Страница 1 из 116
Я ехала верхом, в ушах – лёгкий звон. Это звякают мелкие лёгкие колечки в моих серьгах. От каждого шага лошади звяк… звяк… звяк…
Навстречу мне едет кто-то хорошо знакомый, кто-то, кто мне помог, я многим обязана ему. Не помню, почему, не помню чем, но знаю – он хороший человек и я ему благодарна. Я не вижу его лица, не знаю, кто он. Но еду к нему навстречу, улыбаюсь. Но те, что за моей спиной, вынуждают меня. В моей руке длинный метательный кинжал, и он обжигает ладонь. Я должна метнуть этот кинжал, должна ранить, ранить смертельно, а лучше убить. Убить того, кто едет мне навстречу. Но я не могу его убить, я не убийца, я не хочу быть убийцей! И потому я нахожу в себе силы выпустить нож из руки. Осторожно, легко, так, чтобы он выскользнул, будто случайно, лег под копыто лошади и исчез в дорожной пыли.
Звяк-звяк, звяк-звяк, звяк-звяк…
Я облегченно перевожу дух и, желая отереть со лба пот, поднимаю руку. Но на ней перчатка. Я в ужасе смотрю на перчатку и понимаю – она отравлена. Как только тот, что едет мне навстречу коснётся её, он погибнет. Я с бешено колотящимся сердцем сдираю эту перчатку, которая будто прилипла к коже. Но она сопротивляется, будто прирастает к коже.
Я уже стою на земле. Но когда тот, кто движется мне навстречу, приближается настолько близко, что я могу уже почувствовать его запах, перчатка наконец падает на землю к моим ногам. Это огромное, просто невероятное облегчение.
Звяк-звяк, звяк-звяк, звяк-звяк… Этого не может быть, я стою на земле! Но звяканье в ушах не стихает.
Теперь в моей руке тонкая удавка, и она накинута на шею человека, который корчится передо мной в агонии Корчится, хрипит, бьется в предсмертных судорогах, а потом замирает. Я в ужасе понимаю, что всё же убила его. Того, кого убивать не хотела.
-Нет, - шепчу, а потом кричу, – нет! - И уже не сдерживая вопля: - Нееееет!
Я вскочила на постели и стукнулась макушкой о потолок, воздух с трудом проходит в легкие, и за шумом собственного дыхания и бешеным стуком сердца в ушах, я с трудом разобрала:
- Слушай, Рада, заведи себе уже парня, что ли?
Это недовольная Ариша сонно бормочет на кровати напротив.
- Зачем? – нормальное дыхание ещё не восстановилось, и я спросила это прерывисто, будто после долгой пробежки.
- Ему ори на ухо.
- Ты так говоришь – заведи, будто это собака.
Скрип соседней кровати – это Ариша завозилась на своей постели, и в темноте не видно, какое у неё выражение лица. Да впрочем, какое у неё может быть выражение лица? Сонное наверняка. Да и дыхание тоже уже стало сонным. Ариша уснула.
Спят и ещё четыре девушки. Их кровати ниже, но мой крик даже не потревожил их сон. Ну да, они старшекурсницы и в совершенстве владеют отгораживающим звуки заклинанием. Только Ариша, как и я, на втором и ещё не научилась строить полог так, чтобы он держался, даже когда она спит.
Старшекурсницам хватило одной-единственной побудки среди ночи от моего крика, чтобы принять меры и больше не страдать от моих кошмаров, а вот Аришу не немного жалко. Радует то, что она быстро засыпает.
Я вздохнула. Она уснула, а я всё никак не могла - мучили мысли, отзвук звяканья сережек в ушах и страшное то ощущение непоправимости из сна, когда передо мной лежал мертвым тот, кого я так не хотела убивать.
Вспомнив всех богов и идолов, я попросила каждого, а потом всех вместе, чтобы все были живы и сон оказался пустым. На всякий случай потрогала себя за уши – проклятых серёжек в ушах не было. Вообще никаких не было. Облегченно вздохнула, уже в который раз и расслабилась – как же хорошо, что я не должна никого убивать!
А про парня стоит подумать…