Страница 31 из 36
— Не подходи! — проорал он, — Не приближайся ко мне!
— Не волнуйся, с даром твои раны быстро заживут, — радостно сообщил спустившийся к нам синеглазый. — О, процесс уже пошёл. И как быстро…
Действительно, кровь уже перестала течь, и ссадины повара зарастали очень быстро.
— Кстати, быстро заросли, — заметил возникший у лестницы Тепло, не выпускавший из руки солидный кусок копчёного мяса.
Карст побелел. Буркнул:
— Мне в сортир надо, — и стрелой пронёсся мимо старшего из чернокрылых. На лестнице так же споткнулся и с воплем свалился до конца ступенек.
— Крылья надо вызывать: притормозил бы падение или удержался на ногах, — заметил Сэнтриэр, перегибаясь через перила, — Эй, чего так зыркаешь на меня?
Вздохнув, повар выбежал из дома.
— Какой-то он… чудной нынче… только никак не пойму, что с ним стряслось? — синеглазый хранитель заинтересованно повернулся ко мне, — Так, всё-таки, тебе ничего не известно?
— Н-нет.
Если белокрылый так шифрует свой дар, видимо, очень не хочет быть раскрытым. И, быть может, мне особенно влетит, если выдам его секрет, тем более, что он уподобился убийцам своих родственников из-за стремления спасти меня. Но не вечно же этот парень будет избегать своих знакомых? И… и, неужели, их действия будут настолько ужасны, когда узнают, что он так старается спрятать от них? Но разве шило в мешке утаишь? Рано или поздно все здешние заметят, чем Карст отличается от них.
Вздохнула.
Однако это обращение случилось с парнем из-за меня. Это он ради моего спасения пообещал тем проклятым существам, кто там с Неба или откуда-то следит за здешними простыми людьми и хранителям, что заплатит любую цену, лишь бы спасти меня. Или… нет… Или его злосчастная судьба получила такой резкий поворот ещё тогда, когда его дед перед всей деревней стыдил и в сортире запер, а Карст мечтал от них всех избавиться? Ну, хотя бы деться куда-то? Может, даже не из-за меня. Но я причастна к пробуждению его дара. И я обязана Карста защищать. В конце концов, он же уже пытался вступить за меня, не раз.
Облака на небе уже начали раскрашиваться в оранжевый, розовый, серый и сиреневый цвета, сплетаться, будто кто-то из нескольких чаш одновременно разными напитками плеснул в друг друга, а настырные объедатели всё ещё сидели на кухне чужого дома, да болтали. Разве что про еду уже упоминали редко, видимо, наелись. Но и полезного ничего не упоминали, как не вслушивалась, сидя с вязкой. Всё трепались о мелочах вроде строительства новой дороги в какой-то стране, вроде обычной, да сопутствующих курьёзах. Нитка у меня всё путалась, петли и столбики получались кривыми.
Не выдержав, отбросила вязку в кресло, поднялась. Кругами заходила, думая, уже можно этих нахлебников выставлять или не стоит — и пусть Гаад сам со своими прислужниками разбирается?
Слабость в ногах резкая появилась. Едва успела в подлокотник вцепиться. Но ноги подогнулись и упала на колени, расшибая их об пол. Хотя бы обструганный, отшлифованный — платья не разорвала, да занос не нацепила. Но всё равно больно.
Живот вдруг скрутило. Помутнело в глазах.
— Сэнтриэр! — вскричали снизу напугано.
— Ничего… пройдёт, — слабым голосом отозвался парень, — Но кому-то…
— Гаад идёт! — радостно вскричал Тепло, — Ох, да что это?!
Судя по топоту, они к окну бросились. Придерживаясь за кресло, поднялась. Ступила к окну, под которым гомонили, обсуждая приёмыша.
Гаад нёс бесчувственного Карста. Хотя вроде был главный злыдень не мускулистый, роста не высокого. Откуда ему столько силы? Карст был примерно одного роста с ним, да и весу, верно, столько же или даже немногим более. Но… что это с ним?
Старейшина вызвал крылья. И взлетел на подоконник, своей комнаты. Правда, на другое окно. Спрыгнул, приземлившись осторожно, так что рыжий даже не дёрнулся. На постель свою его опустил. Присел с краю. Мне бросил:
— Помоги!
Подошла робко.
Он поднял Карста, чтобы тот был в сидячем положении.
— Раздень.
Э…
— Рубашку сними! Живо!
Ну, если только рубашку, тогда ладно.
Исполнила.
Гаад осторожно парня уложил, провёл ладонью у него над животом, над лицом.
— Что с ним? — спросили за мной.
И отпрыгнула испуганно.
— Я это, — ухмыльнулся Тепло.
Они уже все тут стояли, объедатели, видно, тайным способом переместились.
— Не понимаю, — глава их проворчал, положил ладонь на грудь Карста, над сердцем, прикрыл глаза.
И мужчина, тоже зажмурившись, вдруг руку к лежащему вытянул.
— Вроде ран нет и ушибов, — сказал растерянно, — Но органы как-то странно работают.
— Точка нарушения здесь, — Гаад осторожно коснулся средним пальцем живота бесчувственного повара, — Но никак не могу понять, в чём дело.
Старейшина начал водить пальцем по животу Карста, средним, раскручивая спираль от пупка и на весь живот, грудь, потом всё сначала. Долго сидел. Парни уж начали хмуриться, Тепло куснул губу, руки скрещивая, да постукивая кончиками пальцев по предплечьям мускулистым.
— Хреново дело, — Сэй сказал вдруг.
— Но почему? — отчаянно спросил Сэнтриэр.
Что это с моим заступником вдруг случилось? А вдруг не очнётся?
Робко Гаада обошла. Присела у ног рыжего, на пол. Руку осторожно сжала. Захотелось вдруг. Скользкая…
Подняла руку, на пальцы посмотрела. Сок трав. Это он упал где-то? Травы для готовки искал вкусные? Или… отравился?! Но… Карст, как ты мог?! Ты спас мне жизнь, а сам… сам… Зачем мне жизнь, купленная такой ценой?! Я не хотела… Я не хотела, чтобы всё обернулась так!
Главный злыдень вдруг повернулся ко мне. И тоже на пальцы посмотрел. Выругался. Слово не знала, но судя по моменту использования и сердитому тону, оно неприятным было. Карст… зачем ты это сделал Карст?! Зачем?!
Часть 1.19
— Уходите, — сказал Гаад сердито.
И мы пошли. Тон у парня был многообещающий.
— Кария, останься, — он вздохнул, языком задумчиво цокнул, потом приказал, не глядя в мою сторону, — Сядь здесь и смотри.
Я осторожно придвинула кресло, стараясь не шуметь им, пристроилась неподалёку от кровати, но чтоб и от хозяина Чёрной земли на некотором расстоянии.
Стемнело как-то мучительно быстро. А Гаад всё так же сидел возле несчастного Карста. Правда, теперь уже пальцем спираль не накручивал, а просто держал ладонь у того над животом. Чернокрылый даже позы не поменял. Я вот временами вставала, прохаживалась, тело разминала. А Старейшина местный как будто вовсе не нуждался в этом. Пару раз посмотрел на меня, когда я шла, вопросительно — и я в ответ грустно качала головой, мол, так и не понимаю ничего, помочь не могу — и он отворачивался и будто уходил в себя. Будто мира и меня больше не существовало, только он и этот глупый и несчастный парень. Вот, тут комары к вечеру залетали. Я штук семь передавила, в окно выкидывая или на пол. И как минимум двенадцать кровопийц кормящихся на главном злыдне мира приметила. Тот даже не дёрнулся, будто не чувствовал вообще. Или не чувствовал в действительности.
Мне было тяжело думать о Карсте. Никак не могла успокоиться. Ведь если бы не я — он, может, так бы и жил спокойно, кормя главного злыдня. Ну, насколько мог спокойно, с его-то воспоминаниями о гибели близких. Судя по его реакции на мои слова, моё видение могло быть настоящим его воспоминанием. Или я как-то со стороны подсмотрела за событиями, случившимися несколько лет назад. Это вроде бы и способности, но толку-то с них? Карсту помочь я не могу никак.
— Может, сходишь, посидишь в другой комнате? — резко сказал Гаад.
Грустно спросила:
— Мешаю?
— Ты сейчас волнуешься сильно — и пространство сотрясается.
Растерянно выдохнула:
— Но ты же на меня не смотришь вообще! Откуда ты знаешь, что…
— Я слышу, — сухо ответил главный злыдень.
— Разве можно слышать чьи-то чувства и эмоции?!
— Значит, ты ничего пока не понимаешь, — он вздохнул, — Ладно, тогда просто приятное повспоминай что-нибудь.