Страница 75 из 99
Внизу с визгом припарковалось белое такси, из него выскочила женская фигура, следом затормозила чёрная «Приора», пузотёрка ширкнула по асфальту, издав характерный звук. Уже на ходу из машины выскакивали взъерошенные парни.
Отлично! Нарвалась-таки.
Эля распахнула дверь, прихватив с собой кухонный нож. Светящиеся цифры над лифтом отсчитывали этажи, наконец двери медленно открылись, выскочила лохматая Карима.
– Сюда, – Эля рванула на себя замешкавшуюся Кариму, подтолкнув к квартире.
Не успела закрыть дверь, почувствовала толчок в спину. Запнулась, едва не упала, но нож не выпустила из рук. В квартире спит Серафима, придётся – прирежет любого, кто только посмеет сунуться к ребёнку.
Сутолока, крики, шипение, отборный мат заставили Элю обернуться. Юнусов. Злой, как вепрь, он тряс сразу двоих парней, третий валялся у ног, пытаясь собраться с силами и отползти подальше, четвёртый уносил ноги, хлопнула дверь на пожарную лестницу, был ли пятый – неизвестно. Сверху Эле показалось – мужиков из Приоры выскочило, как тараканов с тёплого места под струёй дихлофоса.
– Дверь не закрывай, – рыкнул Юнусов. У Эли подогнулись ноги, ослушаться побоялась, лишь перехватила покрепче нож. На всякий случай.
Через минуту дверь захлопнул Равиль, осмотрел Элю с головы до ног, велел убрать «холодное оружие» и отправился в прачечную комнату – там стояла гладильная система с парогенератором, полки, стеллажи и стиральная машина, на которой сидела Карима, забившись в угол.
– Маленькая, – тихо проговорил Юнусов, надвигаясь на жену. Эля пыталась рассмотреть из-за широкой мужской спины, что происходит.
– Тише-тише, – продолжал мурлыкать Юнусов, как тигр, подбирающийся к антилопе.
– Отвали! – прошипела Карима.
Она высказывала мужу такие вещи, что Эле стало неловко слушать, но уйти тоже не могла. Юнусов в гневе, а Карима… одуванчик, честное слово. Вмажут – мокрого места не останется.
Разве можно думать, что муж изменяет из-за подурневшей жены, ставшей толстой или не устраивающей в постели? Не настолько Карима поправилась, учитывая рождение погодок и сытую жизнь, наверняка ест досыта, не как Эля…
Юнусов трахает Иванушкину, потому что у него есть член, а не потому что его жена не самодостаточная женщина.
В Равиля полетели украшения, браслет врезался в Элю. Золотой, тяжёлый. Мелькнула мысль – пусть бы сношался дальше, если такие украшения дарит. Как жизнь сложится – неизвестно, деньги не лишние. Член у мужика рано или поздно отсохнет, зато дети в безопасности, сытости, стабильности.
Эля быстро откинула мысль, ей никто не предлагает безопасность, золото и благополучие ребёнка в обмен на физическую верность. Да и какое благополучие, когда Юнусов схватил Кариму, придавил рукой к груди, та только пищать может. Он её сейчас задушит! Ничего себе безопасность!
Она оглянулась в поисках подручного средства, на глаза попался утюг. Им-то Эля и приварила Юнусова – сначала по спине, а когда он обернулся, в удивлении смотря на ударившую, в лоб. Со всей силы!
– Что ты сделала? – завизжала Карима, спрыгивая со стиральной машины, наклоняясь над медленно сползающим по стене мужем.
– Убегай, пока в себя не пришёл, – быстро проговорила Эля.
– Ты вообще больная, что ли?! – взвилась Карима.
– Он душил тебя!
– Не душил, держал, чтобы я ему лицо не разодрала! За это не бьют утюгом по голове. Беспризорница!
– Знаешь, что… – стало обидно… Кто здесь больной? Из-за члена целая трагедия, можно подумать, он из чистого золота, и алмаз из уретры подмигивает. Душить можно, изменять нельзя?
– Мама, а кто этот дядя? – раздался бодрый голос Серафимы. Карима в ужасе уставилась на ребёнка, впилась взглядом, словно дыру просверливала в маленьком, четырёхлетнем тельце.
– Равиль, – машинально ответила Эля, задвигая малышку за спину.
Серафима в это время деловито подошла к сидящему мужчине, закрывающему лицо руками.
– Здравствуйте, дяденька Авиль, меня Серафима зовут, в честь чудо-твор-ца, а мой папа герой!
– Здравствуй, Серафима, – Равиль отнял ладони от лица.
– У тебя кровь на голове, ты об полку ударился, да?
– Об утюг.
– И не обжёгся? – с интересом воскликнула девочка. – Мама говорит, нельзя трогать утюг – он горячий.
– Мне повезло, он был выключен, – Равиль смерил взглядом Элю, та выставила вперёд подбородок.
– Бедненький, – Серафима села рядом с Юнусовым и начала гладить его по плечу. – Тебе к доктору надо, он тебе зелёнкой помажет ранку, мама подует и больно не будет. Давай, я подую, – облокотилась на мужчину и начала усиленно дуть.
– Дамы, – отозвался Юнусов. – Даже дочь героя Серафима понимает, что мне нужен врач. Не могли бы вы?..
– Ай, – взвизгнула Карима, бросив ещё один ошарашенный взгляд на малышку, и рванула в прихожую, где оставила телефон.
Глава 49
Дамир. Наши дни. Южное побережье
Дамир вышел из терминала аэропорта в шесть утра. В лицо ударил привычный порывистый ветер с каплями дождя и запах моря.
Голова немного кружилась, накатывала усталость, чувство голода. В доме родителей кусок не лез в горло, обслуживание в лоукостере предоставляло лишь минеральную воду, купленный в ожидании самолёта сэндвич пах плесенью и немытыми руками. Грязью, в которую по собственной воле снова опустился Дамир.
Он обещал себе никогда не возвращаться к событиям того года, прятался за личиной благополучия, заталкивая выскакивающие, как балерина из шкатулки, воспоминания, с хрустальным, навязчивым звуком. Поставил точку, перешагнул лужу с миазмами, сделал всё для того, чтобы вернуться на исходную позицию.
Эля… Эля… Эля. Эля!
Арслан Файзулин собрал спортивную сумку и отправился восвояси. Зарима глазом не моргнула, закрывая за мужем дверь. Дамир не видел смысла сейчас, спустя годы, в принципиальной позиции матери, но знал наверняка – для того, чтобы отец нашёл дорогу домой, понадобится времени не меньше.
Что совершил отец? Сделал тест ДНК, в котором никто не нуждался, получил незаконным путём, когда не смог купить судебное решение. Навстречу пошёл заведующий – отделение нуждалось в оборудовании, благотворительная помощь пришлась как нельзя кстати – позволил взять биоматериал для обследования. Стоила ли сраная бумага жертв? В глазах Арслана Файзулина – да. Гарантия спокойствия жены, возможность заткнуть раз и навсегда досужие домыслы, жажда вычеркнуть из жизни сына неугодную женщину, позорившую Дамира и всю семью. Как итог – потерял собственную семью.
Пошёл бы сам Дамир на подобное? Приходилось признаться себе – чтобы оградить свою жену, детей от действительной или мнимой опасности, он пошёл бы на что угодно. И здравый смысл здесь не советчик.
Впрочем, какую опасность могла представлять девятнадцатилетняя девушка, не имеющая представления об элементарных, для окружения Дамира, вещах? Не разбирающаяся в жизни, не представляющая последствий своих и чужих поступков. Глупой. Какой же бесяче глупой она была!
И он.
Пока ждал такси, набрал номер Каримы – вне зоны. Самолёт на Поволжскую землю уже должен сесть. Забыла включить телефон, не мудрено, отправилась в путь одна с двумя детьми.
Накануне Дамир дозвонился Равилю, тот сидел в очереди в травмпункте с подозрением на сотрясение мозга, позже в приёмном покое частной клиники. «Эля приварила утюгом», – коротко прокомментировал друг.
Эля… Эля… Эля. Эля!
На словах «приварила утюгом» Дамиру захотелось рассмеяться, как и над сдержанной характеристикой: Ведьма. Эля, названная в честь Элизабет Тейлор, давшая кличку суке-полукровке самоеда Кирпич, может. Его Эля. Безрассудная, безбашенная, сумасшедшая!
Подробностей происшествия Дамир не знал, лишь то, что свидетелем стала Карима, рванувшая не в больницу с мужем, а в родительский дом. «Жаль, что не убила», – фыркнула сестра в трубку перед регистрацией на самолёт. Слышался голосок Эльдара и капризный плач Ирека. Безумие – путешествовать одной с двумя детьми. Везти девятимесячного младенца после недавно перенесённой прививки. Такси, аэропорт, душный салон авиасудна. Карима никого не спросила, Дамир не стал вмешиваться. Наверное, правильнее дать женщине остыть. Вдохнуть воздух вдали от мужа, очистить мысли от гложущей обиды, дать себе возможность понять – Земля крутится вокруг Солнца, а не вокруг жены Юнусова.