О войне

Решение, которое дает генеральное сражение, зависит отчасти, как мы сказали, от самого сражения, т.е. от численности вооруженных сил, принимающих в нем участие, и от размера достигнутого успеха.

Каким образом полководец может увеличить результаты сражения первым путем, ясно само собой. Мы ограничимся лишь замечанием, что с размерами генерального сражения увеличивается и число попутно решаемых им вопросов. Поэтому те полководцы, которые, веря в свои силы, любили эти крупные, решающие акты, всегда находили возможность применить в них большую часть своих боевых сил, не опуская ничего существенного в других пунктах.

Что же касается успеха или, говоря точнее, интенсивности победы, то последняя зависит преимущественно от четырех обстоятельств: 1) от тактической формы, в какой дается сражение; 2) от характера местности; 3) от соотношения родов войск; 4) от соотношения сил. Сражение, разыгранное фронтально и без обхода, редко даст такой крупный результат, как сражение, в котором побежденный оказался обойденным или которое он вынужден был дать, имея более или менее перевернутый фронт. На пересеченной или гористой местности результат точно так же бывает меньше, ибо здесь сила удара вообще оказывается ослабленной.

Если побежденный имеет равную или превосходящую численностью по сравнению с победителем кавалерию, то воздействие преследования, а следовательно, и большая часть результатов победы отпадают.

Наконец, само собою понятно, что победа, одержанная при большом превосходстве сил, если этим превосходством воспользовались для обхода или охвата, даст большие результаты, чем если победитель был слабее побежденного. Сражение под Лейтеном как будто заставляет нас усомниться в практической верности этого положения; но да будет нам на этот раз дозволено сказать то, чего мы вообще говорить не любим: нет правила без исключений.

Все эти пути дают полководцу средства придать сражению решительный характер; правда, вместе с тем возрастают и опасности, которым он подвергается, но этому динамическому закону морального мира подчиняется вся деятельность полководца.

На войне, следовательно, ничто не сравнимо по важности с генеральным сражением, и высшая мудрость стратегии проявляется в добывании необходимых для него средств, в правильной установке его по отношению к месту, времени и направлению сил и в использовании его результатов. Из важности значения, какое имеют эти вопросы, однако, не следует, чтобы они отличались большой сложностью и таинственностью; напротив, здесь все крайне просто, искусство комбинаций очень ограничено, но велика потребность в точной оценке явлений, в энергии, в твердой последовательности, в юношеской предприимчивости - в героических свойствах, к которым нам еще не раз придется возвращаться. Таким образом, здесь требуется мало такого, чему можно научиться из книг, и многое из того, чему если и можно научиться, то не путем грамоты, а как-то иначе.

Импульс к генеральному сражению, свободное, верное движение к нему должны исходить из ощущения собственной силы и ясного сознания его необходимости; другими словами, этот импульс должен исходить из прирожденною мужества и из изощренного широкими жизненными горизонтами взгляда.

Великие примеры - лучшие наставники; но, конечно, будет прискорбно, когда между ними и нами ляжет облако теоретических предрассудков, ибо даже солнечный свет, проникая через облака, преломляется и окрашивается. Разрушить такие предрассудки, которые в известные эпохи образуются и распространяются как миазмы, - настоятельный долг теории. То ложное, что порождено человеческим рассудком, может уничтожить тот же рассудок.

Глава двенадцатая.

Средства стратегии для использования победы

Самое трудное - возможно лучше подготовить победу; это - незаметная заслуга стратегии, за которую она редко получает похвалу. Во всем своем блеске и славе стратегия проявляется тогда, когда она использует уже одержанную победу.

Какую особую цель может преследовать сражение, как оно влияет на всю систему войны, где природа отношений ставит предел полету победы, где находится его кульминационный пункт - все это займет наше внимание лишь впоследствии. Но при всех мыслимых условиях остается неоспоримой истиной, что без преследования ни одна победа не может иметь крупных результатов, и, как бы ни был короток полет победы, он всегда должен простираться дальше первых шагов преследования. Дабы не возвращаться постоянно к этому положению, мы коснемся в общих чертах этой необходимой придачи к преодолению неприятельского сопротивления.

Преследование разбитого противника начинается с того момента, когда он, отказавшись от боя, покидает свои позиции; сюда нельзя причислять всех предшествующих передвижений назад и вперед, ибо они являются частью развития самого сражения. Обычно победа в указанный момент хотя и представляется несомненной, но еще крайне мала и слаба по своему размеру и в ряду прочих событий не давала бы значительных позитивных преимуществ, если бы не дополнялась преследованием в первый же день. Тут только, как мы уже говорили, собирается первая жатва трофеев, материализующая победу. Об этом-то преследовании мы и поговорим прежде всего.

Обычно обе стороны вступают в бой с весьма ослабленными физическими силами, ибо движения, непосредственно предшествовавшие сражению, носят на себе отпечаток не терпящих отлагательства требований. Усилия, которых стоит завершение длительной борьбы, доводят истощение до крайнего предела; к этому присоединяется еще и то обстоятельство, что у победившей стороны по сравнению с побежденной части не менее перемешаны и не менее оказываются вышедшими из их первоначальных организационных рамок; они, следовательно, нуждаются в том, чтобы их привели в порядок, собрали рассеявшихся, пополнили патроны у тех, кто расстрелял свои запасы. Все эти обстоятельства повергают и самого победителя в состояние кризиса, о котором мы уже упоминали. Если разбитый противник представлял лишь второстепенную часть, которая может быть принята и прикрыта другими частями, или если он вообще ожидает получить значительные подкрепления, то победитель легко может подвергнуться явной опасности лишиться своей победы; такие соображения скоро ставят предел дальнейшему преследованию или, во всяком случае, налагают на него сильную узду. Но даже там, где нет снования опасаться прибытия серьезных подкреплений к побежденному, в указанных выше обстоятельствах победитель встречает серьезный противовес своему порыву при преследовании. Правда, в последнем случае не приходится уже опасаться, чтобы победу вырвали из его рук, но все же возможность неудачных столкновений не исключена, и они могут значительно ослабить приобретенные уже выгоды. Кроме того, в этот момент на волю полководца тяжелым грузом ложится физическая природа человека с ее потребностями и слабостями. Все эти тысячи людей, находящихся под его начальством, нуждаются в покое и в подкреплении своих сил, имеют непреодолимую потребность в том, чтобы прежде всего был положен предел опасностям и усилиям. Лишь немногие, на которых можно смотреть как на исключение, чувствуют и видят за пределами настоящего мгновения; лишь у этих немногих сохраняется такой простор их мужеству, что, когда самое необходимое уже выполнено, они еще в состоянии подумать о тех достижениях, которые в такие мгновения представляются лишь украшением победы, роскошью триумфа. Но все эти тысячи имеют свой голос на совете полководца, ибо во всей иерархической лестнице командования интересы физического человека находят верного проводника к сердцу полководца. Последний в свою очередь сам более или менее ослаблен в своей внутренней деятельности духовным и телесным напряжением, которому он подвергался, и вот по этим чисто человеческим причинам делается меньше, чем могло бы быть сделано, а то, что вообще делается, зависит уже только от жажды славы, энергии и, пожалуй, и от бессердечия главнокомандующего. Лишь этим можно объяснить тот робкий приступ к преследованию после победы, давшей им превосходство, который мы можем наблюдать у многих полководцев. Первое преследование мы ограничиваем первым днем и, самое большее, ночью, следующею за ним, ибо за пределами этого времени потребность дать отдохнуть собственным войскам заставит во всяком случае приостановить дальнейшие действия. Это первое преследование бывает разных естественных степеней.