Страница 12 из 19
Черт…
– Звони ментам, звони нашим – пусть объявляют ЧП! Быстро! Твою мать!
Без оружия – он выскочил из здания спасательной станции, скатился вниз – оно построено на возвышенности, метров пять высотой. Мгновенно сориентировался – увидел полицейскую машину, лежащего у кустов расстрелянного полицейского…
Бандитов было двое – по крайней мере, он видел двоих. Они шли по пляжу и стреляли в людей…
Подскочив к милиционеру, он схватился за пояс – есть! Кобура – а в кобуре табельный девятимиллиметровый Грач – оружие, хоть и имеющее нарекания по качеству по сравнению с отработанным за полстолетия Макаровым – но мощное, с емким магазином – в умелых руках вполне серьезное оружие. Он вырвал оружие из кобуры, передернул затвор – так и есть, идиот соблюдал инструкцию, не дослал… какая нахрен инструкция, когда речь о жизни и смерти идет, нету тут инструкций. С пистолетом, он рванул вперед по песку, перепрыгнул через канаву, которую тут промыла вода из прорвавшейся несколько лет трубы. Он отдыхал, и потому на нем были всего лишь тапочки, по песку бежать было скверно, что творилось вокруг… лучше было даже не смотреть, не брать в голову. Оступаясь на песке, он пробежал до бывшей спасательной вышки, решил что хватит, опер руку. Бах, бах! Один из террористов, в белой майке – споткнулся с шага и упал вперед, брызнуло красным – есть! Он перевел огонь на второго… тот как раз перезаряжал полуавтоматическое ружье, услышав выстрел он повернулся – но сделать ничего не успел. Еще три выстрела, один за другим – одна из пуль прошла мимо, две других попали террористы в плечо и в голову, тот опрокинулся на песок. В этот момент – Виктор увидел третьего террориста и… кажется четвертого. Третий – шел по самой кромке воды и косил людей, четвертый… он не был уверен в том, что это террорист – но он кажется… бежал к лестнице, которая вела в парк Кирова… быстро бежал. Он прицелился в третьего террориста… но тут в голове ярко сверкнуло, ослепительно ярко, нестерпимо ярко – и он повалился на песок…
Все произошло так, как обычно и происходило… На набережной дежурил еще один экипаж ППС, вместо того чтобы патрулировать (хотя и это бы не помогло, помогло бы наличие оружия у граждан) – они паслись около летнего кафе, которое было открыто в защитной зоне пруда, торговало спиртным из-под полы и потому вынуждено было бесплатно кормить доблестных сотрудников сил правопорядка. Услышав стрельбу – к их чести они среагировали быстро и резко: вымелись из кафе, прыгнули в машину, в течение пары минут были на месте. Увидев стреляющего человека – ничтоже сумняшеся открыли по нему огонь из автомата прежде, чем сбежавшие вниз спасатели заорали, что это свой…
Прямо с оперативного совещания – сотрудники ФСБ рванули на место, благо было совсем недалеко…
Стадом слонов – старое здание вряд ли когда-то видело такое – пробежав по коридорам, участники совещания выскочили к машинам. С воем сирен развернувшись, ударив две машины граждан, не остановившиеся вовремя – караван машин устремился по Советской, едва не сшибая пешеходов. Свернули на Горького и тут же ушли вправо – на короткий проулок, ведущий к пруду…
Внизу, на перекрестке у плотины – их встретила машина криминалистов – огромный Форд Транзит. Чуть дальше – был пришвартован взорванный теплоход, там производились следственные действия.
Головная Тойота резко затормозила
– Что за хреновина происходит? – заорал как оглашенный Вдовин
– Товарищ… товарищ генерал, стрельба в районе Купола на пляже… кажется.
– Где Охотников?
– Туда… рванули.
– Перекрывайте набережную, на…!
Сидевший на заднем сидении второй Тойоты начальник одного из отделов УФСБ, прошедший две спецкомандировки на Кавказ орал в трубку радиотелефона
– …а мне пох…! Поднимайте всех, кто есть – тяжелых[16], ОМОН, Соболь, Кречет… кого хочешь, твою мать! Гоните к Куполу! Перекрывайте парк, Береговую, Кирова…
Ищут любой возможности стать шахидами – только полные идиоты.
Организатор террора таким не был, более того – он твердо намеревался выжить в этой акции. Именно поэтому – он взял единственный имеющийся у них пистолет – старый, но надежный АПС. От пистолета было гораздо проще избавиться, чем от автомата и со стороны стрельба из него не так видна, как из автомата или ружья.
Он никогда не задумывался над тем, как он живет и правильно ли то, что он делает, он никогда не задумывался и о смерти. Там, где он начинал убивать, там, где он продолжил убивать – смерть приходила быстро, настолько быстро, что ты не осознавал того, что старая с косой явилась за тобой. Ракета с беспилотника, авиабомба…
И все.
Организатор террора был русским, более того – он был русским солдатом. Одним из тех призывников, которых бросили на преступно плохо подготовленный, бестолковый штурм Грозного в новогоднюю ночь девяносто четвертого. Пьяные генералы в штабе решили, что кто первый пройдет к центру города – получит Героя. Расплачиваться за это – пришлось тем пацанам, которые горели в бронетранспортерах, расстреливаемые со всех сторон – многие из них впервые встретились недели две назад и тогда же получили оружие, из которого их никто не учил стрелять.
Организатору – тогда повезло. Их набили в старенькие БМП и куда-то повезли – не говоря, куда и зачем. Они долго ехали, их укачало, они отравились дымом. А потом – громыхнуло и полыхнуло, он даже не понял, что произошло и что делать. Сидящий рядом старший лейтенант успел открыть люк и выпихнуть его и еще кого-то. А потом – в БМП попал еще один заряд РПГ, усиленный примотанными толовыми шашками. После такого – не выживают…
Не умея стрелять, не зная, что делать – он рванул туда, откуда меньше всего стреляли и целую ночь бесцельно шлялся по горящему, принимающему обильные человеческие жертвы Грозному. Только наутро – его схватили боевики.
Озверения тогда особого не было, рабов держать было не принято, что делать с пленными – никто не знал. У него отобрали автомат, из которого он не сделал ни одного выстрела – и отправили в горы, как фонд для обменов…
Потом он отказался от своей веры и принял ислам.
Почему он это сделал? Сложно сказать. Он рос без отца, и воспитать его как мужчину было некому. Его призвали в армию – и тот год, который он в ней служил, он не видел ничего кроме унижений и издевательств от дедов. Офицерам на все было плевать – они просто пытались хоть как-то выжить в медленно тонущей в болоте стране. Вокруг происходило что-то непонятное и никто не объяснял им, что происходит. Он видел, как к воротам части подъезжают джипы – и деды выносят цинки с патронами… большую часть денег забирали офицеры, но что-то доставалось и дедам. Их плохо кормили и почти ничему не учили – страна проиграла войну и учить кого-то чему то – было бессмысленно. Потом – их привезли сюда – и бросили на убой.
Чеченцы были совсем не такими.
Он видел, что хотя они живут довольно тяжело и бедно – но в то же время в них есть некое единство, они – народ, сражающийся за свое выживание. В них было что-то такое, что давно утратил русский народ – пьяный, слабый, расхристанный и… разъединенный. Да, именно так. Когда чеченца обижали – сбегались вооруженные родственники. Когда обижали русского… он шел и пил на кухне водку.
Так он принял ислам. Вступил в бандформирование. И даже успел поучаствовать в штурме Грозного, который привел к тому, что русисты как всегда струсили и убрались, оставив Ичкерию свободной…
Тогда же – он взял себе жену. Русскую. Русские в Чечне были на положении изгоев – но его жену не трогали, потому что он был мусульманином и как чеченцы – поддерживал закон кровной мести. Правда, у него не было родственников – но отомстить ведь могут и соучастники…
В двухтысячном, когда русисты вторглись снова – он отправил жену с ребенком в Русню как беженцев. Сам – сражался до конца, отступил в Грузию. Потом – из Панкиссии завербовался и уже в две тысячи четвертом оказался в Пакистане. Там, где исподволь, незаметно организовывался, собирал силы, переформировывался разгромленный Талибан.
16
Тяжелые – сотрудники, имеющие комплект защитного снаряжения, автоматы и прошедшие курс обучения антитеррористическим действиям. Основной признак «тяжелых» – пуленепробиваемые шлемы с забралами. Кречет – спецназ Минюста Удмуртии (УФСИН), небольшое, но очень серьезное подразделение. Соболь – СОБР МВД по УР.