Повесть о дружных

Таня с ужасом смотрела на него.

"Что же это,- думала она с тоской,- что же это он делает? Бедная Леночка, ну как она с ним справится? Он такой большой и сильный, Леночка растеряется".

Но Елена Павловна подошла к Мише.

- Ты слышал, что я тебе сказала?

- Не пойду,- буркнул Миша сидя.

Таня быстро взглянула на сестру и испугалась: такой она никогда ее не видела. Леночка побледнела, но лицо у нее было спокойное, а глаза стальные и холодные. И она сказала негромким, но властным, "железным" голосом, как иногда говорил папа:

- Встань!

Миша взглянул на нее исподлобья и встал.

- Выйди из класса!

Миша мгновение поколебался.

В классе настойчиво зашептали:

- Выйди. Выходи! Выходи, тебе говорят!

- Мишка,- грозно окликнул Саша,- ты же пионер!..

Лена сказала спокойно и холодно:

- Я жду.

Миша опустил голову и вышел.

Вздох облегчения пронесся по классу.

- Продолжаем урок,- сказала Лена спокойно.

На перемене Саша подошел к Мише и сказал:

- Ну, Мишка, дерись не дерись, а я тебе скажу, что ты вредный! И мы Лену Павловну задирать не позволим!

Миша шагнул из-за парты.

- Это ты не позволишь?

- Да, и я! - крикнула Нюра.

- И я! И я!

Миша стоял, большой, на голову выше всех окружающих его ребят, и лицо его медленно краснело. Но ребята сгрудились вокруг него, плотно прижавшись плечом к плечу, и смотрели на него без боязни и с негодованием.

- Ах так! - Миша подался вперед.

Но тут крохотная Женя Веселова, хрупкая и худенькая, не достававшая Мише до плеча, сжав цыплячьи кулачки, шагнула к мальчику.

- И я не позволю! - крикнула она тоненьким голоском, прерывающимся от волнения. И это не было смешно: за девочкой твердой стеной стоял весь класс, пионеры-друзья, товарищи... И Миша вдруг обмяк, разжал кулаки и, бросив: "У ты, вещество!", сел за парту.

Ничего особенного будто не произошло, но ребята были радостно возбуждены.

На уроке географии Елена Павловна вызвала Мишу. Он покопался в парте и вышел, зажимая что-то в кулаке. Он взял указку, повернулся спиной к классу и что-то делал несколько мгновений. Потом он подошел к карте, рассказал сначала все, что надо, а потом перешел к путешествию Магеллана.

"В 1519 году Магеллан отправился в путь. Он вышел из гавани на рассвете..."

Миша поднял указку и прикоснулся ею к карте, и все увидели на конце указки прикрепленный крохотный кораблик. С мачтами, с парусами, с деревянной фигуркой на носу,- настоящий корабль Магеллана.

Уверенно заскользил кораблик по синим волнам, через проливы, моря и океаны, и ребятам казалось, что они видят, как настоящий корабль борется с бурей возле Огненной Земли.

- Молодец,- сказала Елена Павловна,- молодец, Миша! И с кораблем ты хорошо придумал: только делать это нужно дома, не мешать себе и другим в классе и не разводить в школе грязь. За ответ я ставлю тебе пятерку. Но в перемену убери сор и подмети класс.

В перемену Миша не вышел из класса. Ребята думали, что он будет убирать сор, но из-за закрытых дверей вдруг послышались шум, грохот, пыхтенье. А когда после звонка открылась дверь, ребята увидели в классе нечто невообразимое: парты перемешались, сдвинулись, сгрудились, словно овцы во время бури. Прохода между ними не было. Учительский стол лежал на подоконнике, вытянув тонкие ножки, будто прося пощады, а посреди всего этого хаоса стоял пыльный, взъерошенный, потный Миша и силился один втянуть первую парту на вторую. Он повернулся на шум, и в глазах у него мелькнуло растерянное выражение.

- Теплых,- сказала Лена строго.- Что это такое?

- Я не успел...- пробормотал Миша.

- Что не успел?

Но Миша уже замолчал, и от него нельзя было добиться ни слова. Урок был сорван. Пока ребята кое-как забирались на свои места, пока успокоились, до конца осталось только двадцать минут.

После уроков Елена Павловна приказала Мише не уходить из школы и осталась с ним в классе. О чем они говорили там, неизвестно, но Лена пришла домой веселая.

- Знаешь, Чижик, зачем он все это затеял? - сказала она, обнимая девочку.

- Зачем?

- Ему просто мала ваша парта, и он хотел поменять ее на самую заднюю, самую большую - и не успел. Не так-то просто в узком классе вытащить самую заднюю парту, вот и получилась каша. Он не плохой мальчик,- продолжала Лена задумчиво,- но как мне все-таки трудно...

Как Лене было трудно

А Лене, и правда, было очень трудно. Ей часто не хватало сил, не хватало опыта, знаний, времени. Она вздыхала, нервничала, говорила Тане:

- Мало я знаю, Чижик, мало у меня опыта, вот я и мучаюсь.

Леночка приходила из школы с грудой тетрадок, каждый день проверяла то русский, то арифметику. Таня всегда с интересом смотрела, как мелькает красный карандаш в руках у сестры. Где букву зачеркнет, где вставит или напишет на полях красиво: "Пиши лучше".

- Что ты, Чижик, на меня смотришь? Занимайся своим делом.

Но Таня восхищается:

- Как это ты все знаешь! Где "о", а где "а", и даже где запятая!

Леночка смеется.

- Ну еще бы я этого не знала! Тогда меня совсем преподавать не пустили бы. Учитель должен знать все.

- Все? - спрашивает Таня.

- Да, все.

- Все на свете?

Проверит Леночка тетрадки и начинает готовиться к завтрашнему уроку. План пишет, в книгах роется. Все задачи решит. А потом расскажет Тане про завтрашний урок и велит:

- Ну, задавай вопросы.

А Таня не знает, какие вопросы задавать. Думает-думает, иногда выдумает что-нибудь. Тогда Леночка сердится.

- Ну что ты, Чижик! Такого глупого вопроса никто в классе не задаст.

- А вдруг Манька задаст?

- Чепуха!

- Ну, Женя задаст,- упрямится Таня,- она любит всякое спрашивать. Раз я задала,- значит, и она может.

Но тут Тане делается Лену жалко, и она задает совсем простой вопрос, как будто она первоклассница. И Леночка начинает ей объяснять и объяснять, а потом вдруг вскакивает и говорит:

- Постой, постой, я, кажется, что-то интересное придумала! Побегу спрошу Марью Дмитриевну, можно ли так на уроке сделать.

А вчера Леночка сидела-сидела, думала о чем-то, а потом и сказала тихо:

- Ох, боюсь...

Таня перепуганно посмотрела на темное окно, взглянула на крюке ли дверь.

- Кого ты боишься, Леночка? - спросила она шепотом.

- Не "кого", а боюсь, что не справлюсь. Понимаешь, сестренка, ведь нашим ребятам все придется делать: и восстанавливать, и строить, и новую жизнь налаживать, а кто их должен к этому подготовить? Я. Понимаешь, Чижик, какая это ответственность?

- Понимаю,- говорит Таня и с уважением смотрит на Лену,- ох, понимаю!

* * *

Однажды Леночка объясняла приставки. То ли у Тани голова болела, то ли в окно слишком назойливо лезло осеннее солнышко, только Таня ничего не поняла.

Посмотрела на Мишу,- Миша чертиков рисует. Посмотрела на Нюру,- Нюра с учительницы глаз не спускает, лицо такое напряженное, видимо, силится понять, а не получается.

Тут вошла Марья Дмитриевна. Она села на заднюю парту и все время что-то записывала.

Таня урока не слушала: она следила за карандашом Марьи Дмитриевны, и ей все время казалось, что Лена говорит что-нибудь не так.

"У, какая! - думала она про директоршу,- опять что-то записала, а потом ругать Лену будет!"

А у Лены урок не ладился. Спросила новый материал Алешу,- Алеша что-то путал. Спросила Нюру,- Нюра мямлила. А Петька просто встал столбом и молчал на все вопросы.

"Ой, что будет! - с тоской думала Таня.- Никто ничего не понял. А тут, как назло, Марья Дмитриевна!"

После уроков Леночку позвали к директорше.

У Тани совсем упало сердце.

Она пришла домой, растопила печурку, согрела щи... Потом печурка потухла, щи остыли. Таня снова разожгла печурку, снова закипели щи... Только вечером вернулась из школы сестра.

- Леночка, милая, она тебя ругала, да? Я так и знала!