Страница 60 из 105
Внезапно Россиньоль откинул голову Марианны назад и впился в ее губы горячим поцелуем.
Некоторое время после этого они молчали.
— Марианна, эта гроза… Это было так потрясающе, она просто перевернула мою душу. Я не смог удержаться, — наконец прошептал Россиньоль.
Марианна ничего не ответила ему. Глядя на бушевавшие джунгли, она втайне желала чего-нибудь, что переполнило бы чашу ее чувств, а потому на поцелуй Россиньоля нисколько не обиделась. Даже наоборот — он доставил ей несказанное удовольствие, в чем она Россиньолю не призналась. Но, закрыв глаза, она увидела огненные сполохи и вновь пережила то, что испытывала во время грозы.
Подоспевшие Крэг и Тикуто с Сезамбой помогли Марианне, а затем Россиньолю выбраться из дупла.
— Нам надо идти, мсе, — напомнил Тикуто.
— А я и не ожидал, что гроза окажется такой короткой, — сообщил Крэг. — Я думал, что мы весь день проторчим в дупле, а она так быстро кончилась!
— Слишком быстро, — сказал Россиньоль так тихо, что его смогла услышать только Марианна.
Изредка оскальзываясь на мокрых ветках, они продолжали путь. Марианна со страхом смотрела на вывороченные ураганом из земли большие деревья, на расщепленные молниями обугленные ветки. Но иногда попадались пространства, совсем не тронутые грозой. Там источали аромат белые цветы с алыми краями лепестков, свисали светло-пурпурные кисточки дикого винограда — на вкус он оказался кислейшим, — попадались вьющиеся растения совсем без цветов, но с изумительными каштановыми листьями. Посреди всей этой красоты бросались в глаза ярко-пунцовые стручки перцовых кустов и очень заинтересовавшее Марианну деревце, покрытое бесчисленным количеством крохотных белых цветов, похожих на бусы. Эти цветы издавали сильнейшее благоухание, порой затмевавшее нежный аромат желтых огоньков мимозы.
— А что это такое? — указала она на благоухающее дерево и оглянулась на Франсуа.
Воспоминание мгновенно обожгло ее, и щеки Марианны залил легкий румянец.
Франсуа внимательно посмотрел на нее и ответил:
— Это дикий манго, Марианна. Поразительно красивые цветы, не правда ли?
Марианна кивнула, и Россиньоль мгновенно направился к тонкому деревцу и преподнес Марианне одну из веток, густо усыпанную цветами. Она украсила пышные темные волосы молодой женщины.
Россиньоль восхищенно замер.
— Вы похожи на лесную богиню, Марианна, — проговорил он. — Вы изумительны. Как бы я хотел быть этой веткой!
Марианна чуть сморщилась — ей не понравилась последняя фраза Франсуа, поскольку она за свою жизнь выслушала немало банальных комплиментов. Однако горящие глаза молодого мужчины говорили яснее всяких слов, и Марианна ощутила некоторую неловкость — как-никак они находились не так уж и далеко от озера Зоуги, где должен был быть ее муж князь Коррадо Сант-Анна.
— Пойдемте, Франсуа, — сказала она, слегка прикасаясь к душистой ветке. — Мы отстали.
Они быстро догнали проводников и Крэга, который внимательно посмотрел на запыхавшуюся пару, — Франсуа и Марианна рядом выглядели так, будто некий бог, задавшийся целью сотворить мужчину и женщину идеальной красоты, наконец выполнил свое намерение. О’Флаерти незаметно вздохнул.
Дорога становилась все труднее. Все чаще путь преграждали поваленные деревья, перебираться через которые было очень тяжело. Наконец путники остановились у огромного ствола, взобраться на который было невозможно, потому что он заканчивался где-то у подбородка Марианны, а чтобы его обойти, понадобилось бы большое количество времени.
— А… можно ли найти другую дорогу? — поинтересовалась Марианна, беспомощно глядя на толстенный ствол.
— Другая дорога — нет, мсе, — грустно пояснил Тикуто. — Дорога — тут.
Следуя за Сезамбой и Тикуто, они взобрались на ветку исполина и пошли по ней, как по тропинке. Ветка вывела их на ствол, и с его высоты Марианна увидела, что вся дорога впереди покрыта поваленными деревьями.
— Так что же, мы так и будем лазать по ветвям? — спросила она, весьма неудовлетворенная такой перспективой.
— Да, мсе, — ответил Сезамба, ловко перепрыгивая на другой ствол.
Марианна шла, поддерживаемая О’Флаерти, и тем не менее постоянно поскальзывалась на влажном гладком стволе. Когда они наконец спустились на землю, их встретили распростертые ветви другого дерева-великана, между которыми пришлось почти ползти, пока они не добрались до самой толстой, по которой можно было взобраться на лежавшее дерево.
Солнце палило изо всех сил, от земли поднимался пар. Измученная духотой и акробатическими трюками, которые приходилось проделывать, Марианна опустилась на ствол.
— Я больше не могу идти.
— Мужайтесь, Марианна! — ободрил ее Крэг. — Сезамба сказал, что скоро эта ужасная просека должна закончиться.
— Он-то откуда знает? — произнесла Марианна недовольным тоном, однако поднялась и пошла вверх по дереву.
Ствол его становился все толще и толще и казался нескончаемым, но наконец путники уперлись в другое дерево, лежавшее на этом.
— Здесь высоко, мсе! — предупредил Сезамба, взбираясь на ствол. — Внизу много веток!
Он сделал несколько шагов, и вдруг его нога запнулась о шишковатый нарост на дереве. Сезамба взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, схватился за ветку, но влажное дерево предательски выскользнуло из его руки, и чернокожий проводник с криком рухнул вниз.
Тикуто птицей взлетел на ствол и горестно закачался из стороны в сторону, приговаривая что-то на непонятном для Марианны и Крэга языке. Побледневший Франсуа приблизился к Тикуто и осторожно придержал его за руку, чтобы уберечь от падения.
— Что с ним?! — вскрикнула Марианна.
Франсуа обернулся к ней и произнес:
— Сезамба погиб. Будьте осторожны.
Проходя по дереву, Марианна не смогла удержаться от того, чтобы не взглянуть вниз: она увидела распростертого на толстых ветвях Сезамбу, грудь которого была пропорота острым суком. Мох жадно впитывал кровь. Проводник не шевелился.
Достать тело Сезамбы из глубокой ямы они не смогли — спуск был чересчур опасен.
Крэг оставил Марианну и отправился к Франсуа помогать Тикуто: тот был настолько потрясен смертью товарища, что сам идти не мог. Глаза ему застилали слезы, и он неминуемо последовал бы за Сезамбой, если б не Россиньоль и О’Флаерти, поддерживавшие его.
Марианна, оставшись в одиночестве, двигалась очень медленно и осторожно, при всяком удобном случае цепляясь за ветки, царапавшие ее ладони своей жесткой корой. И все равно раза два она спотыкалась и падала на ствол. Ее платье разорвалось в нескольких местах, а ноги болели от постоянного напряжения.
Россиньоль часто оглядывался, проверяя, все ли у нее в порядке. Марианна находила в себе силы, чтобы улыбнуться своему новому другу.
Наконец тяжелый путь окончился, и путешественники ступили на твердую землю. Молодая женщина оглянулась на нагромождение стволов и поразилась тому, что она смогла его преодолеть.
Они сделали привал, приготовили еду и почти насильно накормили ослабевшего от горя Тикуто.
— Сезамба хороший, мсе. Сезамба больше нет, мсе, — повторял он.
Марианна, привлеченная очередным ярким цветком, направилась к колючим зарослям, находившимся рядом с тропинкой.
Цветок был ярко-фиолетовый. Он издавал благоухание, несравнимое с запахами, которые ранее довелось чувствовать ей. Она склонилась над цветком и внезапно вскрикнула, ощутив, что вокруг ее ноги обвилось что-то холодное.
Марианна отскочила от зарослей и увидела, как еле заметно шевелится трава у ее ног. Догадавшись, кто это может быть, она со всех ног бросилась к Россиньолю и рассказала ему о случившемся.
— Вам крупно повезло, Марианна, — проговорил побледневший Россиньоль. — Это моя большая ошибка, что я не предупредил вас о змеях, которые водятся в джунглях. Не стоит подходить к колючим кустам — там они встречаются чаще всего. И к тому же я просил вас никуда не отходить одной!
Марианна виновато посмотрела на Россиньоля и просительным тоном произнесла: