Страница 105 из 165
- А, я никогда и не забываю. Служение для меня превыше всего!- воодушевленно воскликнул монах, привстав и уцепившись руками за край балдахина настоятеля.
- Рад, это слышать с твоих уст Унцио. Но, всё же этого мало,- прикладывая не малые усилия, чтобы расцепить пальцы монаха, с собственного одеяния скрипя, произнёс Лкун.
- В смысле мало?
Ревнитель веры опешил, ему сразу пришли на ум недавние его «подвиги». « Неужели, кто донёс уже?» - Была его вторая мысль, от которой его бросило в дрожь.
- Недостаточно усилий было приложено. Мирус требует больше жертв, больше стараний.- Продолжал напирать настоятель.
« Куда уж больше можно?!» Хотел выпалить Унцио, но вовремя спохватился, вместо этого жалобно промямлив,- я стараюсь, себя не жалею…
- Мирус видит это и конечно радуется, но всё же требуется большего.- Произнёс Лкун с облегчением в голосе, наконец, освободившись от неумолимой хватки бывшего воителя.
- Чего же большего?
Уже раздражаясь в ответ, вопросил монах. « Чего хочет от меня этот выживший из ума старикашка?» - недоумевал про себя он.
- Тебе надо продолжить начатое дело.- Настоятель выдержал короткую паузу, пристально всматриваясь в лицо своего гостя. - Правда, немного скорректировав цель, так сказать навести фокус на первоочередное.
- Если бы ещё ведать, это самое… Унцио сбился, для него всегда давались тяжело длинные, трудновыговариваемые слова чревородное…
- Не переживай.- Поспешил успокоить его настоятель,- это ведомо мне. Мирус через своих преданных верных служителей открывает свою волю…
Унцио чувствовал себя немного неуютно, так как будто ему хотели всучить заведомо порченый продукт, выдав его за первый сорт. Он никак не мог уразуметь, куда клонит Лкун. Более того, ему совершенно не хотелось знать, чего он вообще добивается от него, и хотя ему была неприятна сама мысль об этом, но даже сейчас в данный момент желание Мируса для него ровным счётом ничего не значило.
- Вижу тебе не терпеться узнать его волю, что же необходимо нашему Великому богу?
Настоятель неправильно интерпретировал поведение своего гостя или же наоборот откровенно забавлялся над ним, говоря такое.
- Да, уж, это самое сейчас заветное моё желание, узнать, чем же я еще могу?- монах сделал акцент, в последнем слове,- послужить Ему.
- О, это известно!- всплеснул радостно руками Лкун.- Воля нашего могущественного бога открылась мне в долгих молитвах и песнопениях читаемых. Глас был мне послан, сам Мирус снизошёл со своего высокого пьедестала, чтобы явить волю свою рабу своему верному. Впрочем, тебе это брат мой самому ли не знать? Насколько я уведомлён, тебе некоторое время назад было ниспослано откровение. Не так ли?
Унцио продолжал теряться в догадках, не зная наверняка, то ли издевается над ним Лкун, то ли действительно серьёзно говорит. Последняя его фраза просто сразила несчастного монаха, сравнение было приведено как нельзя лучше, вот только в правдивости своего «предназначения» он, мягко говоря, глубоко сомневался, как и в том, что, было ли оно вообще на самом деле таковым, а не следствием, грандиозной попойки и дурного настроения Обливакуса. Сам же он до сих пор не помнил, ничего. Ни света Мируса, ни его слов, ничего совершенно, кроме разве что сильной головной боли после изрядно выпитого накануне. Тем не менее, пребывая своеобразным заложником ситуации, Унцио не мог не дать ответа.
- Я до сих пор с благоговейным трепетом вспоминаю, сей счастливый миг, когда Он снизошёл до меня. Хотя я и не помню, о чём самом Он мне говорил тогда, но преподобный Гунтер расшифровал сей знак, как свидетельство воли Мируса его желания нести свет и благодать в мир безбожников и невежд.
- Воистину, мудрость, как и вера Обливакуса не знает границ. Сему достойному избранному волей Мируса всевидящего служителю открылась истинная суть явления тебе светлейшего бога нашего. Кто как не он смог бы понять и осмыслить действо сие сокральное? Мирус открывает волю свою лишь через самых наидостойнеших служителей. И мне отрадно знать, что я, в том числе причислен к этим избранным. Что получили такую величайшую честь, как возможность озвучивать Его послания своей пастве. Это такое счастье общение с самим Мирусом, что, несомненно, можно умереть от переполняющих тебя чувств!
« Не знаю, как от счастья, но вот смерть от скромности, сему служителю точно не грозит!» -подумал про себя Унцио, вслух естественно ничего не сказав.
- Да, я счастлив!- Лкун воздел руки ввысь, но не достаточно энергично и высоко на взгляд странствующего монаха. - И озабочен одновременно.- Руки настоятеля немедленно опустились, повиснув плетьми вдоль тела. По всей видимости, он ждал, что его гость броситься задавать вопросы или хотя бы соизволит проявить обыкновенное любопытство, но тот с невозмутимым взглядом продолжал угрюмо сидеть на табурете, и, не помышляя, вообще как-то реагировать на его слова.
- Хм,- выдохнул Лкун.– Так вот возвращаясь к воли нашего пресветлого Мируса,- резко перешёл он на деловой тон, присущий скорее матерому торгашу с Центрального круга, нежели кроткому божьему служителю.- Ему требуется Унцио твоя помощь.- Видя, что смысл сказанного не доходит до собеседника, он несколько возвысил голос, вновь воздев руки ввысь – Представь только величественный Мирус выбрал никого нибудь из множества достойнейших служителей, а именно тебя Унцио. Какое высочайшее доверие тебе оказано. Ты самый счастливый человек на свете! Ибо именно тебе и ни кому другому выпало ответственная миссия, представь только возложенная Самим. Ах, как же я тебе завидую!
- Я с радостью отдам её вам.
На этот раз монах не сдержал себя. То ли усталость навалилась, то ли выпитое сказалось на нём, но едкое замечание, нечаянно сорвалось с его губ, вмиг повысив градус напряжения в общении с настоятелем.
- Что? Что я слышу, ты отказываешься?- глаза Лкуна сузились, оставив две узкие полоски в которых монах готов был поклясться, плескалась тьма.