Страница 70 из 92
- Как же вас оставили в живых, мужи? – вмешался светлый советник. – Как такое возможно? Вы оказали помощь убийцам и грабителям, вас ждёт смерть!
- Ты перебиваешь меня, Оссагил, - ровным голосом проговорила Царица. – Тебе не следует перебивать свою Царицу. Говорите дальше, - она обратилась к мальчикам, и Берон глазами дал понять им, что именно к ним обращается Царица Дальних Земель.
- Мы спрятались, одна из подвод перевернулась и пришла в негодность, мы спрятались под ней. Там был мёртвый воин, тело его ткнули несколько раз мечом, но нас не заметили. Когда те всадники в странных одеждах уехали и увели подводы с оружием и продовольствием, мы вышли и проверили, есть ли кто в живых. Некоторые рабыни были мертвы, некоторые убежали, а многих так же забрали с собой те всадники, в основном тех, кто моложе… С восходом солнца мы пошли обратно, в город. Обоза нет… нам нечего было везти войску Царя…
- Если бы обоз остался, что бы вы делали? – Берен.
- Мы бы продолжили свой путь, господин, войску нужен этот обоз.
- И как бы вы справились?
- Лошади послушные, и если привязать поводья одной к подводе другой лошади, то можно дойти…
- Ты догадлив, - Берен, - вероятно, из этой затеи ничего бы не получилось, но ум твой жив и ясен… Кто из вас догадался спрятаться под подводу?
- Я, - ответил, тот, кто предположил, что они довезли бы обоз Царю.
- Отведите их в отдельные покои, - проговорила Царица, указывая на мальчиков. – Ваши слова проверятся, и если мы найдём перевёрнутую подводу, вы будете спокойно ждать Верховного Суда.
- Ту подводу уже могли забрать путники или сельские люди, - встрепенулся один из мальчиков, голос его выражал испуг и тревогу.
- Всегда останутся следы, вам не о чем беспокоиться, если всё, что вы сказали, правда, - Берен, - Царица справедлива и добра к подданным своим.
Когда мальчиков увели, в зале для совета добавилось всадников Царицы.
- Оссагил, ты отправлял обоз войску Царя Дальних Земель, для чего там были рабыни?
- Воины скучают по женским ласкам, Царица. Пристало ли это обсуждать с юной женой мужа своего? - сокрушённо сказал светловолосый советник.
Часто ей приходилось бывать на пиршествах, и всегда она уходила, как только завершалась церемония приветствования послов или гонцов других Земель и Государств. Подав знак рукой, она останавливала пиршество, и мужи в поклоне ждали, когда юная Царица пройдёт дорогой из шёлка. Много раз слышала она от рабынь, что советники её и приближенные напивались вина и предавались ласкам с рабынями, которые танцевали для них, когда Царица покидала залу.
- Войско Царя бесчисленно, может ли подвода рабынь одарить ласками столько мужей? – разрешил сомнения, читающиеся на лице Айолы, Берен. – Всегда воины сами находили себе женщин.
- Каааааааак? – выпалила Айола и потупила глаза, прикусив губы.
- Кхм… - Берен помолчал, как и остальные мужи, тишина, повисшая в зале, угнетала Айолу, она вспомнила рассказы Хели, Кьяны или Ианзэ о юных девах, чьи тела брали без желания их и уводили в рабство.
- Если подвода рабынь не может одарить ласками всё войско, для чего ты отправил рабынь, Оссагил? – продолжила говорить Айола. – Не для того ли, чтобы ласками своими и речами усладить тело и дух воинов, что сопровождали обоз? Не для того ли тобой было выдано вино из погребов? Мужи не в силах отказать себе в ласках и вине, на это ты рассчитывал, Оссагил? Ты вступил в сговор или сам являешься предводителем тех, кто разграбил обоз? Это преступление против Царя, Оссагил, и за это полагается смерть, и только от тебя зависит, насколько лёгкой она будет. Сегодня, когда солнце зайдёт за горизонт, я назначаю Верховный суд над тобой. Уведите его.
Страшные крики советника были слышны ещё долго, когда два стражника повели его в подземелье, где, по слухам, крысы бегали одна по одной, а мёртвых узников не уносили, а оставляли тут же – на поедание этим крысам. Смрад, холод были в подземелье, и комната, о которой Айола только слышала, но никогда глаза её не увидят этого, никогда нога Царицы не сможет переступить порог. Комната, где подвергают пыткам, и любой сознается в вине своей.
- Он виновен, Царица, - спокойно проговорил Берен. – Всё, что требуется – узнать, кто стоит за деяниями его, и куда дели оружие. Столько оружия в руках воинов из провинции за горами – не к добру…
Заходя в женскую половину, она увидела, как суетятся рабыни, и старая повитуха, чьё лицо было, словно мятый пергамент, ковыляет в сторону покоев Ианзэ.
- Ваша сестра производит на свет младенца, госпожа - проговорила рабыня, та самая, что утром разбудила её громким разговором.
- Я могу пройти? – младшая дочь Короля растерялась. Никогда мужчина не может присутствовать при родах младенца, всегда рядом кормилица, служанки и повитуха, но Ианзэ ещё плохо понимала наречие Дальних Земель, её же не понимали вовсе.
- Не следует тебе ходить туда, дитя, - проговорила старая повитуха. – Наследнику рано появляться на свет, увидев раньше времени роды, тело твоё может отторгнуть младенца… И хотя будет он жив, может быть слабым в младенчестве или даже остаться немощным на всю жизнь, не следует тебе вершить государственные дела, дитя… Дело женщины – рожать, а не судить.
- Да… - Айола развернулась и прошла в свои покои, но и там не было покоя младшей дочери Короля. С улицы доносился заунывный плач Верховной Жрицы подобный крику совы, значит, приехал новый гонец, и названы новые имена погибших, а за стенами она слышала стоны Ианзэ, и были они негромки, но пронзительны, и отдавались болью в сердце юной Царицы.