Страница 6 из 19
Звонкий удар сопровождается шипением, треск белого пламени окутывает Ветту целительным светом. Темнота отступает к углам пустой комнаты, не считая паутины, груды мусора и разводов пыли на полу, где она каталась. Позади оказывается дверь, за силуэтом человека с подожжённой тряпицей – окно. Свет приносит не только облегчение, но и способность мыслить рационально. В пяти шагах замер человек, вероятно, запрыгнувший через окно. Скрип издавала рама. Логическая цепочка выстраивается на удивление легко.
Не бандит. Одежда с чужого плеча, не по размеру. Всполохи белого пламени отражаются от гладкого, лишенного растительности, лица. Черные волосы откинуты назад, почти касаясь плеч. Аристократ? Изящные черты лица резко контрастируют с грубой одеждой. Ядовито-зеленые глаза рассматривают Ветту с неподдельным интересом, но странное ощущение нарушает целостность картины. Юноша, лет двадцати пяти, изучает замершего ребенка, будто впервые видит человека. Точно, как Ветта в девять лет не могла оторваться от зрелища величественного полета белоснежных лопастей огромной мельницы. Незнакомец внимательно рассматривает грязное платье со следами крови, но изучение проскальзывает мимо деталей внешности или ран. Ждет чего-то, как ждал сидящий на плечах ребенок очередного поворота «рук» ветряной мельницы.
Белое пламя добирается до пальцев, тряпица полностью сгорела. Незнакомец быстрыми движениями прикладывает тлеющую ткань к свечам, мягкий свет желтого огня сменяет режущий блеск пиромасла. Странный человек теперь смотрит на содержимое рюкзака, разбросанное тут и там. Странно, головорезы не стали рыться в вещах, восстание в столице заботит больше избитой девчонки. Длинные пальцы аккуратно поднимают сверток, кожа откидывается, заставляя улыбнуться незнакомца.
Мимолетная улыбка вгоняет Ветту в ступор. Кто он такой? Что делать? Юноша, не теряя времени, наугад открывает книгу и вглядывается в ровные черные строки. Несмотря на шок, Ветта замечает, книгу держит неграмотный. Глаза не перемещаются по строчкам, взор затуманен, смысл букв сокрыт, если не владеешь азбукой. Почему книга интересна ему? Зачем пялиться на желтые страницы, не умея читать?
Потрясение вырастает, через минуту глаза незнакомца приходят в движение, быстрее и быстрее, словно лодка из тихой заводи попадает в стремнину. Страница бережно перелистывается двумя пальцами, будто сделана из самого хрупкого материала на свете. Каждое движение оставляет меньше времени, человек начинает проглатывать текст предложениями, абзацами, страницами. Аккуратно скрученные листы водопадом проносятся, едва не задевая кончик носа. Как можно читать на такой скорости?! Зеленые глаза проносятся по картинке последней страницы, звук захлопнутой книги заставляет вздрогнуть.
Незнакомец открывает рот, но не успевает произнести ни слова. Гулкие шаги раздаются за дверью. Бандит, избивший Ветту, не позволяет себе застыть с удивленной рожей. Рывок в сторону юноши должен внушить ужас любому, кто подобное увидит. Незнакомец не поворачивает голову, всецело уйдя в разглядывание обложки тома. Ветта видит, как заточенный конец вонзается в живот, пронзая серый фартук, рубаху и плоть. Спокойная заинтересованность встречается нос к носу со злобной усмешкой.
Произошедшее после удивляет всех. Дикий крик, вопль боли и резкая тишина, оборвавшая жизнь. Кол вываливается из дрожащих рук девчонки, уличный разбойник валится на бок, мохнатые пальцы сжимают горло, пытаясь протолкнуть в легкие воздух. Взор Ветты летает от умирающего мужчины до хладнокровного юноши. Что сейчас было? Видела, как бандит наносит удар, схватила с пола обломок стула, пока разбойник занят чудны́м незнакомцем. Выкрикнула, но ударить не успела. Бандит падает, хрип умолкает, отправляя душу убийцы в самый низ, под фундамент башни богов.
Стремительно вращается острейший стержень в неуловимых пальцах. Юноша отбирает у трупа забавную игрушку, кружение куска металла становится быстрее, каждый следующий оборот отличается большей лихостью. Внезапная смерть, оторвавшая угольные клыки от распростёртого тела, не заботит веселящегося человека. Теперь девочка знает, кто передо ней. Доводилось слышать о безумцах, тронувшихся умом людей, подлежащих скорейшему умерщвлению. Сумасшедшие вояки, чудом вернувшиеся с полей сражений, сбрендившие священники и жрецы, орущие хвалу богам, одурманенные колдуны и предсказатели, только и могущие кататься по земле и пускать слюни. Ветта видела таких. Сомнений нет, перед ней – безумец.
– Бе-зу-мец, да? – Звонкий голос смеется, незнакомец указывает острым концом стрежня на себя. Фигура юноши будто вырастает, плечи расправляются, глаза смотрят яснее и увереннее. Так выглядит человек, решивший сложную задачу.
– Я в з-дра-вом уме, ма-ленький цунэ. Нуж-но бояться лишь то, что стоит в темном углу позади тебя. – По слогам, с каждым звуком увереннее и быстрее, речь незнакомца заставляет Ветту резко обернуться, чтобы ничего не увидеть. Угол освещен, пусто. Мелодичный смех успокаивает готовое выпрыгнуть зайцем сердце.
– Маленький цунэ. – Повторяет юноша. Почему называет лисенком из легенд очень далекой страны? Прочел в книге? – Ты действительно боишься того, что скрывает следы в темноте? Ничего же нет. На свету есть вещи пострашнее.
Странный человек медленно подходит, как охотник к пугливой добыче. Но Ветта не помышляет о бегстве. В целом мире одна, бежать некуда. Дедушка, Гедрик Роххен, мертв. Всегда непоколебимый, бури разбивались о его каменную грудь. Свято верила в невероятную силу добрых дедушкиных рук. Ничто не могло сломить, заставить свернуть с пути. Именно глядя на деда, Ветта научилась быть тверже кремня. Но Гедрик никогда не хвалил ее за это, будто пугало отражение в лице внучки. Она рано научилась отличать сказку от реальности. Одна, идти некуда, да и не зачем. Незнакомец мягкими шагами приближается, продолжая крутить металлический стержень пальцами одной руки, а Ветта стоит, прикрыв один глаз, второй закрывает раздувшаяся щека. Борьба бессмысленна.
Черный хищник неторопливо сокращает дистанцию, когтями ощущает скорый успех. Сумасшедший взор дико-зеленых глаз наверняка разочарован. Не видит отчаяния, страха или мольбы. Пока горят свечи, не страшно. «Смерть исцелит каждого», – вспоминается клич вольнодумного народа из мифов о Полях Пепла. Крест, воздвигнутый на Полях Петером Фендеровски, стоит и ныне, если верить книге. Мировой пожар войны был остановлен человеком, пронесшим крест через буреломы, моря и пустыни. Буреломы трупов, моря крови и пустыни выжженной земли на месте городов. В книге говорилось, что каждый несет свой, отличный от других крест, от объятий матери до беззвёздной ночи над могильным камнем. И придя на собственные Поля, должен поставить тяжкий груз и завершить земной путь. Ветта пришла.
Глаз закрыт, зачем видеть взблеск отточенного оружия? Воля перемалывает дрожь, руки поднимаются по бокам в величественном жесте, напоминая подходящую крестообразную фигуру. Человек на миг замирает, чтобы начать двигаться быстрее и быстрее. Вот-вот последует удар. «Пришла. Готова. Бей. Не боюсь, спокойна и холодна. Я сильная, непоколебимая и отрешенная. Готова. Бей. Приму участь стойко, молча и без сомнений. Бей!», – мысленно приказывает Вета. Поток воздуха вздымает волосы, обнажаются виски, крепко зажатые мягкими руками. Теплыми, как у дедушки. Распухшее лицо уткнулось в робу, пахнущую свежим хлебом и квасом. Две фигуры, большая и маленькая, замирают в объятиях.
– Маленький цунэ, твои Поля далеко за горизонтом. Еще долго идти. – Руки крепче прижимают, заставляя забыть о ранах и решимости. «Что ты делаешь? Прекрати! Зачем? Прошу, убей. Сильная, бесстрашная, я…», – девочка плачет. Впервые рыдает при свете. Впервые оплакивает, а не молит пощады у темноты.
– Ты знаешь меня, цунэ. Не притворяйся, что впервые видишь, – незнакомец улыбается, глядя на вздрагивающую макушку. – Произнеси самое сокровенное желание, и я исполню. Слово крепко, договор нерушим.
Юноша разжимает объятия, вглядываясь в изуродованное лицо, загадочный блеск зеленых глаз расставляет ловушку для карего омута, полного слез. Ветту сотрясают рыдания, но теперь незнакомец перестает быть чужим. После слов легко узнает того, кто крепко сжимает хрупкие плечи. Исполнитель Желаний. Мифическая фигура, окруженная ворохом сказок, как куст множеством цветов. Разум отбрасывает невозможность встречи, невозможность существования подобного.