Страница 114 из 116
Когда принесли чай, Милэда снова спросила о том, не хочет ли Дамиан поделиться радостью.
- О да, конечно! Мы наконец выслали экспедицию в Оландезию, чтобы вытащить оттуда Перлу Инвиато, - аромат чая был как всегда приятный, но чего-то всё равно не хватало, что-то тревожило, как тревожит едва заметный чужой запах или почти неслышный настойчивый звук. Что-то, чего Дамиан как ни старался, назвать словами не мог. Да что там словами, он и в мыслях не мог определиться, что же не так.
- Она милая девочка, - кивала Милэда. – Я очень удивилась её поступку. Вот так, жертвуя собой, поехать в эту страшную страну! Это смело. Очень смело!
- Кровь не купишь, - Дамиан немного надменно произнёс эти слова, которые когда-то давно прочитал, уже забыл где, но иногда любил вот так к месту подчеркнуть превосходство того, в ком течёт особая кровь.
Принц сбился бы с мысли, если бы продолжал говорить. Но на его счастье, в эту самую секунду он замолчал. И даже замер, наблюдая картину ещё более странную, чем просто неподвижный Несносный Мальчишка, - Несносный Мальчишка неподвижный и… насмехающийся. После паузы, за которую принц подавил недостойные мысли и чувства, он продолжил, не отрывая взгляда от Мальчишки.
– Она настоящая Инвиато, дочь своего отца! – реджи очень надеялся, что гордость за таких подданных, как Перла, всё же перекрыла оторопь и возмущение поведением Несносного Мальчишки, насмешкой этого его… Его кого? Призрачного отражения? Темной половины собственной натуры? Антипринца? Контр-реджи?
- Я очень рада, - сказала Милэда, легонько улыбаясь и задумчиво глядя куда-то вдаль. – Ей, наверное, там непросто. Я бы так не смогла.
- Понимаю. Я тоже волнуюсь о её судьбе. Всё это время тревога не давала мне бездействовать, заставляла искать возможности выручить её. И хоть экспедицию по её спасению мы готовили в спешке, думаю, всё будет хорошо.
Призрачный Мальчишка заволновался, отвернулся от реджи и стал выглядывать в узкую щелочку между косяком и дверью. Послышался предупредительный стук в дверь, появилась служанка, которая с поклоном доложила:
- Госпожа, к вам посетительница.
Милэда согласно кивнула и встала, переходя от чайного столика к рабочему столу. В комнату вошла женщина. Невысокая, тёмноволосая, в длинном платье, она плавно, но быстро прошла к рабочему столу хозяйки дома и со словами:
- Госпожа, вы так добры, что изволили подождать! Вот то, что я обещала, - положила что-то белое на стол.
Дамиан поднялся в присутствии стоявших женщин, но сделал это безотчётно, даже не понял, что дигается. Потому что совершенно потрясённый смотрел, как Несносный Мальчишка обнял вошедшую и прижался к ней с блаженной улыбкой.
Реджи узнал и голос, и женщину. И когда она к нему обернулась, снова будто обжёгся об эти прозрачные голубые глаза. Мгновенно вспыхнул фонтан воспоминаний, сливаясь воедино.
Одно – сон. «…Жен-щи-на! Ты моя женщина!» Теплая кожа женской спины опаляет ладони и зарождает у него в груди невероятную мощь, всесилие бога…
Другое - в гостиной этого же дома у стола стоит женщина. Она наклонилась, подбирает что-то с пола. А его пронзает дикое животное желание, которое хоть и утолял с диковинной любовницей, но так и не смог полностью потушить.
Ещё одно – ручей, девушка с корзинкой, что босым пальцем ноги трогает воду, а затем, заметив его, испуганной птичкой убегает прочь.
Ещё – лес, натянутая белая шея женщины в обрамлении черных сбившихся волос, полуприкрытый ярко-голубой глаз и направленный в него нож в грязной руке разбойника. Выстрел…
И ещё – спокойная, холодная, уверенная в себе женщина, спускающаяся к нему по лестнице, пронзительный, как удар молнии, голубой взгляд, от которого холод промораживает до позвоночника.
Это всё она. А он только сейчас это понял…
Женщина тоже его узнала. Вздёрнула чёрную, будто нарисованную, бровь и вежливо поклонилась.
- Доброго дня, господин.
Целую секунду Дамиан приходил в себя, собираясь с силами, чтобы церемонно склонить голову в столь же вежливом поклоне.
- Приветствую вас!
Заметила ли что-то Милэда или нет – не понятно, но с приветливой улыбкой проговорила:
- О, Дамиан, позволь представить тебе Валери Бодинскую, редкого матера, талантливейшую кружевницу изо всех кого я знаю. А знаю я их немало, поверь!
В голосе у княжны Маструрен звучало искреннее восхищение, и Дамиан этому даже удивился, но не сильно, вскользь, потому что самым удивительным было не это.