Страница 33 из 43
— Одевайся, бэси, — велел Руслан. — Мы идем в парк.
— Только не публичная сцена! — вырвалось у нее.
Он молча перекинул ее через колено и выдал еще десять шлепков — несильных, только чтобы обозначить свое недовольство. Тома урок усвоила и, обиженно сопя и потирая ягодицы, быстро оделась для прогулки.
Недалеко от дома, где жил Руслан, располагался большой лесопарк. В теплый летний день там, конечно же, гуляли люди, но Руслан отыскал заросли кустов у пруда, к которым вела заброшенная тропинка. Рядом росла ива.
— Держи. — Он вручил ей небольшой перочинный нож. — Не порежешься?
— Нет… — Тома удивленно на него посмотрела. — А что мне делать?
— Готовить розги для своей попы, — невозмутимо произнес Руслан.
И улыбнулся, когда она метнула на него яростный взгляд. Возмущаться, однако, не решилась, но возразить попыталась:
— Но… это же…
— Стыдно, бэси, согласен. Наказание не должно быть приятным, — мягко ответил он. — Лучше поторопись, пока здесь никого нет.
Она шумно выдохнула.
— Сколько… розог?
— Я скажу, когда будет достаточно. И дополнительная порка за возражения и вопрос.
Кусая губы и оглядываясь, как воришка, Тома стала срезать ивовые ветки. Руслан присел на поваленное дерево и вытянул ноги.
— Покажи, — попросил он через несколько минут.
Тома положила ему на колени целый пучок. Руслан придирчиво осмотрел каждую веточку, отбросил несколько кривых и тоненьких.
— Очищай от листьев и почек.
Руслан не разбирался в розгах и их приготовлении, но он и не собирался использовать их классическим способом. Одно дело отшлепать ладонью или выпороть ремнем, но сечь розгами неумеючи — страшно. Да и не было у него желания причинять Томе сильную боль. Она должна прочувствовать наказание, его стыд и неотвратимость.
Вскоре на коленях у Руслана лежал пучок тонких прямых прутиков, напоминающий небольшой веник.
— Достаточно, — сказал он. — Бери розги, пойдем домой.
Естественно, Тома нарвалась еще на одну штрафную порку.
— К-как… — пролепетала она. — А пакетика нет?
— Нет, бэси. Ты понесешь это в руках, — терпеливо объяснил Руслан.
— Но ведь все поймут!
— Может, ты лозоплетением занимаешься. Кому какое дело?
Тома повертела в руках прутья и опустила голову.
— Прости… — прошептала она.
Переживала она зря, никто не обращал внимания ни на ее пунцовые щеки, ни на розги, которые она несла, и на «утиную» походку из-за пробки, причиняющей ей определенные неудобства. Но стыда и унижения хватило с лихвой.
— Раздевайся и жди наказания в углу.
Кажется, этот приказ принес Томе облегчение. Ожидание почти закончилось, осталось пережить боль.
Руслан связал прутья у основания, ошпарил их кипятком из чайника. Вдруг он все же по неосторожности поранит кожу? Диванные подушки он положил поперек дивана, одну на другую, и позвал Тому.
— Мне очень жаль, что приходится наказывать тебя, бэси, — сказал он и провел пальцами по ее щеке, нежно поглаживая кожу. — И я хочу, чтобы ты знала, это наказание за коктейль, опрокинутый за шиворот госпоже Светлане. И за то, что ты ослушалась моего приказа и покинула чилаут. Приступ ревности я уже простил. Все понятно?
— Да, сэр, — тихо ответила Тома.
— Ложись животом на подушки. Связывать тебя я не буду, ты должна лежать смирно.
— Я… я не выдержу без… — Она осеклась, когда Руслан посмотрел на нее с упреком.
— И о штрафной порке я не забыл. Не усугубляй, бэси.
Тома всхлипнула и легла, как он велел. Первым делом Руслан вытащил пробку, потом отшлепал ягодицы — несильно и без счета, до легкого розового цвета, удачно проведя необходимый разогрев.
Розги свистнули в воздухе, — Руслан стряхивал с веток капли воды, — и Тома вздрогнула.
— Счет не нужен.
О соседях он не напомнил, она и сама не захочет, чтобы ее услышали. Да и не будет сильной боли, не должно быть.
Руслан не замахивался розгами, он похлопывал «веником» по попе, как в бане, только чаще и с небольшой амплитудой. Поначалу Тома лежала тихо, потом кожа покраснела, и она завертела попой, заохала, застонала. Еще немного — и стала повизгивать, пытаясь увернуться от розог. Руслан придерживал ее за поясницу и продолжал экзекуцию до тех пор, пока Тома не расплакалась.
Отбросив розги, он присел рядом и гладил ее по голове и плечам, успокаивая лаской.
— Все, бэси, — произнес он, едва рыдания стихли. — Наказана и прощена. И больше не рабыня.
— Рус…
— Иди ко мне, котенок.
В этом определенно что-то было: наказать свою сабу и простить ее, целиком и полностью, не оставляя камня за пазухой. Милая послушная девочка на руках, ластящаяся, как кошка, компенсировала все муки, через которые им пришлось пройти вместе. Может потом будет проще? Теперь он знает, что и сам получает пользу от наказания. Прошлые грехи и обиды остаются в прошлом, не мучают напоминаниями, не оставляют следа.
Руслан обнимал Тому и покачивал на руках. Все позади, теперь он снова может заботиться о своей малышке. Например, смазать ее горячую попку гелем, давно купленным для таких случаев. А потом завернуть в одеяло и накормить шоколадом. И целовать, целовать… до опухших губ, до сбившегося дыхания.
Плохой из него воспитатель.
И шоколад был лишним. Тому вырвало, и Руслан с трудом поддался ее уговорам не вызывать скорую помощь.
— Слишком много сладкого, — сказала она. — Уже все прошло.
— На следующей неделе идешь к врачу. В понедельник. Иначе выпорю прямо в офисе.
Она уставилась на него, приоткрыв рот. И, кажется, поверила, что именно так он и поступит, если она ослушается.
= 31 =
Наказание не принесло того облегчения, на которое Тамара рассчитывала. Это она поняла утром, когда они с Русланом завтракали на кухне. За переживаниями она позабыла о том, что обманула своего господина. Ложь о тесте на беременность поначалу показалась ей незначительной, а теперь не давала покоя.
Руслан выглядел спокойным и довольным. Все стало, как прежде, до их неудачного похода в клуб. А Тамару подташнивало: то ли все же от беременности, то ли от страха. Она не сможет долго скрывать обман, и все повториться сначала. Руслан будет переживать, а она — ждать очередного наказания, испытывая судьбу. В конце концов, господину надоест непослушная и лживая саба, и он найдет себе другую — милую и послушную.
«Больше доверия, Тома…»
Только бы не заплакать! Сейчас точно не время для признаний.
— Бэси, ты помнишь, что обещала?
— Я? — Она растерянно посмотрела на Руслана.
— Хорошо, не ты. Я обещал, — усмехнулся он.
— А… да… Я схожу к врачу.
Тамара собиралась сдержать обещание. Она даже записалась на прием и сообщила Ольге, что отлучится после обеда. Все пришлось переиграть, когда заказчик изменил время встречи. А потом навалились текущие дела — проблемы с договором, очередная истерика бухгалтерии из-за зависших компьютеров, срывы сроков по эксклюзивам.
Тамара напрочь забыла и о враче, и о зловещем обещании Руслана. Да и не восприняла она его всерьез! На работе Тема — табу. Здесь Тамара — главная, а Руслан — подчиненный.
— Ты домой собираешься, бэси? — услышала она знакомый голос и оторвалась от статьи, которую редактировала.
— Уже пора?
И точно, пора. За окном темно, а она даже не помнит, кто зажег свет в кабинете.
— Ты сегодня всех загоняла. — Руслан присел на краешек стола. — Не мог спросить раньше. Что сказал врач?
— Врач… — Тамара нервно сглотнула. — Ну… я не успела…
— Ты же уходила из офиса, — нахмурился Руслан.
— Да, на встречу. Форс-мажор, так бывает. Я завтра… Схожу завтра.
— Завтра я тебя туда отведу. За руку, — пообещал он мрачно. — Отпусти Ольгу.
— За… зачем?
Впервые Тамара не чувствовала себя хозяйкой положения в собственном кабинете. Руслан не просил — приказывал. Приказывал особенным «доминантским» тоном, не предполагающим возражений. И Тамара сопротивлялась из последних сил, не желая поддаваться.