Страница 115 из 169
Всякий день я слышу, как все нахваливают кроткие повадки, мирный нрав, вежливость санкт-петербургского люда. Где-нибудь в другом месте я бы восхищался подобным покоем; здесь же мне видится в нем самый жуткий симптом той болезни, о которой я скорблю. Все так дрожат от страха, что скрывают его за внешним спокойствием, каковое приносит удовлетворение угнетателю и ободрение угнетенному. Истинные тираны хотят, чтобы все кругом улыбались. Ужас, нависающий над каждым, делает покорность удобной для всех: все, и жертвы, и палачи, полагают, что не могут обойтись без повиновения, которое только умножает зло -- и то, что чинят палачи, и то, что терпят на собственной шкуре жертвы.
Всем известно, что вмешательство полиции в драку между простолюдинами навлечет на забияк наказание гораздо более страшное, чем те удары, которыми они обмениваются втихомолку; вот все и избегают поднимать шум, ибо вслед за вспышкой гнева является карающий палач.
Вот, кстати, одна бурная сцена, свидетелем которой мне по случайности довелось стать нынче утром.
Я шел по берегу канала; его сплошь покрывали груженные дровами лодки. Какие-то люди перетаскивали дрова на землю, дабы возвести из них на своих телегах целые стены -- в другом месте я уже описывал это сооружение, нечто вроде движущегося крепостного вала, который лошадь шагом тянет по улицам. Один из грузчиков, носивший дрова из лодки в тачку, чтобы довезти их до телеги, затевает ссору с товарищами; все бросаются в честную драку -- точно так же, как наши носильщики. Зачинщик драки, чувствуя, что сила не на его стороне, обращается в бегство и с проворством белки взбирается на грот-мачту лодки; до сих пор сцена казалась мне скорее забавной: беглец, усевшись на рее, дразнит противников, менее ловких, чем он сам. Те же, видя, что их надежды отомстить не оправдались, и забыв, что они в России, переходят все границы привычной вежливости -- иначе говоря, осторожности -- и выражают свою ярость в оглушительных криках и зверских угрозах.
На всех улицах города стоят на известном расстоянии друг от друга полицейские в мундирах; двое из них, привлеченные воплями 287
Астольф де Кюстин Россия в 1839 "МУ
драчунов, являются к месту ссоры и требуют, чтобы зачинщик ее слез с реи. Тот отказывается, один из городовых прыгает на борт лодки, бунтовщик вцепляется в мачту, представитель власти повторяет свои требования, мятежник по-прежнему сопротивляется. Полицейский в ярости пытается залезть на мачту сам, и ему удается схватить строптивца за ногу. И что он делает, как вы думаете? он изо всех сил тянет противника вниз -- без всяких предосторожностей, нимало не заботясь о том, как бедняга будет спускаться; тот же, отчаявшись избежать наказания, отдается наконец на волю судьбы:
перевернувшись, он падает навзничь, головой вниз, с высоты в два человеческих роста, на поленницу дров, и тело его распластывается на ней, словно куль. Судите сами, насколько жестоким было падение! Голова несчастного подскочила на поленьях, и звук удара достиг даже моего слуха, хотя я стоял в полусотне шагов. Я считал, что этот человек убит; кровь заливала его лицо; однако ж, оправившись от первого потрясения, бедный, попавший в ловушку дикарь встает на ноги;
лицо его, насколько видно под пятнами крови, ужасающе бледно; он принимается реветь, как бык; жуткие эти крики ослабляли отчасти мое сострадание -- мне казалось, что теперь это всего лишь зверь, и напрасно я переживал за него, словно за себе подобного. Чем громче выл этот человек, тем сильнее ожесточалось мое сердце -- ибо нельзя отрицать, что по-настоящему сочувствовать живому существу и разделять его муки можно, только если существо это хоть отчасти сохраняет чувство собственного достоинства!.. жалость есть сопереживание -- а какой человек, сколь бы ни был он сострадателен, захочет сопереживать тому, кого он презирает?
Грузчик сопротивляется отчаянно и довольно долго, но наконец сдается; быстро подплывает маленькая лодчонка, пригнанная в тот же миг другими полицейскими, арестанта связывают и, стянув ему руки за спиной, швыряют ничком на дно лодки; за этим вторым падением, не менее жестоким, следует целый град ударов; но и это еще не все, предварительная пытка не кончилась -городовой, поймавший его, едва увидев свою жертву поверженной, вспрыгивает на нее ногами; я подошел ближе и потому рассказываю о том, что видел своими глазами. Палач спустился в лодку и, ступив на спину несчастному, стал пинать ногами этого беднягу пуще прежнего и топтать его так, словно это были виноградные гроздья в давильне. Поначалу дикие вопли узника возобновились с удвоенной силой; но когда по ходу сей ужасающей экзекуции они стали слабеть, я почув" ствовал, что силы оставляют и меня самого, и поспешно удалился;; я не мог ничему помешать, но видел слишком много... Вот чтПИСЬМО ДЕВЯТНАДЦАТОЕ Петербург в отсутствие императора.-- Погрешности архитекторов.-- Женщины редки на петербургских улицах. -- Государево око. -- Волнение придворных. -- Метаморфозы. -Особенный склад русского честолюбия.-- Военный дух.-- Необходимость, которой подчиняется даже император.-- Чин.-- Дух сего установления.-- Петр I.-- Его понимание чина.-- Россия превращается в полк. -- Дворянство уничтожено. -- Николай более русский, чем Петр I. -- Чин разделяется на четырнадцать классов. -- В чем преимущество человека, принадлежащего к последнему классу. -- Соответствие гражданских классов воинским званиям. -- Продвижение по службе зависит единственно от воли императора.-Удивительная сила честолюбия.-- Его последствия.-- Мысль, подчинившая себе русский народ.-- Различные мнения относительно будущего зтой империи.-- Взгляд на характер русского народа.-- Сравнение между простолюдинами в Англии, во Франции и в России. -Бедственное положение русского солдата. -- Опасность, которой подвергается Европа.-Русское гостеприимство.-- Какова его цель.-- Затруднения, какие вызывает желание осмотреть что-либо самостоятельно. -- Формальности, считающиеся изъявлением учтивости. -- Память о Востоке. -- Ложь по необходимости. -- Воздействие способа правления на национальный характер. -- Родство русских с китайцами. -- Оправдание неблагодарности. -- Манеры людей, приближенных ко двору. -- Предубеждение русских против иностранцев. -- Различие между русским и французским характером. -- Всеобщая недоверчивость. -- Слова Петра Великого о характере своих подданных. -- Византийцы.-Суждение Наполеона.-- Самый искренний человек во всей империи.-- Испорченные дикари.-- Маниакальная приверженность к путешествиям.-- Ошибка Петра Великого, которую повторяли и его преемники.-- Император Николай единственный попытался ее исправить.-- Дух его царствования.-- Острота г-на де ла Ферронне.-- Удел государей.-Бессмысленная архитектура.-- Красота и польза петербургских набережных.-- Описание Петербурга, сделанное Вебером в iyi8 году.-- Три площади, сливающиеся в одну.-- Собор Святого Исаака.-- Отчего государи чаще, нежели народы, ошибаются, выбирая место для городов.-- Казанский собор.-- Греческое суеверие.-- Церковь в Смольном.-- Женская конгрегация с военным уставом.-- Таврический дворец.-- Античная Венера.-- Дар папы Климента XI Петру I.-- Соображения по этому поводу.-- Эрмитаж.-- Картинная галерея.-- Императрица Екатерина.-- Портреты, написанные г-жой Лебрен.-- Устав кружка, собиравшегося в Эрмитаже, который был составлен императрицей Екатериной П. Петербург, i августа 1839 года