Страница 26 из 73
Так что наш союз был весьма полезным. Эрик одним своим присутствием закрывал меня от насмешек, реальных и потенциальных, делая меня «неприкасаемой», и это привело к тому, что насмешки сошли на нет. Я же, в свою очередь, была для него чем-то вроде защиты от остальных девушек. С тех пор, как мы стали считаться парой, они постепенно перестали донимать его.
После того, как, вспомнив предположение отца, я робко поинтересовалась, не гей ли Эрик случайно, он не обиделся, чего я опасалась, а уверил меня, что девушки у него были, и к парням его не тянет. Просто в предыдущей школе, когда он подрос и стал пользоваться вниманием девушек, то поначалу ему это льстило. И он крутил романы направо и налево, ведь выбор был огромным. Но после аварии, когда долгие недели и месяцы он провёл прикованным к кровати и получил много свободного времени для размышлений, то осознал, что такие отношения не для него.
Для этих девушек он был лишь игрушкой, трофеем. Конечно, сам он тоже получал от этого удовольствие, и немалое – в этом месте я поняла, наконец, что с девушками он не просто за ручку держался, – но в этих связях каждый раз участвовало лишь тело, но не чувства. И когда он осознал это, то почувствовал отвращение к самому себе. Он почувствовал себя... использованным. Поэтому решил, что следующая его связь будет только с той, кто по-настоящему ему понравится. К кому он почувствует влечение, симпатию, влюблённость.
Но на данный момент все навязчивые поползновения девушек вызывали у него лишь нечто сродни брезгливости. Эрик процитировал мне строки из Омара Хайяма:
Чтоб мудро жизнь прожить, знать надобно немало,
Два важных правила запомни для начала:
Ты лучше голодай, чем, что попало есть,
И лучше будь один, чем вместе с кем попало.
Меня невероятно поразило такое решение парня в неполные восемнадцать лет, когда гормоны бурлят в крови, а либидо прёт из всех щелей. Но, возможно, начало «взрослой жизни» у него было даже чересчур бурным, и он, что называется, «перегорел». Что ж, я была совсем не против помочь ему в этом его решении – дождаться настоящей любви. Мне такое его решение очень импонировало.
Выяснив всё это раз и навсегда, мы успокоились, и продолжили нашу странную дружбу, не мешая всем окружающим считать нас парочкой.
Как правило, мы держались особняком. Было несколько человек, в основном регбисты и черлидерши, с которыми мы общались – меня приняли, как довесок к Эрику, – но особо близкой дружбы не было ни с кем, ни у Эрика, ни у меня. Нам хватало друг друга. И, кстати, вопрос о моей холодной коже больше между нами не поднимался, а кроме Эрика больше никто о ней и не знал.
Эрику пришлось-таки участвовать в выступлении черлидерш. Точнее – дебютное выступление ему предстояло послезавтра, на первой игре сезона. Но на тренировки он ходил. Иногда с ним приходила и я, меня пускали из-за моего «титула» его девушки.
Помня о том, что многое ему нельзя, девушки всё же сумели включить его в свой номер – прыгали вокруг него, порой повисали на его плечах или раскинутых руках, а в конце номера на его плечах оказывались сидящими сразу две черлидерши. Я видела, какими голодными глазами девушки смотрели на него, и мысленно усмехалась – моя защита работала, никто из них уже не пытался в открытую заигрывать с ним. А тем, что сам он не пытался воспользоваться благосклонностью ни одной из них, Эрик заработал уважение парней из команды – почти все игроки и черлидерши разбились на парочки, и парни прекрасно понимали, что любого из них девушка бросит в одну секунду, помани её Эрик хоть кончиком пальца. Но он не манил – был верен мне, так все вокруг думали, – и парни из команды считали его классным и своим в доску, невзирая на его далеко не почётную «должность» в команде.
Вот и сегодня у Эрика должна была быть репетиция, несмотря на то, что по понедельникам их обычно не бывало. Но всю последнюю неделю черлидеры усиленно тренировались, отрабатывая последние детали нового номера, оттачивая, сглаживая возможные шероховатости. Я частенько оставалась на репетиции вместе с Эриком, но сегодня в магазин должны были привезти очередную партию товара, поэтому я должна была после уроков сразу же ехать домой.
Эрик пошёл проводить меня до машины – у него оставалось время до начала репетиции. Рядом со своей машиной я увидела утренний Хаммер с заросшим водителем за рулём. При нашем приближении он вышел из машины, и я едва не ахнула, настолько высоким он оказался. Намного выше Эрика, наверное, даже выше папы. Мне показалось, что он где-то одного роста с дядей Гейбом, а ведь тот был самым высоким в нашей семье.
Я впервые видела среди людей кого-то, столь же высокого, как и мы. Конечно, Эрик упоминал, что у него в семье все высокие, но те, кто встречал его прежде, никогда раньше не выходили из машины.
– Дядя Фрэнки, извини, я забыл предупредить, что у меня сегодня репетиция, – произнёс Эрик покаянным голосом. – Я освобожусь часа через полтора-два.
– Ничего страшного, я подъеду попозже, – глубоким баритоном произнёс дядя Фрэнки, не глядя на племянника. Он не сводил с меня своих завораживающих глаз, а я, в свою очередь, утонула в них, не в силах отвести взгляд, как и сегодня утром. – Эрик, представь меня своей подруге.
– Ах, да, где же мои манеры? – Эрик легонько хлопнул себя по лбу. – Разрешите представить. Доминика Форест, но лучше просто Ники – мой дядя, Фрэнсис Кэмерон.