Страница 62 из 71
Я быстро сел за руль и, махнув Георгию рукой, рванул вперед. Минут через двадцать мы были возле станции.
- Включи свет, Зураб,- сказала Нонна, разворачивая план местности, нарисованный Спайдером.- Кажется, вот он - котлован. Оставь машину в кустах, пойдем пешком.
Мы пробирались мимо товарных составов. Ветер со свистом рвал листву и хлестал нас по щекам. Гудели проходящие поезда, летели цепочки освещенных окон электричек, вибрировали рельсы.
- Князь, хочешь согреться?- Нонна достала из плаща фляжку с коньяком.
Мы отхлебнули по глотку.
- Зачем ты здесь, Нонна?- с улыбкой спросил я.- Почему не дома, не с детьми? Почему на холодном ветру?
- А мне казалось, Князь, что ты хорошо разбираешься в женщинах,усмехнулась Нонна.- А ты... эх, ты.
Я не стал уточнять, что она имела в виду.
Мы стояли на краю котлована. Нонна снова развернула бумажку с каракулями Спайдера, и я посветил ей зажигалкой.
- Вон та бетонная плита, напротив,- показала Нонна.- Под ней тайник.
- Тогда готовь камеру...
- А она готова. И уже настроена на ночной режим.
- Ты удивительная девушка, Нонна.
Мы присели под кустами на мою расстеленную куртку.
- Тихо, Нонна. Смотри!
Невысокая тень в плаще-дождевике крадущейся походкой приближалась к бетонной плите.
Нонна подняла камеру и бесшумно включила ее. Я замер. Но и тень замерла тоже. Между нами было меньше десяти метров.
И вдруг я растерялся. Что делать дальше? Сейчас Фосген достанет "тэтэху" и спокойно уйдет. И мы уже никогда не докажем, что они со Спайдером причастны к убийству. Но пока он не достал оружия, брать его тоже нельзя - у нас не будет доказательства. Выходит, надо дождаться, пока у него в руках появится пистолет... И выйти с ним один на один? Я бы сделал это, если б рядом не было Нонны. Господи, будь опер Зудинцев - он бы сообразил, как с нами действовать... Но нет Зудинцева, нет. И рассчитывать я могу только на себя.
Прошли секунды - и тень в дождевике начала стремительно удаляться от серой плиты. За сеткой дождя она выглядела почти бесплотной. Еще пять-десять секунд - и она совсем растворится в темени и дожде.
Я пригнул Нонну к земле и крикнул, что есть мочи:
- Фосген! Не двигаться! Уголовный розыск!
Тень обернулась, вскинула руку - и мое плечо обожгло болью...
Улыбка Чабана была укоризненной. Белые зубы светили сквозь ночь. Я не мог этого видеть, но я видел все четко, в деталях.
Снова полыхнула вспышка в темноте, и я непонятно как ощутил, что пуля, выпущенная из ТТ с глушителем, летит прямо в объектив видеокамеры, к которому припала Нонна. Взметнувшись телом навстречу Чабану, я принял эту пулю, затем еще две... но одну так и не успел. Я физически ощущал ее полет, но ничего не мог сделать.
А открыв глаза, я увидел сияющий караван хребтов. Клекотали орлы, дымились костры, гуляли отары овец. Сидели за длинными столами люди, пили чачу и вино, закусывали дымящейся бараниной и горячим хлебом, испеченном на тамдыре. Я увидел своих родителей, своего дедушку-чекиста, с которым никогда в жизни не встречался. Я увидел своих однополчан, с которыми попрощался еще пятнадцать лет назад. Я увидел сгоревшего год назад в своей квартире Костю Пирогова. И услышал радостный крик "Амира!" - Марат Усманов махал мне рукой с рогом, наполненным до краев грузинским вином.
Мир был искрящимся и прекрасным...
...искрящимся...
...и прекрасным...
ДЕЛО О ЧАСАХ РЕЖИССЕРА
Часть вторая
Рассказывает Андрей Обнорский
Сентябрь зашелестел оранжевыми, желтыми, красными крыльями... Сентябрь прошелестел потерями. Всего месяц назад я был легок и беспечен. Легок и беспечен.
Сегодня - тридцатое сентября. Мой день рождения. Раньше я любил этот праздник. Любил принимать поздравления и получать подарки. Любил легкий ажиотаж внутри себя... Сегодня - тридцатое сентября. И пустота внутри. До ощущения вакуума в голове. До звона. До хруста. До скрежета.
А еще месяц назад все было по-другому...
...Я приехал к Худокормову и рассказал ему, что нашел тех уродов, которые напали на него. И часы, подаренные неизвестным мне Б. К., скоро к Яну Геннадьевичу вернутся. Деньги - уже нет, но это, как говорится, селяви.
Худокормова на следующий день выписали, и в помещениях Агентства снова зазвучал его голос: "Мотор!"... Тогда, помнится, меня слегка раздражала вся эта суета. Теперь мне ее не хватает.
...Итак, группа Худокормова начала, наверстывая упущенное, работать. Прилетел из Москвы исполнитель главной роли - Андрей Беркутов. Актер известный, талантливый, с именем. Женщины наши чуть с ума не сошли... Я с ума сходить не стал. Я со своим двойником познакомился - нормальный, между прочим, мужик. С чувством юмора.
Вообще это интересно - посмотреть на человека, который будет играть "тебя". А ему было интересно ближе узнать меня. Поэтому он ко мне и подошел:
- Андрей, я ваши книжки читаю сейчас. Вы - личность, безусловно, неординарная...
- Спасибо.
- Но вы мне не только как писатель интересны, но и как человек. Может быть, поужинаем нынче вечером?
А я на вечер ничего не планировал, поэтому сразу и согласился. Мы договорились встретиться в восемь вечера на Васильевском в кафе "Скорлупа"... Боже, ну и название.
***
Шел дождь, асфальт блестел, в нем отражались стоп-сигналы машин. Я ехал в кафе. Вечерело, ползли низкие облака. Я опаздывал, но - пробки. Вспышки милицейской мигалки я увидел издалека. Синий свет - как память из детства, когда мама приносила специальную "синюю лампу", чтобы греть мое простуженное горло. Но тот свет был живой, теплый. А свет милицейской мигалки выглядел неживым, и от него веяло тревогой.
Я, конечно, еще не знал, что произошло, но когда понял, что милицейский автомобиль стоит рядом с кафе... Я резко развернулся, пересекая двойную осевую, затормозил, выскочил из "хонды". Спиной ко мне стояли двое мужчин. Один обернулся, и я узнал капитана Петренко. Он тоже узнал меня и сказал:
- Обнорский! Опять вы? Да у вас просто нюх какой-то...
- Нюх? Какой, к черту, нюх... Что произошло?
- Да уж где вы появляетесь, ничего хорошего не происходит, Андрей Викторович... Кстати, почему вы не в "Коралле"?