Страница 64 из 105
— А если мы погибнем от голода? — спросила Марианна, поеживаясь от ночной прохлады.
— Знаете, — задумчиво сказал Крэг, — у древних моряков было такое изречение: «Плавать по морю необходимо, жить не так уж необходимо». Вам нужно отыскать мужа, а если в пути придется погибнуть — что ж, значит, так было надо.
Марианна удивленно посмотрела на освещенное пламенем лицо ирландца — она раньше не замечала за О’Флаерти склонности к философии. Возможно, на него повлияло пребывание в клетке «Элоизы», а может быть, долгий путь по тропическому лесу…
— Я согласна с вами, Крэг, — сказала она. — Только мне совершенно не хочется погибать в пути. Я верю, что никто, кроме меня, не сможет спасти Коррадо.
Из своего шалаша выбрался заспанный Россиньоль.
— Меня укусила какая-то мелкая тварь, — пожаловался он, потирая шею. — Видимо, здесь неподалеку болото или пруд — рядом с водой всегда полно гадких насекомых.
Путники смотрели в костер, изредка подбрасывая туда сухие ветви. Позади была тяжелая дорога, впереди — неизвестность — сохранившиеся в памяти Франсуа приметы не могли гарантировать, что они скоро дойдут до Зоуги.
«Сант-Анна… Сокровище…» — припомнила Марианна наркотический бред Лейтона. Что это может быть за сокровище? И бедный Жоливаль, рассказавший ей о духе с именем Алгэл, наверное, сам не подозревал, как причудливо смешается его рассказ со словами мертвого доктора.
Марианна вздохнула — ей так не хватало доброй, чуть ироничной усмешки Аркадиуса, его спокойного голоса, его острого ума. Будь он сейчас рядом — положение не казалось бы ей таким безнадежным. И рыжеволосый Гракх сейчас распевал бы фальшиво свои песенки, и Лаура наверняка испугалась бы рассказа о битве льва и леопарда… Милые, чудесные друзья! Они погибли вместе с «Доброй надеждой» Язона Бофора, человека, которого она когда-то любила и ради которого могла пойти на верную смерть. А сейчас никого из них нет рядом с ней, и никто из них не скажет: «Мужайтесь, Марианна. Вы найдете князя, и мы выберемся из этой переделки».
Словно бы прочитав ее мысли, О’Флаерти произнес, легко прикоснувшись к плечу молодой женщины:
— Вам сейчас плохо, Марианна, как и всем нам. Но если мы сейчас начнем думать только о плохом, мы никогда не доберемся до озера. Думайте о князе. Думайте о том, что завтра мы найдем пищу, и это сбудется. А если не сбудется, то хотя бы эти мысли вселят в вас надежду и бодрость.
— Как вы правы, Крэг! — горячо произнес Франсуа. — Вы просто спасаете нас своей бодростью!
Спать никому не хотелось, и они провели ночь за неспешной беседой, состоявшей из воспоминаний и изобретений новых экзотических рецептов.
На рассвете Франсуа и Марианна пошли прогуляться и в нескольких ярдах от поляны обнаружили заросли кустарника со спелыми плодами, напоминавшими по виду орехи.
— Что это такое? — спросила молодая женщина. — Если они несъедобны, я сделаю из них бусы. Как вы думаете, Франсуа, мне пойдут бусы из этих плодов?
Россиньоль разломил «орех» и понюхал мякоть.
— Они вам, конечно, будут к лицу, Марианна, — произнес он с нарастающей радостью. — Но долго вы эти бусы носить все равно не будете.
— Почему? — удивилась она.
— Потому что их можно есть! — воскликнул Россиньоль. — Эти плоды называются «мать утра»!
Не успев подумать о забавном названии, Марианна впилась зубами в сочную желтоватую мякоть. «Орехи» по вкусу напоминали яблоко.
Они немедленно позвали Крэга, и «мать утра» утолила их утренний голод.
Набив мешки плодами, путешественники двинулись дальше, бодрые и довольные.
«Крэг прав, — думала Марианна, уверенно шагая вперед. — Главное — думать о хорошем. Главное — верить, что Коррадо найдется и мы вернемся домой».
Она с благодарностью оглянулась на О’Флаерти. Ирландец был бледен и шел с трудом.
— Что с вами, Крэг? — испуганно спросила она.
— Все в порядке, — отмахнулся ирландец. — Просто немного хочется спать.
Но Марианна увидела, что он лжет, — смертельная бледность покрывала его лицо, на лбу выступила испарина.
— Франсуа! — окликнула молодая женщина Россиньоля. — С Крэгом что-то неладное.
Ирландец вяло протестовал, но они уложили его на траву. Крэга била дрожь, и он изо всех сил старался удержать ее.
— Он заболел, — констатировал Франсуа. — Я не могу точно определить чем, но мне кажется, что это тропическая лихорадка.
Марианна сбегала к ручью и положила на горящий лоб Крэга прохладный компресс. Россиньоль оказался прав — у О’Флаерти начался приступ лихорадки.
— Вперед, вперед! Слоны! — кричал он, мечась в бреду. — Спасите меня, я не хочу! Алина!
«Кто такая Алина?» — думала Марианна, обтирая лицо ирландца влажным платком.
Приступ закончился, и Крэг уснул, изредка всхлипывая во сне.
— Это опасно? — спросила Марианна Россиньоля.
— Не так уж опасно, но это надолго, — ответил он. — Я думаю, что нам придется задержаться на неограниченный срок, пока Крэг не выздоровеет.
Марианна вздохнула — это путешествие оказалось самым тяжелым из всех, что ей пришлось пережить за это время. И главное — Зоуги было уже недалеко!
— Следите за ним, Марианна, — сказал Россиньоль. — А я осмотрюсь вокруг — боюсь, что вам придется помогать мне рыть яму для западни.
Марианна смотрела на спящего Крэга. Морщины на его лбу разгладились, и в лице появилось что-то мальчишеское. Она провела рукой по его спутанным волосам.
— Бедный Крэг, сколько вам пришлось испытать…
Россиньоль вернулся быстро. Его глаза сияли, а в руках он нес большую гроздь желтых плодов.
— Марианна, Тикуто не обманул нас! Тут неподалеку находится банановая роща!
Они не стали будить О’Флаерти, и вдвоем упивались сочной мякотью бананов.
— Я никогда не думал, что они могут быть такими большими, — с набитым ртом проговорил Франсуа.
Марианна не ответила, ощущая, что блаженная сытость начинает охватывать ее.
Под вечер они разожгли костер и напекли бананов. Печеные плоды оказались вкуснее и сытнее сырых, и Марианна даже почувствовала боль в желудке.
— Я больше не могу есть, — пожаловалась она Россиньолю. — Мне кажется, что надо наесться впрок, а проглотить больше не могу ни кусочка.
Франсуа засмеялся:
— Не волнуйтесь. Мы останемся здесь до выздоровления бедняги Крэга, а значит, еды будет вдоволь. Роща очень большая, и там попадаются совершенно гигантские плоды — размером с мою руку!
Марианна осталась очень довольна этим заявлением. Ей поправились печеные бананы. Самое лучшее в них было то, что их можно было хранить. Вдобавок Россиньоль научил Марианну сушить плоды — и они были обеспечены сытной пищей на долгое время пути.
Но на следующее утро О’Флаерти стало хуже. Дрожь не проходила, лоб горел, и имя Алины он повторял намного чаще. От еды Крэг упорно отказывался.
— Франсуа, я боюсь, что он совсем плох, — сказала Марианна Россиньолю, вернувшемуся с очередного похода в банановую рощу.
— Используйте все лекарства, Марианна, — отвечал Франсуа. — Как жаль, что среди нас нет врача!
По счастью, Марианна была опытной сиделкой — болезнь Джемса Кинга многому научила ее. И она не отходила от ирландца, меняя компрессы и давая порошки.
— Алина! Алина! — кричал ирландец.
— Я здесь, Крэг, я с тобой, — отвечала Марианна, надеясь, что ее ложь поможет О’Флаерти почувствовать себя лучше.
Она была счастлива, что Россиньолю удалось набрести на банановую рощу и они могли по крайней мере не беспокоиться о пище. Марианна и Россиньоль наготовили такое количество сушеных и жареных бананов, прекрасно утолявших голод, что, будь Крэг здоров, они могли бы спокойно идти дальше, совершенно не беспокоясь о пропитании.
Но о том, что Крэг способен продолжать путь дальше, не могло быть и речи. Каждую ночь он метался, призывая неизвестную Алину и дрожа всем телом.
— Франсуа, как вы думаете, он выживет? — спрашивала измученная Марианна.
— Я не врач, Марианна, — печально говорил Франсуа. — Я даже не проводник. Но единственное, что я могу сказать, что Крэгу необходим полный покой.