Страница 63 из 105
— Что ж, Франсуа, теперь вы станете нашим проводником, — сказала Марианна.
И Россиньоль повел свой небольшой отряд через джунгли, на юго-восток.
Путешественники теперь мало разговаривали друг с другом. Они просто брели, пристально вглядываясь в заросли, — не мелькнут ли где-нибудь съедобные плоды или ягоды? Дикий виноград, поначалу так не нравившийся Марианне, теперь встречался с восторгом и поедался немедленно. Они пробовали несколько раз рыть западни, но добыча в них попадалась редка И теперь весь дневной рацион путников составляли несколько кусочков копченного над костром мяса да вдоволь воды, благо ручьев по пути попадалось предостаточно.
Россиньоль как-то набрел на дерево, покрытое ярко-оранжевыми плодами, напоминавшими апельсины. Их кожа была очень твердой, и, чтобы их очистить, пришлось прибегнуть к Ножу. Однако мякоть оказалась вкусной и нежной, к тому же она изумительно утоляла голод, и путники запаслись изрядным количеством лесных апельсинов. После обильного пиршества у всех троих разболелись желудки, и Крэг даже высказался за то, чтобы выбросить плоды. Но потом Россиньоль обнаружил, что боль в желудке вызывают косточки, а сама мякоть никакого вреда не приносит, и мешок с «апельсинами» остался в целости и сохранности.
Марианне удалось увидеть большого носорога, а точнее, его самку с маленьким детенышем. Она долго наблюдала за тем, как животные поедают стебли какой-то травы, и не выдала себя ничем, помня, как опасны самки с детенышами. Молодой женщине не пришлось прилагать никаких усилий для того, чтобы носороги не заметили ее, — за время пути она научилась продвигаться по джунглям совершенно бесшумно.
— Марианна, мы превратились в настоящих лесных обитателей, — шутил Крэг. — Вполне можем образовать небольшое дикое племя.
— А вы бы хотели этого, Крэг? — как-то спросила Марианна.
О’Флаерти кивнул.
— Как ни странно это звучит, но да. Я часто вспоминаю о милом Таити и о своей жизни там. Иногда мне кажется, что я должен был родиться в тропической стране, — эта жизнь близка мне. Ах, если бы в Ирландии были маленькие джунгли!
Его слова понравились Марианне, и она часто обсуждала с ирландцем возможность создать племя. Молодая женщина, конечно, шутила, а вот в голосе Крэга порой проскальзывали серьезные нотки.
— Я говорю вам правду, Марианна, — произносил он, с восхищением разглядывая какой-нибудь экзотический плод. — Я люблю свою Ирландию, но со временем она стала для меня некой сказочной страной, когда-то приснившейся мне, — просто я очень давно не видел эту землю. А тропики… Понимаете, это — свобода, самая настоящая свобода. Если я захочу, я могу петь, стрелять, кричать в полный голос — и никто не напомнит мне о манерах и о приличиях.
— Вам нравятся джунгли только потому, что здесь можно кричать? На корабле тоже можно это делать, — съязвила Марианна.
О’Флаерти устало покачал головой:
— Дело не в этом. Я просто не могу выразить свои чувства словами. Вы помните, какие здесь грозы?
Женщина кивнула.
— Вот это — настоящая свобода. Я чувствую себя грозой, ветром, трепещущими листьями — и мне хочется лечь где-нибудь под деревом и слиться с природой. Честно говоря, я завидую местным жителям — они сами не понимают своего счастья.
— Какое же это счастье? — вздохнула Марианна, припомнив ледяной ручей, в котором ей сегодня пришлось мыться. — Я бы не хотела жить в джунглях, и если бы не Коррадо…
— Вы хотите сказать, что, если бы не поиски князя, вы бы убежали отсюда на второй день? — спросил ирландец.
— Даже на первый, после встречи с муравьями! — засмеялась Марианна.
— А я не боюсь муравьев, — сказал Крэг. — Я даже в чем-то симпатизирую им. Живут себе и живут.
— И поедают чужие сухари! — резюмировала. Марианна.
— Ну и пусть, — мягко сказал Крэг. — Раз уж мне не суждено больше увидеть Таити, я хотел бы жить здесь.
Разговор с О’Флаерти изрядно озадачил Марианну. Таити, конечно, был божественным островом, и джунгли тоже таили в себе немало романтических загадок, но чтобы остаться в них, воюя с насекомыми и охотясь на зверей, чтобы добыть себе пропитание… Ну уж нет!
Мысли о еде не переставали мучить путешественников. С каждым днем они все дальше продвигались на юго-восток, туда, где по их предположениям находилось странное озеро Зоуги. Это озеро стало для них мечтой, и им казалось, что там сбудутся все желания, — будут постель и еда, найдется князь и можно будет вымыться теплой водой. В глубине души каждый из них сознавал, что все мечты вряд ли осуществятся, но им нужна была мысль о благополучном конце путешествия, иначе они просто погибнут.
— Тикуто говорил о банановых рощах… — говорила Марианна, опираясь на руку Россиньоля. — Может быть, это правда, и мы когда-нибудь поедим по-настоящему?
— Может быть, и так, — отвечал Франсуа, печально глядя на нее. — Давайте не будем говорить об этом, Марианна.
— Ну почему же? — возражала Марианна. — Мне кажется, что мы окончательно перешли на растительную пищу, и о новых блюдах стоит поговорить. Мне, например, очень понравились эти красные стручки, которые вы принесли вчера.
— Они называются мойела, — сказал Франсуа. — И жаль, что их было так мало.
Чтобы поддержать дух отряда, Марианна придумала тему для вечерних бесед у костра — она предложила по возвращении домой написать кулинарную книгу «Блюда из джунглей», и теперь они весело проводили время, придумывая названия новым кушаньям.
— «Восторг из Гвинеи»! — предложил однажды Франсуа, уплетая бледно-фиолетовые сливы, которые попались им утром очередного дня.
— Мы же выходили из Сенегала, — поправила его Марианна. — Тогда уж «Сенегальский восторг»!
— Нет, Марианна, — сказал Россиньоль, выплевывая косточку в костер. — По моим расчетам, мы уже в Гвинее. До озера осталось не так уж и далеко.
— А по мне — джунгли и джунгли, — сказала женщина. — И определить наше местонахождение я никогда бы не смогла.
— Спасибо компасу, — улыбнулся Франсуа. — Он верно ведет нас.
— Я так давно не держал в руках компаса, — произнес О’Флаерти. — Дайте посмотреть на него, Франсуа.
— Я боюсь, что не удержу его, — засмеялся Россиньоль. — Руки ослабели!
Марианна улыбнулась в ответ — длительное голодание не самым лучшим образом сказалось на путниках, и мешки с лекарствами и кухонными принадлежностями они несли уже с трудом.
Россиньоль вынул из кармана компас и протянул его ирландцу. Но Крэг не успел подхватить прибор, выскользнувший из руки Франсуа, и компас упал прямо в костер. Крэг вытолкнул его из пламени палкой, но было уже поздно — огонь был слишком сильным. Стекло компаса лопнуло, и стрелка, до этого твердо указывавшая на север, погнулась.
— Боже мой, — медленно проговорил О’Флаерти, глядя на покореженный компас. — Куда же мы теперь пойдем?
Некоторое время они молчали, подавленные и огорченные происшедшим. Языки костра лизали потрескивающие ветки.
— Франсуа, — нарушила молчание Марианна. — Что мы теперь будем делать?
Россиньоль натянуто улыбнулся.
— Ситуация не из лучших. Но существует ряд примет, по которым можно определить, в какую сторону света мы движемся. Я постараюсь припомнить их.
Они грустно стали устраиваться на ночь. Ветвей вокруг было достаточно, и скоро были построены три шалаша. Марианна улеглась на свой мешок и вздрогнула — сырая земля давала о себе знать, и к тому же на свет костра слетелись бесчисленные мелкие насекомые, укусы которых были весьма ощутимы. Она выбралась из своего убежища и присела у огня на старое бревно, уже не заботясь о том, что кто-то мог избрать своим жильем трухлявый ствол.
О’Флаерти тоже не спалось. Заметив женщину, он тоже вышел из шалаша и присел рядом с ней.
— Не грустите, Марианна. В таких случаях лучше всего помогает надежда и глупые фразы.
— Скажите мне какую-нибудь глупую фразу, Крэг, — произнесла Марианна, не отрывая взгляд от костра.
— Допустим: «Все будет хорошо, потому что иначе и быть не может».