпрянула. Она едва не крикнула от испуга, как вдруг услышала, что шорох сменился звуком поцелуя.
«Праздник…» — печально подумала Марианна.
Она была уверена, что это кто-то из туземцев, но с удивлением услышала знакомый голос:
— Почему ты так долго не говорил мне, что любишь меня! Я так мучилась!
— Я стеснялся. Я думал, что ты будешь смеяться…
Это были Гракх и Лаура. Марианна поспешила вернуться к костру, чтобы не спугнуть влюбленных. Она шла с легкой улыбкой и немного завидовала им.
«Кто же откажется увидеть осуществленным свой самый сладкий сон?» — сказал Коррадо, когда она приехала на виллу Сант-Анна, чтобы стать его женой, настоящей женой. И прошло пять прекрасных, счастливых лет. Ей было так хорошо… до того момента, как в весенней роще появился таинственный посетитель с темно-красным медальоном, принесшим столько горестей ей и, наверное, Коррадо.
Марианна направилась к хижине, собираясь лечь пораньше, чтобы завтра отправиться в дорогу с новыми силами. Она уже позаботилась о припасах, а больше ей нечего было собирать — ей уже давно приходилось довольствоваться одной парой обуви и одним платьем, все остальное погибло под мощными ногами слонов.
— Вы уже уходите? — послышался голос Аркадиуса. — Праздник продолжается!
— Я устала, — покачала головой Марианна. — И потом, мне немного грустно.
Она ни за что не призналась бы старому другу, что завидует Гракху и Лауре, сбежавшим от праздника, и Крэгу с Нья-Нья, кинувшимся в самую его гущу Ее душа желала любви, и тело вторило ей.
Но Аркадиус, кажется, догадался о ее переживаниях.
— Вы видели Гракха и Лауру? — спросил он. — По-моему, им предстоящий путь будет не в тягость.
Марианна улыбнулась шутке виконта. Бедный Жоливаль, он так скучает по своей жене!
— Любовь в джунглях — это прекрасно, — вяло произнесла она.
— Любовь прекрасна везде, Марианна, — сказал Жоливаль. — Где бы она ни была — в джунглях, на корабле, на тюремной соломе, — она прекрасна везде, потому что это любовь.
Марианна молча кивнула.
— Начинается последний этап нашего пути, — сказал Аркадиус. — Вы устали, Марианна, и я тоже. Но пусть нам поможет любовь к нашим близким, которые ждут нас.
В другое время Марианна улыбнулась бы красоте этой фразы и наверняка посоветовала бы своему другу использовать ее в путевом дневнике, но сейчас она показалась молодой женщине единственно верной.
— Да, Аркадиус, они ждут нас, — повторила она.
А ждет ли ее Коррадо? Может быть, он уже свыкся с мыслью, что ему больше никогда не суждено увидеть ее и Себастьяно, и не узнает свою жену при встрече? Или наоборот, он так тоскует по ней, что она покажется ему видением?