Страница 61 из 92
- Он не угодил тебе, - Айола пожала плечами, - как и старший повар. Здесь очень жестокие законы, и рабы больше понимают страх, чем ласку… Я позже расскажу тебе всё, пока же обмойся, руки рабынь умелые, они не причинят тебя вреда или боли, и поешь.
Айоле не часто удавалось видеться с гостьями, время её было поделено между советами, которые она не пропускала, и часто решение оставляли за ней, прогулками с мужем и временем, когда Горотеон был просто мужем её и дарил Айоле поцелуи и ласки, а она одаривала его.
Часто, переступая порог покоев Царицы, он подавал знак, и рабыни покидали их, тогда Горотеон улыбался, поднимал на руки свою юную жену и целовал её губы столь долго, что казалось – воздух исчезает вокруг. Но Айоле не хотелось заканчивать поцелуи, она лишь смещала губы свои на шею и грудь мужа своего и продолжала поцелуи. Она многое узнала о том, как ублажить тело и дух своего мужа, и делала это с удовольствием, ведь он отвечал ей тем же, иногда удивляя Царицу ласками. А когда она смотрела в глаза Горотеона, он лишь улыбался и иногда говорил, что его Царица ещё юная дева, к тому же чрево её носит наследника, но он обещает показать своей Царице новые ласки, когда вернётся с войском от границ Линариума. И как бы не уставала младшая дочь Короля, тело её просило ласки, порой не один раз за ночь или утром, и муж всегда давал ей это.
- Я буду тосковать по тебе, Горотеон, - она говорила тихо, уткнувшись лбом в шею Царя Дальних Земель, яремную ямку, так называли это место в книге, что прочитала Айола.
- Не нужно, жена моя, тоска и слёзы жён лишь осложняют путь мужа и воина, Царица. У Правящей Царицы много забот, и нужды Дальних Земель обширны, тебе некогда будет предаваться тоске… как сестре твоей названной, Ианзэ. Тоска в глазах её пугает, Айола. Я не хочу, чтобы твои чудесные глаза, меняющие цвет, потухли…
- Муж её погиб, но ты ведь не погибнешь.
- Я не погибну, жена моя, не погибну. Но и Ианзэ тоскует не по мужу своему.
- Что? Аааааа…
- Я знаю её, видел с Хели, когда приезжал…
- Ты покараешь её? Или Главная Богиня?
- Нет, она названная сестра твоя, и если Главной Богине понадобилась она здесь, значит, так тому и быть. Жёны не всегда вправе выбирать судьбу свою, а сердце мужа не всегда сильно, как должно быть. Хели – храбрый воин, но сердце его слабо, судьбу же Ианзэ решили боги, и она такова, какая есть. Я не стану вмешиваться, Айола.
Иногда Кьяна приходила в покои Царицы и долго рассматривала украшения и наряды, дивясь на роскошь и богатство, которое почти не замечала Айола. Волосы её были украшены жемчугом, а высокие пояса расшиты каменьями, на пальцах были перстни, а на мантилье переливались преломлённым светом алмазы… Одежда её была в несколько слоёв, из шёлка или парчи, обувь с вышивкой, и всё это вызывало восхищение в Кьяне. Вскоре, по приказу Царицы, у Кьяны появились украшения и шёлковая одежда, волосы её украшали каменья, а пояса, тесьма по подолу и рукавам, были обсыпаны камнями так, что Айола недоумевала, как же Кьяна ходит в этом изобилие камней и вышивок? Часами жена брата могла перебирать украшения и гребни для волос, и даже в покоях своих ходила так, словно она отправлялась на пиршество или брачную церемонию. Рабыни шептались, что Кьяна проводит многим больше времени, ухаживая за телом своим, нежели любая из наложниц, и спит до обеда.
Ианзэ же, к расстройству Айолы, редко приходила в покои к Царице, шепнув однажды, что боится встречи с Горотеоном, которого она знала только как грозного Царя Дальних Земель и не верила в его великодушие. Когда же пришла, Ианзэ дивилась мозаике на стенах и льняным покрывалам, после чего Айола отослала ей в покои несколько покрывал и широкое ночное платье и застала вечером счастливо плачущую девушку. Сердце её наполнилось радостью, что она сумела угодить возлюбленной Хели, а значит, и он не станет искать смерти, если та обойдёт его.
- Завтра, на рассвете, мы выступаем, жена моя…
- Завтра?! Нет! – наследник стал сильно быть в животе Айолы, словно почувствовал страх матери.
- Завтра, мы ждали достаточно, время уходит… Поцелуй меня, жена моя, я не знаю, когда ещё губы мои коснуться твоих, сейчас мне нужно уходить для последних указаний войску, и меня не будет до рассвета.
- Нет… не уходи, муж мой. Твоё войско так сильно, оно справится без тебя, а я – нет! Не уходи на войну, смерть может настигнуть тебя, муж мой. – Айола плакала, почти задыхалась, глаза её приобретали с каждой слезой, выпавшей из глаз, всё более фиолетовый оттенок, и сверкали, подобно редким камням.
- Айола, долг…
- Долг! Я не хочу слышать ничего о долге, я хочу каждый день видеть своего мужа, и каждую ночь, а не…
- Царица, именно долг привёл меня в Линариум, и именно долг побудил вас вступить в брак с варваром… Но судьба милостива ко мне, и она одарила меня любовью самой прекрасной жены и Царицей – Дальние Земли. Мой долг уйти сейчас с войском, а ваш – править в моё отсутствие и произвести на свет наследника. И судьба будет милостива и к вам, Царица, позволив мне вернуться к жене своей и сыну. А теперь – поцелуй меня, сейчас.
Никогда Айола столь долго не целовала мужа своего, перебирая руками волосы и цепляясь за одежду его изо всех сил, пока он всё же не покинул её покои.
Утром же, так и не уснув, она приказала мальчикам раскатать шёлк к ступеням дворца, на площади у которого стояли войска и сам Царь Дальних Земель. Никогда ещё Айола не видела такое множество воинов, которые склонили головы, как только появились мальчики с шёлком и первые шесть стражников, что шли рядом с Царицей, ещё шесть шли за спиной её. Ни одной жены или юной девы не было на площади или в городе, война – дело мужчин, и мужи прощаются с жёнами своими в тишине покоев, а не на улице, но это вряд ли могло остановить Царицу Дальних Земель. Она видела тень улыбки на лице Горотеона, когда он подъехал к ступеням, и уже немолодой всадник подсадил Царицу на коня Царя… Седло в этот раз было не для перевозки жён и младенцев, но Айола, умевшая держаться в седле, удобно села и поправила широкий плащ, который полностью скрыл Царицу.