Страница 14 из 26
Этот роман, как уже сказано, был известен лишь немногим, а поскольку мисс Баттлдаун не входила в их число, то она и вела себя с пожилой леди менее приветливо, чем могла бы при иных обстоятельствах. Кейт, по своей натуре, не любила пожилых женщин, да и сама не была настолько взрослой, чтобы понимать: ни один, по-настоящему разумный человек, не должен обходить своим вниманием семьдесят тысяч фунтов, независимо от того, насколько он нуждается в деньгах. Поэтому ее манеры можно было назвать скорее снисходительными, чем уважительными; а добрая леди Малмезон, хотя очень любила Кейт и была бы счастлива, если бы та унаследовала семьдесят тысяч фунтов от персидского шаха или президента Соединенных Штатов, не была идиоткой настолько, чтобы посоветовать молодой леди изменить линию своего поведения. Что же касается мисс Тремаунт, то она хранила самообладание, держалась прекрасно и никогда не упоминала о своем завещании, даже в те моменты, когда удержаться от этого было очень сложно. Она была учтива с сэром Эдвардом, снисходительна к Арчибальду, добра по-сестрински к леди Малмезон и спокойно наблюдала за всем и вся. В утро свадьбы она восхищалась туалетом невесты и давала советы с таким вкусом, что глаза гордой молодой красавицы искрились; а как раз перед тем, как гости вошли в зал, она нежно пожала Кейт руку и произнесла, самым нежным тоном, что надеется на ее счастливую семейную жизнь. "Я всегда считала вашу мать одной из самых счастливых женщин, моя дорогая, - добавила она. - Пусть ваша удача превзойдет ее!" Это добродушное пожелание вызвало у леди Малмезон некоторое беспокойство; сэр Эдвард улыбнулся в сторону, как показалось, с легкой иронией; Кейт же задумалась и пожалела, что стала выказывать мисс Тремаунт признаки того, какой очаровательной пожилой леди считает ее.
В то утро большой зал выглядел величественным, как никогда прежде. Мартовское солнце пробивалось сквозь высокие окна, и его лучи образовывали яркие пятна на широком полу, блестели на древних мечах, нагрудниках и празднично украшенных портьерах. В верхнем конце комнаты собралось довольно много светских и титулованных особ, перешептывающихся и шуршащих нарядами по последней тогдашней моде. За несколько минут до одиннадцати сам преподобный декан и его помощник, вместе с женихом и Арчибальдом, вошли и с большой помпой и достоинством заняли свои места под балдахином, сооруженным специально для этого случая, покрытом свежими цветами, благоухание которых распространялось над собравшимися подобно священному фимиаму. В одиннадцать часов наступила всеобщая тишина ожидания, и вскоре дверь в дальнем конце зала распахнулась, и появилась свадебная процессия. Она выглядела очень живописно, двигаясь по длинному ковру, расстеленному на полу и усыпанному цветами. Невесту, под вуалью, с цветками апельсина, поддерживал под руку сэр Генри Роллинсон (год назад добрый доктор был посвящен в рыцари благодарным монархом), который и должен был выдать ее замуж. Она выглядела спокойной, бледной и чрезвычайно красивой. Вдову полковника Баттлдауна сопровождал лорд Эпсом, старший брат достопочтенного Ричарда; на голове у нее был великолепный розовый тюрбан, а глаза ее были красными. Впрочем, все эти подробности и многое другое можно прочесть в "Морнинг Пост" от 7 марта 1821 года, куда мы и отсылаем любопытного читателя.
Служба началась. Когда сэр Генри Роллинсон передавал невесту, он случайно взглянул на Арчибальда и заметил, что у того на лице застыло очень странное выражение, а через мгновение молодой человек опустился на стул, оказавшийся рядом с ним, обхватив голову руками и тяжело дыша. Никто больше не заметил этого происшествия, а сэр Генри, полагавший, что юноша вот-вот упадет в обморок, конечно же, не мог оказать ему никакой помощи. Служба продолжалась. Ричард Пеннроял и Кэтрин Баттлдаун были объявлены мужем и женой, и отныне ни один человек не мог разъединить тех, кого соединил сам Господь. На пальце новоиспеченной жены сияло кольцо. Сам преподобный декан благословил пару. Все это время Арчибальд сидел, обхватив голову руками, а врач не без опаски наблюдал за ним и мысленно проклинал глупость тех, кто решил использовать бедное полоумное существо в этом действе.
Принесли книгу регистраций, в которой счастливая пара и ее друзья должны были записать свои имена. Первыми расписались муж и жена. Настала очередь Арчибальда. Заранее проверили, что он способен вывести на бумаге свое имя. Но он продолжал сидеть, обхватив голову руками. Сэр Генри тронул его за плечо.
- Ну же, парень... Арчи! Вставай! Иди сюда! Тебя ждут!
Он говорил резко и повелительно, надеясь сначала вывести молодого человека из оцепенения, а затем, как можно приличнее, вывести его из зала.
Арчибальд поднял смертельно бледное, покрытое потом лицо, и с каким-то вызовом взглянул на окружающих. Вскочил на ноги, опрокинув при этом стул, покатившийся по ступеням помоста и с грохотом упавший на каменный пол внизу.
- Я вошел через дверь на лестнице! - произнес он взволнованным голосом, поразившим всех, кто его слышал, - настолько тон его отличался от обычного. - Если вы думали, что она заперта, то ошиблись. А как еще я мог войти?.. Как я здесь оказался? Это же большой зал! Что вы здесь делаете? Как вы сюда попали?
Наступила мертвая тишина. Все чувствовали, что сейчас произойдет что-то ужасное. Несколько женщин истерически засмеялись. По-видимому, сначала показалось, что Арчибальд сменил свой безобидный идиотизм на состояние буйного безумия. Старый врач был, вероятно, единственным из присутствовавших, кто был близок к тому, что могло оказаться правдой. В отличие от достопочтенного Ричарда Пеннрояла. Он протиснулся между почтенным рыцарем и его шафером и, полагаясь на свое многократно доказанное влияние на последнего, крепко взял его за руку и посмотрел прямо в глаза.
- Не строй из себя дурака, Арчи, - тихо, но отчетливо, произнес он голосом, в котором слышалась приглушенная угроза. - Все в порядке. Ты же знаешь, что ты - мой лучший друг. Ты должен написать свое имя как один из свидетелей бракосочетания - только и всего.
- Какое бракосочетание? - удивленно спросил Арчибальд. - Кто вы такой? - через мгновение спросил он. А затем воскликнул: - Вы - Ричард Пеннроял, я не сразу вас узнал. Вы выглядите таким старым!
- Этот парень совсем спятил! - пробормотал Ричард, отворачиваясь и пожимая плечами. - Мне следовало хорошенько подумать, прежде чем подвергать себя риску связаться с сумасшедшим. Нам нужно немедленно вывести его из комнаты.
Юный сэр Эдвард услышал эту последнюю фразу.
- Простите, но вынужден вам напомнить: мой брат находится в своем доме, в Малмезоне, - серьезно произнес он.
- О, конечно, как вам будет угодно, - нахмурившись, ответил Ричард.
Арчибальд, тем временем, заметил Кейт и сразу же узнал ее; отойдя от матери и сэра Генри Роллинсона, пытавшихся успокоить его; он подошел к ней, и взял ее руки в свои.