Страница 45 из 169
-- Вы русский, выкажите же любовь к своей стране и уговорите министра внутренних дел или министра полиции переменить все это: пусть он однажды притворится простым чужестранцем, вроде меня, и отправится в Кронштадт, дабы на собственном опыте убедиться, что значит -- въезжать в Россию.
-- Это бесполезно,-- отвечал князь,-- император здесь бессилен.
-- Император -- да, но министры!
Наконец мы снялись с якоря, к великой радости русских князей и княгинь, предвкушавших близкую встречу с родными и отечеством; счастье, написанное на их лицах, опровергало наблюдения любекского трактирщика, но, возможно, то было исключение, которое, как известно, лишь подтверждает правило. Что же до меня, то я не только не радовался, но, напротив, со страхом думал о том, как прощусь с очаровательным обществом, окружавшим меня на борту, и останусь один в городе, окрестности которого наводят на меня такое уныние; впрочем, наше созданное по воле случая общество более уже не существует; лишь только на горизонте замаячила гавань, хрупкие узы--- плод мимолетной прихоти путешественников -- тотчас'распались.
и6
Письмо седьмое
Так бывает с небом: вечерний ветерок нагромождает на его краю облака; лучи заходящего солнца освещают их причудливые формы, какие не выдумать человеку с самым буйным воображением;
взору нашему являются волшебные дворцы, населенные фантастическими существами, нимфы и богини, водящие в вышине свой веселый хоровод, гроты, служащие пристанищем сиренам, и острова, плывущие по огненному морю; одним словом, перед вами предстает новый мир; если же рядом со всеми этими прелестными созданиями и возникает какое-нибудь чудовище, какая-нибудь безобразная тварь, уродство их лишь подчеркивает совершенство прочих видений; стоит, однако, ветру перемениться или просто стихнуть, а солнцу зайти, и все исчезает... грезам приходит конец, холод и пустота прогоняют детей света, сумерки с их чередой иллюзий
тают -- наступает ночь. Жительницы Севера великолепно умеют делать вид, что выбрали по своей воле ту жизнь, которую ведут по воле рока. Это-- не ложь, но утонченное кокетство, любезность по отношению к собственной судьбе. Это -- проявление высшего изящества, изящества, которое всегда естественно, что не мешает людям прикрывать им обман: изящные женщины и наделенные поэтическим даром мужчины умеют обходиться без жестокости и принуждения в тех обстоятельствах, где эти качества кажутся почти неизбежными; те и другие -- величайшие обманщики: одним мановением руки они прогоняют сомнения, и все создания их воображения тотчас обретают жизнь; речи их принимаются на веру любыми собеседниками; даже не обманывая других, они лгут сами себе, ибо их стихия-- репутация; их счастье -- иллюзия; их призвание -- удовольствие, зиждущееся на видимости. Бойтесь женского изящества и мужских стихов -- оружия тем более грозного, что его мало кто опасается!
Вот о чем думал я, покуда корабль наш удалялся от кронштадтских стен: все мы еще находились на его борту, но уже не составляли единого целого; от общества, еще вчера 'животво-рявшегося тайной гармонией, столь редко осеняющей человеческие сообщества, отлетела душа. Мало что вселяет в сердце такую печаль, как эта внезапная перемена; я прекрасно знаю, что так кончаются все мирские радости, ибо уже сотню раз убеждался в этом, но далеко не всегда прозрение наступало столь стремительно; к тому же, что может быть горше беды, в которой некого обвинить? На моих глазах каждый готовился продолжить свой путь; каждого из странников, возвращавшихся к повседневности, ждала проторенная дорога; простившись со свободой, даруемой путешествием, все они возвращались в мир действительный, я же оставался в царстве химер; я только и делаю, что скитаюсь по разным странам, а вечно скитаться -- еще не значит жить. Меня охватило чувство глубочайшего одиночества: я сравнивал свое странническое сиротство с домашними радостями своих спутников. П7
Астольф де Кюстин Россия в 1839 году
Одиночество мое было добровольным, но разве становилось i от этого более радостным?.. В тот миг любое состояние казалось! мне предпочтительнее моей независимости, и я с завистью помыч шлял даже о заботах семейственных. Остальные же пассажиры' думали кто о дворе, кто о таможне; ведь, несмотря на время,;
потерянное в Кронштадте, основной наш багаж еще не прошел досмотра; пассажиров тревожила судьба украшений и предметов роскоши, а может быть, даже книг; вчера эти люди бесстрашно бороздили волны, а сегодня вздрагивают при виде чиновника!.. В глазах женщин я читал предвкушение встречи с мужьями, детьми, портнихами, парикмахерами и придворными на балах; читал я в них и другое: несмотря на давешние заверения, дамам больше не было до меня никакого дела. У жителей Севера неверные сердца и обманчивые чувства; привязанности их зыбки, словно бледные лучи их солнца; не дорожащие ничем и никем, без сожаления покидающие родную землю, созданные для набегов, народы эти призваны лишь к тому, чтобы по воле Господней время от времени покидать полюс и охлаждать народы Юга, палимые огнем светил
и жаром страстей. | В Петербурге, не успели мы пристать к берегу, как мои титуле- 1
ванные друзья обрели свободу; они покинули тюрьму, давшую им приют на время пути, даже не простившись со мной -- чужестранцем, остающимся в полицейских и таможенных оковах. К чему прощания? я был для них мертвец. -- Какое дело матери семейства ;
до дорожного спутника?.. Я не удостоился ни приветливого слова, ни взгляда, ни воспоминания!.. Волшебный фонарь погас; представление окончилось. Повторяю: я предвидел эту развязку, но не думал, что она причинит мне такую боль, -- недаром говорится, что главный источник неожиданностей для нас -- мы сами! Три дня тому назад две любезные путешественницы взяли с меня слово, что я посещу их в Петербурге; двор нынче в городе, я еще не был представлен; я подожду.
ПИСЬМО ВОСЬМОЕ Bud Петербурга со стороны Невы.-- Архитектура.-- Противоречие между характером местности и стилем зданий, заимствованным у южной цивилизации. -- Бессмысленное подражание памятникам Греции.-- Природа в окрестностях Петербурга.-- Препятствия, чинимые таможней и полицией.-- Допрос с пристрастием.-- У меня отбирают книги.-Трудности высадки на берег. -- Вид улиц. -- Памятник Петру Ватному. -- Он не заслуживает своей славы. -- Зимний дворец. -- Его перестроили за один год. -- Какой ценой? -- Цитата из Герберштейна. -- Карамзин. -- Из тщеславия русские не замечают бесчеловечности своего правительства. -- Политика самодержавия отвечает духу нации. Петербург, и июля 1839 года, вечер