Звезда Гаада

Елена Свительская

Звезда Гаада

Предыстория

Пятнадцать дней до новой операции. Впрочем, этот день почти истёк. Стемнело. Город ворчит тише. А я всё ещё не иду спать. Сижу под окном, прислонившись спиной к батарее. Она холодная — отопление ещё не подключили — и, вдобавок, неудобная. Дверь моей комнаты заперта, чтобы никто не вошёл: не хочу никого видеть. Будущего у меня нет. Они все — и родители, и врачи — говорят, что есть, что после этой-то операции моя жизнь наконец-то станет нормальной. А я не верю. Не жду. Не понимаю, к чему мне жить. Ничего не хочу.

Когда-то я была обычным ребёнком, бегала, прыгала… Потом врачи заметили, что моё сердце как-то странно бьётся, стали его обследовать и обнаружили, что у меня порок сердца. Тогда я не понимала серьёзности болезни, теперь я не понимаю, каково быть здоровой, возможно ли это?.. Чтобы бегать и прыгать, плавать сколько влезет, чтобы после подъёма на третий этаж сердце не начинало стучать пулемётными очередями, выматывая своим сумасшедшим ритмом?.. Чтобы после пробежки до автобуса, всего-то через дорогу и через аллею перебежать, и после этого прийти в себя менее чем через полчаса или час?..

Устав от батареи, прилегла на пол, на жёсткий ковёр. Может, продует. И пусть. Я заболею. Тогда им придётся отложить операцию, ещё будет время до повтора мучений…

Веки неожиданно сомкнулись… и я увидела сон, непохожий на те, которые снились раньше…

Маленький старый дом. На крыльце сидят мать с семилетним сыном, за ними облокотился о перила отец. Ночь ласково обнимает семью.

— А кто самый могущественный в нашей стране? — спросил мальчик, прижимаясь к материнскому плечу.

— Король, — та ласково взъерошила ему волосы.

— А король может зажечь на небе звезду?

— Нет.

— Значит, он не самый могущественный, — сурово замечает малыш и с надеждой уточняет, — А есть ли кто-нибудь, кто способен это сделать?

Некоторое время висит задумчивая тишина.

— Ну, может, те, кого зовут хранителями Равновесия… — неуверенно отвечает отец, — Но их невозможно найти по собственному желанию. Или Страж Небес… Впрочем, о нём известно ещё меньше… Или Посланник Небес… Впрочем, прежде я никогда не слышал, чтоб они создавали звёзды… А зачем тебе звезда? Мало ли их на небе?

— Достаточно.

— Значит, мир и без твоей обойдётся.

— Но мне она нужна! — выпалил мальчик и возмущённо заёрзал на ступеньке.

— Гаад, а зачем она тебе? — тихо спросила его мать.

— Всем людям что-нибудь нравится. Люди мечтают это получить, — сын недоумевал, почему ему приходится объяснять родителям такую очевидную и понятную вещь, — Взрослым нравятся деньги и положение в обществе, детям — сладости и игрушки, а мне — звёзды.

— Сын, а какой тебе будет прок от звезды, если ты её получишь? На деньги ты сможешь купить что угодно, а звезда…

— И даже звезду?

— Нет, звезду за деньги не получишь.

— Выходит, деньги не всесильны, — тоном старого мудреца вымолвил маленький мечтатель.

— Ну, кроме звезды на них ещё не купишь здоровье, счастье и любовь, — наклонившись, муж поцеловал жену в щёку.

— Тогда деньги ещё бесполезнее, чем я считал.

— Звезда так же бесполезна. Ты не унесёшь её в кармане, даже не сумеешь дотронуться до неё.

— Но она светила бы мне по ночам.

— Эка драгоценность! — фыркнул мужчина.

— Конечно, драгоценность! Кажется, будто там, наверху, пустота, холод, нет жизни, но стоит засиять оттуда звезде, как становится ясно, что жизнь есть и там, что в темноте и пустоте скрывается свет. Этого света хватит на целую вечность…

Звёзды задумчиво мерцали в выси, может, недоумённо разглядывали маленького мечтателя. Казалось, даже сама летняя ночь на время притихла, прислушалась. Ей нечасто приходилось слышать о таких желаниях.

— Кто тебе это сказал? — спросил отец удивлённо, — Что во мраке скрывается свет? Там есть только пустота, темнота и холод.

— Нет, там есть что-то ещё… Темнота не может существовать без света: ей не с кем станет играть… Вообще, чёрный здорово сочетается с белым… Но звёзды намного лучше!

Родители растерянно замолчали. Ночь недоумённо зашевелилась, зашебуршала ветром по травинкам и веткам, затем начала задумчиво перебирать листву.

— Сын, я от всей души желаю тебе вырасти и встретить взаимную любовь, — пылко сказал мужчина, — Она куда лучше всех звёзд вместе взятых, — наклонившись, он поцеловал жену в губы.

— Да, Гаад, любовь лучше всего, — счастливо выдохнула женщина несколько мгновений спустя.

— Но я хочу звезду!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Если тебе доведётся выбирать между взаимной любовью и звездой, выбирай любовь. Тогда не прогадаешь.

— Вы знаете, что такое любовь, поэтому я вам верю, — серьёзно заметил юнец, — Однако у вас нет своей звезды, поэтому вам непонятно, каково это, иметь свою звезду. Так можете ли вы сравнивать, что из этого лучше?

— Вот упрямец! — рассердился отец, — Любовь намного ярче равнодушных звёзд!

Некоторое время все молчали.

— Было бы здорово, если бы эта ночь никогда не кончалась, — сказал Гаад мечтательно.

— Сегодня в твоей голове возникают одни только глупости, — вздохнул мужчина.

— Почему же? — обиделся мальчуган, — Замечательно, если мы всегда будем вместе, втроём разговаривать, играть и смотреть на звёзды…

— Ты бы никогда не попробовал сладостей, если бы просидел вечность на этом крыльце.

— Ну и пусть… эта ночь прекрасна…

— А вот с этим я соглашусь…

Когда проснулась, я помнила его, странный сон о мальчике, мечтавшем зажечь звезду…

Истекает четырнадцатый день… Снова вечер, и я сижу у окна. Прошлой ночью всё-таки добралась до кровати и заснула. Проснувшись, целый день думала о наивном мечтателе, который мне приснился. Мне было интересно, как сложилась жизнь этого мальчишки. А, впрочем, легко догадаться: он потерял свою мечту. Рано или поздно, вот что интересно. Зажечь звезду… сегодня на небе много звёзд. И я впервые задумалась: а может ли там появиться моя звезда? Разумеется, это бред. Ну, пока в моём мире этому не научились. Может, через несколько десятилетий или веков захотят, выучатся. Тогда, когда нас будет слишком много… Да нас и так достаточно. А что я для этого огромного мира? Для всей вселенной? Наверное, я — песчинка, а может ещё меньше…

Улеглась на ковёр, заложила руки под голову. А вот если б я смогла зажечь звезду… Мне было бы приятно. И всё равно, заметят ли другие, поймут ли, кто это сделал?

И незаметно для себя уснула. Поутру досадовала, что так и не увидела продолжения того сна. Забавно, они ж не продолжаются! На что вообще всякие странные надежды, желания и мечты? Если бы мы не умели мечтать — жили бы спокойно. Только… Наверное, это уже были бы не мы.

Двенадцать дней до операции. Я до сих пор думаю о том странном мальчишке. О предстоящем думать не хочется, о чём-то другом — тоже. Вот бы увидеть продолженье! Или всё сначала!

Девять дней. Каждый вечер я ложусь рано, надеясь, что мне приснится именно он. Знаю, это глупо. Но всё же есть хоть какая-то надежда. Да и мысли нужно занять: превосходно помню подготовку к прежним операциям или лечением, как их называли, как лежала на твёрдом и неудобном столе… все их действия до того, как мне позволяли уснуть. Хоть они и вкалывали мне обезболивающее… Ох, лучше бы ничего из этого не помнить! Но это повторится. Мне этого не избежать.

Шесть дней. Три ночи спала у окна на коврике. Надеялась, хоть это поможет увидеть необычный сон.

Пять дней. Надежда угасла. Но я всё ещё во что-то верю.

Четыре дня. Очередной вечер. На небе нет звёзд. О, если есть в этом мире бог или боги, молю: покажите мне сон о нём, о том мальчишке с необыкновенной мечтой!

Три дня до операции. Начиная с пробуждения и до отхода ко сну, я думала только о том, как бы узнать о дальнейшей судьбе Гаада и его мечты. Эти думы отвлекали меня от приближающейся операции, от страха перед очередным испытанием. Какое же счастье, что мне это приснилось! Ожидание прежних было поистине непереносимым!..