Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 17 из 19

– Я выезжаю на объект, – ровным, безэмоциональным голосом сообщил бессмертный. – Вы могли бы зайти ближе к одиннадцати.

Телефонная трубка донесла до Игоря звуки размашистого черкания по бумаге – бухгалтер записывала напоминание.

Бессмертный прослушал почтительно-вежливое прощание и молча положил трубку. Если куда-то ехать, то надёжнее с утра. Зов, когда приходит, обычно бывает ближе к вечеру. Перенос – природное свойство бессмертных и их детей, ни те, ни другие не знают точно, как пойдёт в следующий раз – выкинет ли в другое мироздание только исполнителя миссии или прихватит кусочек местного мира в придачу. Игорь не хотел прихватывать ни новую, почти проветренную от запахов производства машину, ни Марину Степановну, ни прораба проштрафившейся стройки.

Игорь покинул кабинет, быстро спустился к стоянке. Наверное, те, что сейчас на Тёмной, умеют распорядиться своими природными способностями куда лучше. Игорь не помнил.

Что такое бессмертный, лишённый памяти?

Игорь часто задумывался над особым условием пребывания в мире наследников, стоя на красном свете светофора. Всего три сигнала, последовательно сменяющие друг друга. Мимо пройдут тысячи людей, проедут тысячи машин, какие-то машины разобьются, какие-то люди погибнут, а короткая память светофора держит только порядок смены трёх цветов. Я – Игорь. Я – бессмертный. Мой долг – карать за несправедливость. Вот его зелёный, жёлтый и красный.

Многим он нынешний отличался от смертных, спешащих по своим делам прохладным утром? В машинах, как и он, или на своих двоих – те же руки, ноги, лица, те же заботы и чувства. Памяти нет, а что-то всё же мешало Игорю окончательно влиться в этот поток жизни, рождающийся, учащийся, взрослеющий, размножающийся, воспитывающий, стареющий, постоянно стремящийся к чему-то и в зависимости от результатов – радующийся или унывающий и, наконец, умирающий и пополняющийся заново, так что убыль не сразу и заметно.

Собственное имя говорило Игорю нечто большее, чем любому другому. Оно говорило ему, что он бессмертен, что он должен выполнить свой долг и что где-то есть его память, заблокирована каким-то образом до определённого часа. Бесценные знания, накопленные за сотни, может быть, тысячи лет спят в глубинах мозга. Игорь знал, что не должен помнить, таковы правила. Нужно было принять это без бунта. Как бы он мог требовать соблюдения правил от смертных, нарушая их сам?

Приходилось довольствоваться тем, что есть.

Если бы не знал, что бессмертный, было бы легче жить? Нет, глупость. Если бы не знал сразу, тогда бы очень быстро догадался. Сколько раз убивали. Пытались.

Что есть, то есть. Не так уж мало. Если упадёт метеорит, если взорвётся бомба, начнётся чумной мор, эпидемия, пройдёт землетрясение, цунами, извержение вулкана, все останутся лежать, а Игорь когда-нибудь всё равно встанет. Бессмертного не свести в могилу ни болезни, ни яду, ни годам, ни шальной пуле. Смертельная болезнь пройдёт через пару дней, годы пронесутся, не протоптав тропинок на лице, яд, если его не учует острый нюх, последует путём болезни, пуля застрянет в жгутах мышц, не добравшись до костей, и из ровной дырочки на теле не прольётся ни капли бессмертной крови. Бессмертный – страшный противник, победить его невозможно и не положено. Закон должен соблюдаться. Не нарушай его и не придётся вступать в схватку с бессмертными.

В среднем Игорь переносился в другие миры, чтобы наказать виновных, пару раз в неделю. Почти сто раз в год он подвергал себя опасностям, которые не пережить смертным, включая большую часть наследников из Совета. В него регулярно стреляли, случалось взрывали, с ним бились на мечах, саблях, шпагах, рапирах, ножах, кинжалах, ятаганах, топорах, на него нападали с большим перевесом в количестве и оснащении. Игоря нельзя было остановить, в этом состояла его функция, он всегда выполнял свой долг. В некоторых мирах, куда он попадал, уже знали его имя, иногда нет, вне зависимости от этого очень скоро провинившиеся начинали паниковать. Он вселял панику. Не требовалось специальных действий, паника возникала сама собой.

С памятью или без Игорь был неотвратим, как сама смерть. Его нельзя было обмануть, нельзя упросить о снисхождении. Узнав о его появлении, некоторые предпочитали свести счёты с жизнью самостоятельно. Слепая паника.

Как Кир был знаменит своей неуловимой крадущейся походкой и колдовскими штучками, а Святогор способностью летать и без устали орудовать тяжелым двуручным мечом, о Игоре наследники говорили, что с ним в одной комнате нельзя держать и канцелярскую скрепку. Любая мелочь будет обращена в оружие, а к обращению с холодным оружием у бессмертного был талант. Оно как будто само ложилось ему в руку, а в ней-то всё становилось смертельным – тупой кухонный нож, сувенирный кинжал или дамская шпилька для волос.

Игорь сам за собой не примечал, но с некоторых пор до него доходили приглушённые отголоски слухов. Не далее, чем на прошлой неделе один из Александров что-то озабоченно нашёптывал Виктору, просил принять меры, и ко вчерашнему заседанию половину стеллажей с оружием в зале Совета без предварительного предупреждения заперли за бронированным стеклом. Игорь не стал упоминать, что бронированное стекло его при необходимости не остановит. Смертным вредно нервничать, у них нервные клетки не восстанавливаются.

«Кто ты, человек?» – думал Игорь, разглядывая позёвывающего и трущего лоб пешехода.

Молодой ещё, и тридцати нет, мужчина, щурясь от лучей солнца, бросил короткий завистливый взгляд на чёрную иномарку, за рулём которой сидел рассматривающий лица Игорь.

«Знаешь ли ты», – продолжал мысленный разговор бессмертный, – «что тебе дана душа, чистая, как родниковая вода, нежная, как лепесток жасмина, сильная, как стихия, и крепкая, как кремень? Грязная, как помои, грубая, как наждачная бумага, слабая, как воля алкоголика, и хрупкая, как замок из песка, если заботам души предпочитать насыщение тела. Каким путём идёшь ты, человек?»

Игорь не торопился с выводами. Смертный переминался с ноги на ногу, приглаживал торчащие волосы и кисло поглядывал никак не открывающимися глазами на рано просыпающийся весенний мир.

Вокруг и впрямь расходилась весна, время света. Свет противоречил натуре Игоря, но и он находил в весне свои маленькие удовольствия. Весна была полна запахов. Игорь мог бы с закрытыми глазами сказать, что за птица пролетела над головой, какие цветы распустились, быть ли сегодня дождю и сколько лет прошедшему мимо человеку, при условии, конечно, что тот не полился химическими отдушками.

Ещё Игорю не приходилось носить лишнюю одежду и сверяться с прогнозом погоды – температура мира варьировалась от – 70 до + 60, и то и другое для бессмертного было всё равно что +24 для прочих. С середины осени и до второй половины марта приходилось носить тёплую обувь и одежду, чтобы не привлекать излишнего внимания. Вроде бы мелочь, но бессмертному важно избегать любого притворства. Тот, кто охраняет такой тонкий закон, как справедливость, не имеет права произносить и слова лжи. Запрет на ложь распространяется на бессмертных и всех их наследников. Соблюдается неукоснительно, даже маленькими детьми. Ребёнок из семьи наследника не заговорит вообще, пока не усвоит принцип правды.

Игорю загорел зелёный. Времени на изучение внутреннего мира смертного больше не было, мысли бессмертного привычно переключились – в голове пронеслось десять способов убийства ни о чём не подозревающего человека, и Игорь, не придавая этому значения, уехал, выкинув типа из головы.

Бессмертный не считал нужным предупреждать о своих визитах на собственные стройки. Но хмурые люди в касках судя по всему ждали его. Надо думать. После пропажи кирпичей стоило предполагать со дня на день приезд гневного начальства.

По сжатым челюстям прораба, на робе которого значилась фамилия Елагин, Игорь понял какого от него ожидают поведения. Прораб замер у бетономешалки, широко расставив ноги, остальные, восемь человек в оранжево-серых спецовках и касках, держались у него за спиной, дожидаясь идущего от машины Игоря.