Звезда Гаада

— Небо, я пришёл сюда, чтоб сказать, что ты несправедливо! И что жесток Страж Небес! Для чего вы присылаете нам таких Посланников?! Мы и без них не можем добиться Равновесия, а с ними и подавно! Я прошу… Нет, требую: Небо, отправь к нам кого-то милосердного, кто не будет разжигать вражду заодно с этими коварными лицемерами, — он гневно указал ладонью на застывшего от изумленья незнакомца, — Или вообще никого не присылай! Может быть, мы сами наконец-то исполним своё предназначение! Небо, если тебе не по нраву мои слова, покарай меня на этом самом месте! И не смей прикидываться, будто ничего не слышало! Если Стражу Небес есть какое-то дело до нас, пусть он позаботится о хранителях Равновесия! А что касается нас, то сами мы и без того тысячелетиями верно служим миру и Творцу!

Гаад с полчаса прождал, с плиты не сдвигаясь. Но ничего не случилось.

Светловолосый потрясённо пялился на него. Его можно понять. До чего бы ни была наглой и подлой просьба новоявленного белого хранителя, но заикнуться, чтобы Небо никогда больше не присылало к ним Посланников?.. Гаад сам испытал ужас от того, что ляпнул на священной горе. Но, впрочем, он же сказал, что готов ответить, если просьба его была слишком дерзкой, а упрёки самому Стражу Небес — несправедливыми. И потому Гаад стоял и ждал ответа или наказания для него самого. Он волновался, но из-за настырного белокрылого притворялся спокойным. Хотелось бы верить, что это ему удалось.

Гаад стоял на священной плите и ждал, ждал, ждал… Руки затекли, сменил позу, встал уже ровно. Он ждал. Отчаянно ждал. С надеждой. Ждал упорно…

Но прислужник Творца к ним с неба так и не сошёл. Голоса его не прозвучало. И сам Творец тоже смолчал.

«Да как же так?!» — отчаянно подумал чернокрылый.

Но, впрочем, если он сказал своё послание, то его должны были услышать?..

Шумно выдохнув, хранитель подошёл к обрыву и спрыгнул вниз: появившиеся большие сильные чёрные крылья помогли ему зависнуть над пропастью, потом улететь. Голубоглазый наконец опомнился, что-то невнятно прошипел и растворился в воздухе.

Гаад приземлился около леса — крылья исчезли, едва его ступни коснулись травы — и молча побрёл по неприметной тропе, вышел на огромный луг, на котором уже собралось около пятидесяти человек, от шестнадцатилетних парнишек до семидесятилетних стариков на вид. Впрочем, было нечто одинаковое в их глазах: какая-то особая мудрость. Серьёзность. Кому-то из них уже было несколько веков, а редким из них — несколько тысячелетий. Все громко что-то обсуждали. Пришедший вытянул крайнего, мужчину средних лет в бордовой рубашке и чёрных штанах:

— Что случилось, Отрад?

— А ты не знаешь? — тот удивился, — Нашего Старейшину убили белые хранители! Страшно убили. Отрубили руки и ноги, а потом заживо сожгли. Мы узнали его только по бляшке от плаща, которую ещё от родины своей хранил. А ещё рядом с его останками записку нашли. Но проклятые убийцы нарочно написали так, что и не поймёшь, чей это почерк, кто там был, сколько. Одна фраза была в записке: «Он убил Посланника Небес». Тело Посланника обнаружилось невдалеке, почти нетронутое. Хамин просто горло ему перерезал, а они!..

— А вдруг это кто-то из белокрылых сам убил Посланника? — проворчал хранитель, выглядевший парнишкой шестнадцати лет, — А Хамина просто подставил?

— Так или не так, но Хамин уже мёртв, — глухо произнёс седовласый хранитель.

— Но они явно застали его врасплох! Или напали все сразу, — скривился Отрад.

— Жаль, — в голосе Гаада прорезалось искреннее сочувствие. Он уважал Хамина, который был приветлив с ним. Хотя и во время учёбы был очень строг.

— Так ему и надо! — заявил Белик, вылезший из толпы, — Он зарезал Посланника Небес! Теперь нам нужно несколько десятилетий или веков ждать нового, если только Небеса будут милосердны и…

Гаад потрясённо опустился на землю. На него не обращали внимания: все с отчаянием и злостью обсуждали недавние события.

Да, Хамин был виноват, если он напал. Но свидетелей нет. Да и… зачем Хамин это наделал?.. С одной стороны, как заметил самый старший по возрасту, теперь человеческие воины и белокрылые будут лишены мощной поддержки Посланника Небес, а это сохранит жизни кому-то из простых горожан и земледельцев. Война в Тарносе утихнет. Неурожайного года не будет. И, может даже, прервётся цепь мощных землетрясений в Санианиле. Но… один из хранителей посмел убить самого Посланника! Немыслимо! Да и… как без Посланника Небес им справиться с мощным нарушением Равновесия на южном материке? Санианил и тамошние землетрясения — это ещё цветочки. Чернокрылым не под силу вернуть Равновесие там… Да если бы только там!

Двое помощников Хамина в сторонке решали, кто пойдёт за останками их главы. Дело, кстати, само по себе рискованное, ибо их противники сейчас были в ярости. Особенно, если Посланника зарезал сам Хамин.

Гаад довольно-таки скоро поднялся и ушёл в лес. Отойдя на приличное расстояние, он принялся насвистывать какую-то весёлую танцевальную мелодию. Однако же скоро прервался, выбрал свободный клочок земли и создал на нём огонь. И долго устало смотрел на пламя. Раз встрепенулся, нервно улыбнулся, просветлел лицом — и тут же помрачнел, нахмурился. И грустно произнёс:

— Жаль, что только так я могу пробудить в памяти воспоминания о ваших лицах. Но вы не волнуйтесь: один из проклятых Посланников получил по заслугам. И если Небеса будут милосердны, то больше к нам никто никогда не придёт!

Он некоторое время молчал, потом проворчал:

— Впрочем, у них, похоже, своё представление о справедливости.

Часть 1.14

— Всего только через дорогу перебежать! — сказал дедушка, показывая на приближающийся автобус.

Да и машин не было.

Поэтому он схватил меня за руку, увлекая за собой.

Всего только пробежать по аллее, немного. Всего только перебежать дорогу из двух полос. Машин не было. В автобус, только-только открывший двери, мы успели.

Я задыхалась. Сердце билось быстро-быстро, чудовищно быстро… я тяжело дышала, оно остановиться никак не могло… я не могла стоять… кто-то заботливо встал, уступая место… Но даже сев, я не мог справиться со сбитым дыханием и нарушенным сердцебиением… Сердце колотилось… это выматывало… мне не хватало воздуха…

Несколько остановок до нужного места. Родственник выволок меня наружу… Я шла с трудом… дышать трудно… и бешеный ритм сердца…

И там, на месте, я плохо соображала… сердце бешено билось… бешено…

Почему я такая слабая? Мне нужно было только перебежать через дорогу… только…

Но мне было так дурно, словно жизнь меня сейчас покинет…

Дедушка сам смотрел на меня в ужасе.

Только перебежать… только…

Я застыла от ужаса. Я поняла, что вторая операция тоже не удалась. Неужели, жизни у меня не будет? Такой, как у всех?.. Просто как у всех… я хочу быть как все… я хочу быть самой обычной!

Сердце билось, билось… билось…

Я не могла его остановить… я чувствовала себя такой слабой…

Только перебежать через дорогу… только…

Это… конец?.. Это — мой конец? Но я ещё не жила!

Только перебежать через дорогу… Я даже с этим не могу справиться?..

Гаад поднимается на Гору справедливости. Небо серое и мрачное. Ветрюга такой, словно вот-вот возьмёт и сбросит хранителя вниз. Парень молчит, хмурится. Вот и долгожданная вершина. Я молча следую за ним, паря в воздухе. Иногда поглядываю вниз, в ущелье, на симпатичный пейзаж из равнин и озёр, кокетливо выглядывающий из-за горы. Интересно, с чего я решила, будто это то самое место из моих снов или видений? Ой, а вот та самая круглая каменная пластина, местами белая, местами чёрная или серая. Третий цвет вообще какой-то скучный и невзрачный, я бы добавила вместо него красный или розовый.

Старейшина встал на плиту, вздохнул.

— Небеса, я как-то просил, чтобы вы прислали милосердного Посланника или никого к нам не направляли. И с тех пор ни один к нам не приходил. Но сейчас я думаю, что погорячился.