Страница 30 из 101
Эвиси хотела уйти, найти Аралана и рассказать всё ему, и если бы речь шла о её жизни и смерти, она бы так и сделала. Ей, уже приговорённой к казни не было страшно. Но слишком хорошо знала Эвиси законы Дальних Земель, слишком ярки были рассказы тех, кто пережил прошлое восстание, и Королева Эвиси понимала, что ждёт всех жителей этого поселения – от младенцев и стариков до воинов, узнай о заговоре Аралан, чей суд был скор и всегда суров.
Все эти люди, хотя и не питали особой любви к Эвиси, не отказывали ей в поддержке и уважении. Они делились припасами и одеждой, девушки звали её к костру, а юные воины, которых она обучала премудростям меткой стрельбы – почитали её за старшую.
Многие женщины старше относились к ней с материнской теплотой, которой была лишена Королева Эвиси все эти годы, ведь служанки и няни лишь прислуживали Королеве, а не видели в ней девушку, нуждающуюся в совете и добром слове, а воины старше добро подшучивали над Эвиси, так, словно она была их дочь. Лишь от одного человека она видела неприятие – Эимит. Но стоила ли дочка кузнеца, чьи уста полны яда, мыслей о ней… и жизни всего поселения?
- На сердце твоём тяжесть, Королева, - сказал перед уходом Бенаил, - но ты всего лишь человек, не всё подвластно тебе, не терзай дух свой и разум. Если всё случится так, как планируем мы, жизни твоей ничего не будет угрожать более, и главное – жизни Гелана. Подумай над этим. Ты не сможешь изменить судьбу родных своих, Эвиси, но ты можешь спасти Гелана, спасти всех этих людей. Тебя учили думать о судьбе простого народа, сделай это. В этом поселении нет непострадавших от законов Дальних Земель, но люди приняли тебя, хоть и в качестве пленницы… стань же для них Королевой.
Когда сошли снега, Сеилна разродилась младенцем, мальчиком, юным воином, и Харин забрал в свой дом свою пленницу, чтобы сразу после сезона посевной сделать её своей женой, так, как велят древние Боги Провинции за Горами, а не Главная Богиня.
Этот день настал, и Сеилна, в платье из шёлка, что подарил ей Гелан, с гребнями, которые дарила ей Эвиси, будучи Королевой Теренсии, вплела в свои волосы букет из ярких цветов, что росли у изножья гор и цвели именно в дни бракосочетаний, вошла в светлый храм и под пения девушек – радостное и лёгкое, подобно тёплому ветру, – стала женой воина Харина.
Эвиси мало помнила свою церемонию, но слова, которыми она отдавала жизнь свою и тело своё мужу, а он забирал – она помнила хорошо. Здесь же и муж отдавал свою жизнь и своё тело жене своей до конца дней своих. Гелан сказал, что ни муж, ни жена не могут отказаться от своих слов, что муж не может отказаться от жены своей, если она стала неугодной взору его, старой или больной, что удивляло Эвиси. В Дальних Землях и в Теренсии жизнь и судьба жены полностью была в руках мужа. Он давал ей защиту от людской молвы и тяжкого труда, но если жена становилась неугодной мужу – он мог отказаться от неё, и судьба этой женщины была тяжела и незавидна. Правда, Эвиси не слышала о таких случаях, чаще этим пугали юных жён, чтобы они старательней ублажали дух и тело мужа, но закон такой был. Боги Провинции за Горами не позволяли мужьям отказываться от жён своих. Они позволяли женатым мужчинам иметь возлюбленных, но не наложниц… и не осуждали женщин за связи с чужими мужьями.
Боги Провинции за Горами были милостивы к слабостям людским и позволяли им быть свободными в выборе своём.
Вечером, после того, как несколько пар, включая Харина и Сеилну, обменялись венками и клятвами, жители поселения танцевали у большого костра. Все пили вино, дети получали сладости, а женщины хвастались украшениями и нарядами. И у Эвиси появились наряды.
В один из коротких и снежных дней любопытство Эвиси пересилило страх, и она вошла в комнату в доме Гелана, которая всегда была закрыта, и воин словно не замечал низкую дверь туда.
Там не было ложа или стола, только сундуки и корзины, заглянув в которые, Эвиси нашла шелка, монеты и украшения. Были там и женские платья из тончайшего шёлка, с поясами с вышивкой из камений, и кружевами. Были мантильи на голову, которые носят жёны Дальних Земель, чтобы никто, кроме мужа её, не видел волос её. Была обувь и тюки парчи, что переливалась в свете свечей, и мужская одежда, одежда советника при дворце Горотеона. Была даже погремушка с ручкой из серебра. Эвиси поняла, кому принадлежали эти вещи, и о чём говорила та девушка, которая утверждала, что в доме Гелана вещи знатного человека. Богатого.
Она проводила пальцами по шёлку и думала о том, как смотрелась бы в красном шёлке и с гребнями из красных камений – рубинов.
- Королева? – Эвиси вздрогнула и в испуге отпрыгнула от сундуков. – Выйди.
Эвиси послушно закрыла дверь и, наконец, посмела поднять глаза на своего воина.
- Ты и вправду был богат… ты и вправду служил при дворе отца моего.
- Мне нет нужды врать тебе, Королева.
- Откуда здесь все эти вещи?
- Когда меня нашёл Арарин, я был готов уйти, не взяв ни единой монеты из дома своего, я так и сделал. Арарин тайно вывез эти вещи, я даже не во все сундуки заглядывал до сих пор, сказав, что нам не помешают шёлк и монеты… И он был прав, в один из сезонов бураны были особо долгими, снега не сходили так долго, что зерно не успело вызреть, здесь ни почва, ни климат не приспособлены для земледелия. В ту зиму я дал монеты и камения, которые обменяли на зерно и коренья, и никто не погиб от голода. Но сам я не пользуюсь ничем в этой комнате и не хочу видеть тебя в этих нарядах, сколь бы прекрасны они ни были, и как бы ни радовали твой глаз и дух… Не платья казнённой жены моей. Не её гребни и пояса.