Градации Черного

Роман бросил на него быстрый взгляд и усмехнулся:

– Я же тебя предупреждал, – проронил он сквозь зубы, – сам виноват, что с тобой случилась эта глупая история с печальным концом.

– Я все же надеюсь, что у этой истории будет хороший конец, Роман, – ответил ему Адольф, привычно попытавшись улыбнуться и зашипел от боли, он уже приходил в себя, молчал, низко опустив голову вниз, напряженно о чем-то раздумывая.

– Меня сегодня ударили первый раз в жизни оказывается, – невпопад произнес он, машинально дотронувшись до разбитой губы – это ужасно обидно и больно… Я испугался, что он выбил мне зубы…

Роман жестко усмехнулся его словам, он тоже молчал, поглядывая на Адольфа с усмешкой на жестких губах.

– Слушай, тебе пора домой, ты загостился. Ты понял? – после долгого молчания добавил он: – С Женькой у тебя ничего не выходит, пошли все эти драки и разборки ваши мальчишеские, мне это не нужно. Он все равно тебя не примет. Приедешь как-нибудь в следующей жизни, ты меня понял?

Адольф долго смотрел ему в глаза и молчал, Роман видел, что в его темных глазах плещется растерянность. Наконец он через силу улыбнулся, мельком дотронувшись до разбитой губы, его лицо на миг исказила гримаса боли.

– Что ж, ты прав, – легко согласился он, – я пробыл тут намного дольше, чем рассчитывал, и мне действительно уже пора, будет невежливо впредь злоупотреблять твоим гостеприимством…Завтра вечером я уеду… Извини, я посижу немного в комнате один, мне нужно привести мысли в порядок…

Он прошел к себе и закрыл дверь. Роман посмотрел ему вслед, вся эта ситуация казалась ему очень странной, он знал Николая давно, тот был достаточно робким и никогда бы не сделал ничего подобного без веской причины, и потом эти его рыдания в подъезде, которые Роман впопыхах ошибочно списал на боль. Адольф тоже вел себя странно, насколько это слово может обозначать такого человека как он, и Роман не понимал, каким образом тут вообще оказалась замешана Аня. В квартиру неслышно вошел Женя, Роман резко повернулся – он был просто ошарашен, так как видел в прихожей разбитый стеллаж, но попытался скрыть это и принужденно улыбнулся. Роман медленно подошел к нему вплотную:

– Вижу, совсем не удивлен… – резко усмехнулся он ощупывая взглядом его согнувшиеся плечи, Женя тяжело вздыхал и не смел поднять на него глаз.

– Рома, я разберусь сам – тихо проговорил он и хотел пройти, но Роман загородил ему дорогу, вперив в него тяжелый взгляд.

– Ладно, разбирайся сам, но чтобы больше тут не было никакого мордобоя, иначе ты будешь отдуваться за всех. Тебе ясно? – кивнул он и добавил: – И еще – мне надоели ваши детские разборки, я сказал твоему любимому дяде, чтобы он проваливал. Завтра он наконец свалит, когда ты придешь с работы, его уже тут не будет. Но сегодня я тебе запрещаю к нему заходить и с ним разговаривать. Вижу, не согласен. Я тебя предупреждаю, если ты сегодня зайдешь к нему, я тебя излуплю, ты меня понял?

Женя нехотя кивнул и молча прошел к себе, его распирали противоречивые чувства, он хотел немедленно пойти к Адольфу и высказать ему все, что он о нем думает, но Роман все еще был в гостиной. Наконец Женя услышал, как Роман ушел к себе, его тяжелая поступь по мягким коврам слышалась все отдаленнее, и вот он уже закрыл дверь. Женя вскочил и на цыпочках пробрался к Адольфу, он резко распахнул его дверь, но Адольф ничуть не удивился, он даже не вздрогнул, он сидел у окна и читал. Женя мельком отметил, что он был одет в модную рубашку и джинсы, по-видимому, он снова собирался в клуб. Его чуть влажные волосы пахли недавно принятым душем, к которому примешивался запах дорогого парфюма, казалось, он был невероятно чем-то занят, он внимательно что-то читал в телефоне, его рассеченная губа была покрыта запекшейся коркой крови. Женя подошел к нему вплотную, с яростью глядя на него, он готов был просто испепелить его на месте, Адольф поднял голову и вопросительно взглянул на Женю:

– Добрый вечер, – небрежно кивнул он ему, – тебе что-то нужно? Я уже собирался уходить…

– Честно говоря, да, – слегка опешил Женя, он вернулся к двери и плотно прикрыл ее, теперь в коридоре ничего не могло быть слышно.– Я пришел посмотреть, как ты вообще себя чувствуешь после всего, что произошло…

– Прекрасно, – дежурно улыбнулся Адольф. – Хотя здесь немного душно…

Женя развел руками, все слова, которые он хотел сказать, вылетели из его головы. Поэтому он некоторое время просто молча смотрел на Адольфа.

– Ты еще циничнее, чем я думал, – наконец воскликнул он, – ты так говоришь, словно ничего ровным счетом не произошло, хотя для тебя это может быть и так. Тебе наплевать на судьбы других людей, на то, что ты сегодня разрушил семью, сделал это по своей прихоти, обидел девушку, ты беспокоишься лишь только о себе. Больше всего меня бесит, что ты не испытываешь ни малейших угрызений совести, словно так и надо. Ты просто подонок и мерзавец, я хочу тебе сказать, что презираю тебя…

Адольф негромко рассмеялся и окинул его внимательным взглядом:

– Ты все сказал? Сядь ко мне, – поманил он его к себе, но Женя упрямо качал головой, оставаясь на месте, и тогда Адольф еще раз негромко повторил – отойди от двери, а то Роман услышит, как ты кричишь. Я слышал, как он обещал тебя избить, если ты сегодня зайдешь ко мне… Он сейчас войдет и мы не сможем продолжить диалог, а нам есть о чем поговорить, верно?

Женя замолчал, но отошел, однако, к окну, напряженно глядя в темную осеннюю даль:

– Я смотрю, ты не гнушаешься подслушивать, – с ненавистью бросил он.

– Конечно, Женя, – снова улыбнулся Адольф, – подслушивая можно узнать о себе много нового, ты же знаешь… Поэтому если у меня имеется такая возможность, я стараюсь ее не упускать… Отойди от двери, я не хочу чтобы у тебя были проблемы.

– Пусть тебя больше не волнуют мои проблемы, я вообще не хочу тебя больше видеть. Никогда. Я хочу, чтобы ты уехал навсегда и больше тут не появлялся, ты понял? – вполголоса бросил Женя, упрямо глядя в окно.

Адольф улыбнулся чему-то своему.

–Что ж, сладкий малыш с чудесными кудряшками, тогда радуйся – судьба, наконец, услышала твои молитвы, завтра вечером я уезжаю. Навсегда…– негромко произнес он и задумался и потом как ни в чем не бывало продолжил: – знаешь, мне так не нравится это слово. От него словно веет какой-то безысходностью. Роман сегодня указал мне на дверь… Что ж… – он негромко рассмеялся чему-то своему, – кажется, я потерпел поражение по всем фронтам. И это очень обидно… Только ты ошибаешься, Женя, я не подонок, в данной ситуации мне больше подходит роль козла отпущения…

Женя с ненавистью смотрел ему в глаза.

– Я вообще не понимаю о чем ты, – пробормотал он, невольно отшатнувшись.

– Я охотно верю. Порой человек и не догадывается, что становится причиной всех бед, а в нашем случае это ты, мой сладкий.

– Я?! – изумился Женя. – Ты просто бредишь. Конечно, приятнее же считать, что во всем виноват кто-то другой, чем признать, что ты поступил как последний урод…

– Если ты не виноват, зачем так горячо оправдываешься? – усмехнулся Адольф: – Ты сам еще это не осознал, поэтому тебе легче во всем винить меня, делать меня ужасным чудовищем. А если разобраться, в чем я виноват? Знаешь, я совершенно случайно слышал тот ваш разговор с Аней, я не дослушивал, кстати, просто ты неплотно прикрыл дверь. Ты попросил ее развлечь меня, чтоб я не преследовал тебя своим вниманием, то есть ты сознательно толкнул ее ко мне, ведь ты предполагал, чем это может закончиться, но твои интересы в конечном счете пересилили. Итак, она стала за мной шпионить, но я подыграл вам, сделал вид, что ничего не знаю. Постепенно я перехватил инициативу и стал вести в этой партии, теперь уже она сама не осознавая шпионила за тобой и все докладывала мне. Да, эти долгие прогулки по Арбату, маленькие кафе, ты был основной темой наших разговоров, мы постоянно говорили о тебе, ты ведь практически не общался со мной. Она рассказывала мне интересные случаи из твоей жизни, курьезные или печальные, говорила, как ты смотришь на мир, в будущее, что ты хочешь от этой жизни…– он помолчал – Не знаю, чем бы закончилось это дело, но сегодня случай сбил все карты, все пошло не так, как я предполагал. Небольшая оплошность – и вот меня уже избили и объявили чудовищем.