Страница 45 из 92
- Вставай, девушка, - Айола вздрогнула, голос был старческий, скрипучий, когда младшая дочь Короля отвела глаза от мутнеющего взгляда бычка, она увидела старуху в одеяниях Верховной Жрицы.
Жрица была так стара, что казалось, земля давно должна была забрать её тело, но взгляд её был ясен, как солнце в ясный день. В нём читался ум молодой женщины, полной сил. – Вставай, твои боги не помогут тебе в этом храме.
Младшая дочь Короля поднялась, почувствовав, как от крови прилипло платье к животу и ногам, её мутило от вида крови. Свечи стали гаснуть, и фитили горели так, как это и должно быть, жрицы замолчали, и Айола шла за шаркающей Верховной Жрицей, пока та не остановилась и не впилась ясным взглядом в лицо младшей дочери Короля.
- Я не вижу твоей судьбы, ты обманула свою судьбу, девушка. Я вижу судьбу его, - она приложила сморщенную и страшную руку к животу Айолы, так, что ей захотелось отпрянуть, но младшая дочь Короля стояла, не шелохнувшись. - В чреве своём ты носишь наследника Дальних Земель, он будет силён и мудр, правление его будет долгим, как и отца его, много дел он свершит и закончит те, что не успеет при жизни его отец. Судьба его будет изменчивой, но радости и богатства будет больше, чем печали и болезней… Многое он унаследует от матери своей, многое от отца, и это позволит ему стать величайшим правителем, чья власть будет простираться далеко за пределы Дальних Земель. Такова судьба младенца в утробе твоей, девушка… но твоя судьба не ясна мне. Ты обманула судьбу, обманула… муж твой, Горотеон, спутал нити твоей судьбы… Девушка, ты рождена для трона и власти мужчин, словно ты муж, а не юная дева, многие знания подвластны тебе, и сердце твоё крепко, словно ты прожила несчётное количество зим… Тело твоё должны были предать огню, смерть ждала тебя, девушка, смерть. На руках твоих была кровь… в день твоего восхождения на ложе, но ты жива, чрево твоё понесло и родит сильного сына Горотеону. Я не вижу твоей судьбы девушка… не вижу, ты первая, чьей судьбы я не вижу… Сердце твоё полно любви к мужу и нерождённому младенцу, и это поможет тебе, иди.
Старуха резко повернула Айолу к выходу, та зажмурилась от яркого света, что бил в открытые двери храма, и пошла к выходу, оставив плащ лежать там, где она скинула его с плеч.
- Айола! – голос Верховной Жрицы звучал резко и высоко, младшая дочь Короля обернулась. – Стой там, я подойду, не делай шага назад. Ты импульсивна, девушка, и горда, позволь обычаям этих краёв свершиться, воины должны видеть могучего Царя…
- О чём вы? – Айола не понимала.
- Наложницы… твой муж должен быть с ними, уйми свою гордость, таковы обычаи этих краёв, девушка, таковы обычаи. Если Царь покажет слабость, войско не будет на его стороне. За горами неспокойно, смутные времена вижу я, Горотеону нужно сильное войско, в войне, которая близится, ему нужны воины, верящие в непобедимость своего Царя. Уйми гордость, спящую, подобно ядовитой змее, в твоём сердце… Иди, девушка, мы ещё увидимся.
- Когда?
- Когда родиться твой сын, конечно. У него будут твои глаза.
- Но я хотела, чтобы глаза его были подобны камню «дымчатый кварц»…
- У второго сына, девушка, так и будет.
- Вы видите второго сына?
- Я не вижу твоей судьбы, но я вижу всех твоих детей и детей их детей, и дочь твою, Истинную Королеву, как мать её, и мать матери её…
Айола смотрела во все глаза на Верховную Жрицу и не могла поверить в её предсказания.
- Верь мне, девушка. Иди! – и она подтолкнула Айолу к дверям.
Выйдя, она увидела яркий свет, пустынную площадь, и только дорога из шелка и всадники рядом с ней указывали на то, что в городе есть жизнь. Она шла по дороге, руки слипались от запёкшейся крови, кожу лица стягивало, а платье становилось жёстким. Младшая дочь Короля пыталась не смотреть на запёкшуюся кровь, давя тошноту, не позволяя себе слабость перед всадниками. Вдруг взгляд её остановился на уже немолодом и уже знакомом всаднике, лицо его было неподвижным и ничего не выражающим, он был подобен равнодушному каменному изваянию.
- Спасибо за колокольчики, - сказала остановившаяся Царица.
Она заметила только, как дрогнули черты лица у всадника, и он мельком посмотрел на Айолу, на что она с грустью вздохнула, посмотрела на свои руки и платье и произнесла:
- Этот бычок был таким огромным, - и потёрла вдруг зачесавшийся нос.
Гул, пробежавший по ряду всадников, немного озадачил Айолу, она видела, как никогда не склонявшие голову всадники нагнулись в коротком поклоне и проводили её взглядом.
В пустом дворце, слуги и рабы которого словно пропали, подобно пару от горячего напитка, Айола дошла до дверей своих покоев, но, остановившись, не зашла в них, а махнула рукой мальчикам, сидевшим под дверями, и указала на то, чтобы ей стелили путь дальше, до покоев Царя Дальних Земель. Она не знала, там ли муж её, и захочет ли он её видеть, но тело её и дух нуждались в успокоении от ласк его, сама же Айола нуждалась в объятиях своего мужа. Стража беспрекословно открыла двери, и Царица вошла в уже давно знакомые ей покои.
- Айола. – Ей показалось, что бархатный голос произнёс что-то на выдохе, но она не вслушивалась, просто смотрела на своего мужа, стоящего посредине покоев, в просторной тунике, закрывающей его руки, на перстни на его руках, на волосы, что не были убраны, на когда-то казавшегося ей ужасным мужа, и любовалась им. - Айола?
- Я хочу есть…