Страница 29 из 53
Выплакавшись, Кулум заснул, обретя наконец покой в сильных и теплых объятиях отца. Сон его был глубок, и никакие сновидения не мучали его -впервые с тех пор, как началась эпидемия. Юноша проспал остаток этого дня, всю ночь и часть следующего, и все это время Струан держал сына на коленях, мягко его покачивая.
Струан не замечал течения времени. Иногда к нему приходили жена и деги -- Рональда, Йэн, Лечи, Винифред -- они садились рядом, и он разговаривал с ними. Иногда они уходили прочь, и он звал их -- тихо, чтобы не потревожить сон Кулума, -- и тогда они возвращались. Иногда он напевал тихие колыбельные песенки, с которыми Рональда обычно укладывала детей спать. Или гаэльские прибаутки своей матери, да еще те, что слышал от Катерины, своей второй матери. Иногда душу его окутывал туман, и он ничего не видел. Проснувшись, Кулум почувствовал умиротворение.
-- Здравствуй, отец.
-- С тобой все в порядке, сынок?
-- Да, теперь все хорошо. -- Кулум поднялся на ноги.
На пляже в тени скалы было холодно, но, выйдя на солнце, он начал согреваться. Флот неподвижно стоял на якоре в бухте, посыльные суда сновали между кораблями. Самих кораблей стало меньше.
-- Это там будет стоять Большой Дом? -- спросил Кулум, показывая рукой на круглый холм.
-- Да. Там мы смогли бы жить с осени и до весны. В этот период здесь славно, хороший климат.
-- Как называется эта долина?
-- У нее пока нет названия. -- Струан встал и подошел к сыну, преодолевая боль, разлившуюся по плечам и спине.
-- У нее обязательно должно быть название.
-- Маленькая Карен -- твоя кузина Карен, младшая из дочерей Робба -хочет назвать ее Счастливой Долиной. Мы были бы счастливы здесь. -- Голос его налился свинцом. -- Они сильно страдали?
-- Да.
-- Ты расскажешь мне об этом?
-- Не сейчас.
-- Крошка Винифред, она умерла до того, как ты уехал?
-- Нет. Но она была очень слаба. Доктора сказали, что при таком состоянии... доктора просто пожали плечами и ушли.
-- А дедушка?
-- Чума его даже не коснулась. Он примчался к нам быстрее ветра, когда услышал про болезнь, потом взял к себе Винифред. Я отправился жить к тете Ютинии, чтобы помогать им. Но я им не помог.
Струан стоял лицом к гавани, не видя ее.
-- Ты сказал дяде Роббу?
-- Да. Да, кажется, сказал.
-- Бедный Робб. Мне лучше поторопиться на корабль. -- Струан нагнулся и поднял конверты с депешами, наполовину присыпанные песком. Конверты были не распечатаны. Он отряхнул их от песка.
-- Прости, -- сказал Кулум, -- я забыл отдать их тебе.
-- Да нет, дружок. Ты мне их отдал. -- Струан увидел направляющийся к берегу баркас. На корме сидел Исаак Перри.
-- Доброе утро, мистер Струан. -- осторожно заговорил Перри. -- Сожалею по поводу вашей утраты.
-- Как там Робб?
Перри не ответил. Он спрыгнул на берег и рявкнул матросам: "Пошевеливайтесь!", и Струан, преодолевая онемение своего разорванного в клочья мозга, спросил себя, почему Перри вдруг стал бояться его. Он не знал никаких причин для такого страха. Абсолютно ни одной.
Матросы вынесли на берег стол, скамьи, пищу, чай, бренди и одежду.
-- Пошевеливайтесь! -- раздраженно повторил Перри. -- И станьте на рейде. Убирайтесь отсюда ко всем чертям и становитесь на рейд!
Гребцы быстро столкнули баркас на воду, вывели его за полосу прибоя, где и бросили якорь, радуясь возможности убраться подальше от тяжелой руки капитана.
Струан помог Кулуму переодеться во все сухое, потом надел чистую рубашку с оборками и теплый бушлат. Перри помог ему стянуть промокшие сапоги.
-- Спасибо, -- сказал Струан.
-- Болит? -- спросил Кулум, увидев его покалеченную ногу.
-- Нет.
-- Касательно мистера Робба, сэр, -- начал Перри. -- После того, как Кулум отправился сюда, он потребовал себе бутылку. Я сказал ему нет, но он ничего не хотел слушать. Вы отдали распоряжение, -- запинаясь продолжал он, -- так что каюта слегка пострадала, но бутылку я у него забрал. Когда он пришел в себя, он не стал сердиться. Я доставил его на "Китайское Облако" и передал на руки жене.
-- Ты поступил правильно, Исаак. Благодарю тебя. -- Струан положил Кулуму на тарелку его завтрак: говяжье рагу, клецки, холодного цыпленка, картофель, галеты, и налил себе оловянную кружку горячего сладкого чая.
-- Его превосходительство шлет свои соболезнования. Он выразил желание повидаться с вами в любое удобное для вас время.
Струан провел рукой по лицу и ощутил ладонью колючую щетину. Интересно, задумался он, почему я чувствую себя грязным всякий раз, когда не побреюсь или не почищу зубы.
-- Ваша бритва лежит вон там, -- сказал Перри, показывая на маленький столик, поставленный сбоку. Он предвидел, что Струану, вероятно, захочется привести себя в порядок. Ему было известно, что чистоплотность стала для Тай-Пэна почти манией .-- Я привез горячую воду.
-- Спасибо. -- Струан намочил в горячей воде полотенце и протер им лицо и голову. Затем намылил лицо и быстро и умело побрился без зеркала. Далее он окунул маленькую щетку в кружку с чаем и начал энергично чистить зубы.
Должно быть, еще одно языческое суеверие, с отвращением подумал Перри. Зубы стареют, гниют и выпадают -- всегда гак было и ничего с этим поделать нельзя.
Струан ополоснул рот чаем и сплюнул. Он вымыл кружку свежим чаем, вновь наполнил ее и с удовольствием выпил. Среди его бритвенных принадлежностей имелся флакончик одеколона, он вылил несколько капель себе на ладонь и протер лицо.
Почувствовав себя освеженным, он сел к столу. Кулум едва притронулся к пище.
-- Тебе нужно поесть, дружок.
-- Спасибо, я не голоден.
-- Все равно поешь. -- Ветер растрепал золотисто-рыжие волосы Струана -- шотландец носил их длинными и не подвивал, -- он рукой отбросил их назад. -- Моя палатка установлена, Исаак?
-- Конечно. Вы отдали распоряжение. Она стоит на холме над флагштоком.
-- Передай Чен Шеню от моего имени, пусть он отправляется в Макао и купит там мед и сырые яйца. И пусть достанет китайских трав, которыми лечат расстройство желудка и последствия бенгальской чумы.
-- Я хорошо себя чувствую, отец, спасибо, -- слабо запротестовал Кулум. -- И не нуждаюсь ни в каких отварах, приготовленных языческими ведьмами.