Страница 30 из 92
- Мой господин перестал уделять мне внимание, поставил меня прислуживать Царице, как рабыню, а я наложница, а не рабыня Царицы. Царица не захотела обучаться, как ублажать мужа своего, и за это мой господин наказал меня, а не её, как следует поступить мужу с женой своей.
- Разве я не был ласков с тобой, Агура, до наказания и после?
- Был, мой господин.
- Разве я не преподносил тебе даров, столь богатых, словно ты жена мне и Царица?
- Преподносил, мой господин.
- Тебе стало не хватать ласк мужа, Агура? С появлением Царицы тебе стало не хватать ласк?
- Да, мой господин.
- Ты насытишься ими вдоволь, в казармах довольно изголодавшихся по женскому телу воинов, сейчас же тебя отведут на потребу им, и когда плоть твоя придёт в негодность, но до того, как разум помутится, тебя казнят, смерть твоя будет страшна.
Рабыня страшно кричала, когда двое всадников схватили её и выводили из зала.
В зашедших мужчинах младшая дочь Короля узнала свою стражу, они коротко поклонились её Царю и господину.
- Вы должны были оберегать Царицу от любой опасности, мнимой или действительной.
- Да, Ваше Величество.
- Как она оказалась во внутреннем дворе казарм?
- Казармы были пусты, и ей не грозила опасность, Ваше Величество.
- Опасность грозила ей, жена не может находиться там, есть ли там воины или нет. Царице Дальних Земель запрещает находиться в подобных местах Главная Богиня, это карается смертью, - Айола вскрикнула, но лицо её мужа и господина осталось так же безучастно и неприступно.
- Вас ждём смерть, какова она будет, вам сообщат позже.
Наконец, Царь и господин Айолы обратил свой взор на старуху и начал говорить с ней.
- Ты должна была обучить Царицу законам наших Земель, старуха?
- Да, мой господин.
- Ты объясняла Царице законы Главной Богини и законы Дальних Земель?
- Некоторые да, мой господин, некоторые нет.
- На чём основывался твой выбор?
- Царица упряма и глупа, она ведёт себя хуже самой никчёмной рабыни, выходя на улицу и кормя коней морковью. Она не учится, как ублажить тело и дух своего мужа, Царя и господина, только играет со своим зверем. Ей можно по многу раз повторять, как следует поступить, но она не станет слушать, ей никогда не стать покорной женой своему мужу и гордой Царицей, она не сможет занять место царственной Иримы. Бёдра Царицы не широки, а грудь недоразвита, она не сможет понести наследника, не было смысла обучать её всему, она бы всё равно разгневала господина и Царя Дальних Земель, и всё, что ждёт её – это смерть. Никчёмных жён всегда ожидает смерть, Главная Богиня не терпит непокорности в жёнах. Загулявшие рабыни ведут себя покорней, чем Царица! Ирима не была такой, мой господин.
- Твой Царь судит не Ириму, старуха, не произноси её имени, она была покорной женой, как и подобает быть жене своего мужа, и гордой Царицей, и не тебе произносить её имя вслух, старуха.
Айола смотрела во все глаза на своего Царя и господина, но лицо его оставалась так же неподвижно, только глаза стали ещё более жёсткие, тёмные и ужасающие юную Царицу.
- Ты сознательно не обучала Царицу законам Главной Богини и Дальних Земель, я долго был терпелив с тобой, но терпение моё иссякло. Молись, чтобы Царица осталась жива, тогда смерть твоя будет быстрой, если Царица погибнет – тебя ждёт смерть от моей руки, и даже я не знаю, насколько ужасающей и долгой она будет для тебя, - всё это прошелестела старуха, словно речь шла не о ней, а о постороннем человеке.
У младшей дочери Короля подкашивались ноги, горечь поднималась к горлу, голова её кружилась, а руки тряслись. Старуха осталась стоять на месте, для того, чтобы перевести для Айолы её участь, догадалась младшая дочь Короля.
Стоявшие всадники, не проронившие не слова, не изменившиеся в лице, не дрогнувшие от душераздирающих криков Агуры и от слез юной Царицы, слушали, что говорит Царь Дальних Земель на их родном наречии, старуха же переводила для Айолы. Сам Царь и господин младшей дочери Короля не обратился к Царице со словами на её родном языке, не посмотрел в её сторону, сам он был подобен каменному изваянию, а цвет лица его был, как ступени под его ногами – серый. Крови не было в лице его, как и в губах. Но и жизни не было в его глазах, младшая дочь Короля решила, что всё-таки Царь Дальних Земель не человек вовсе, а каменный столп и демон, пришедший убить её.
- Твоя вина доказана, Царица, - скрипела старуха. – Ты переступила порог казармы, места, где живут одинокие мужи, подолгу не знающие ласки жён своих и наложниц. Ты не понимала, куда идёшь, и преступила закон Главной Богини не намеренно, поэтому тебе полагается минимальное наказание из всех возможный – двенадцать ударов кнутом, не медля.
Сквозь шум в ушах младшей дочери Короля показалось, что всадники сказали что-то в одобрение решения Царя Дальних Земель.
Айола знала, что мало, кто из мужей выживает после ударов кнутом. Когда же увидела кнут в руках человека в длинном плаще, что стелился по каменному полу, узнав в нём мужа, который преподнёс ей змей, когда поняла, что это и есть палач, ноги её подкосились, шум в голове стал невыносимым, всё смешалось в нём – крики рабыни, шипение старухи и страшных гадов, чей укус приносит смерть страшнее, чем четвертование. Никогда Айола не видела такого огромного кнута, с плетёной ручкой, для удобства палача, и расщепленным окончанием для больших мучений обречённого.
Царь заговорил снова, и младшая дочь Короля уже с трудом понимала, что шипит старуха.
- Царь Дальних Земель спрашивает, кто захочет быть палачом своей Царицы?
- Вот же палач, - Айола растерянно смотрела, и ей казалось, что всё происходит не с ней, не с принцессой Линариума, младшей дочерью Короля, Истинной Королевой и Царицей Дальних Земель.