Страница 2 из 15
– Серьезно, мазила!
– Я хотел показать, как бы ты пролетела, если бы только сунулась в свое театральное.
– Думаешь, у меня нет способностей? – не сдавалась Лиза.
– Ты актриса хоть куда, но для театрального нужны еще и возможности.
– Конечно, поэтому я в Плехановском учусь, – засмеялась Лиза, все еще облизывая мороженое. Девушка умела растягивать удовольствие во всем. Даже в самой жизни, которая, казалось, у нее бесконечная. В чем только Лиза себя ни пробовала… Последним увлечением были танцы. Парные. Партнером был Олег. У каждой девушки наступает момент, когда она просто хочет довериться партнеру. Она вела себя, как правило, хорошо, уверенно, но порой – неизвестно куда. Он должен был подсказать ей путь.
– Мечты сбываются, – рассмеялся Олег, приобнял Лизу и успел укусить ее мороженое.
– Ах ты злодей!
– Я хотел сказать, что девушке без мечты никак нельзя, иначе она теряет привлекательность.
– А без любви можно?
– Можно, но весной лучше все же влюбляться для профилактики. Потому как авитаминоз.
– А как отличить любовь от влюбленности?
– Очень просто. Как пишут романтичные школьницы в девичьих альбомах, «влюбленность – это когда смотрят друг на друга, а любовь – это когда смотрят в одну сторону».
– В телевизор?
– Ну, это уже третья ступень – сожительство.
– Значит мы пока на первой ступеньке.
– Иногда я чувствую себя на второй.
– Когда смотришь на меня свысока.
– Прямо с самого с высока? – Олег встал на цыпочки.
– Да, мне все чаще кажется, что ты от меня что-то скрываешь.
– Ничего я не скрываю. Возможно, я поеду в Анголу, – ему поднадоела эта сентиментальная болтовня.
– В Анголу? Это же в Африке?
– Да, Чуковского помнишь?
– То есть? Ты серьезно?
– Если все срастется.
– Это надолго? – Лиза остановилась, будто желая замедлить само время.
– Не знаю, чем дольше – тем лучше.
– Кому лучше?
– Это же такая возможность!
– Я понимаю, а там не опасно?
– Не опаснее, чем у Чуковского, – попытался сбить напряжение Олег. – В Африке большие злые крокодилы. В остальном не опасно.
– Я же на полном серьезе. – Лиза вдруг развернулась к Олегу и посмотрела ему в глаза.
– Я тоже, я ненадолго, – отвел взгляд Олег. – Да и еще нескоро, когда пятый курс закончу.
– Мне кажется, я сейчас кого-то убью!.. – Лиза, поспешно сев на ближайшую скамейку, усадила Олега рядом и потребовала подробных объяснений.
10 сентября 1979 года
– Олег, иди скорее, про твоих рассказывают! – прокричала из кухни в комнату Лиза и сделала погромче звук стоявшего на холодильнике телевизора.
Олег, студент 5-го курса переводческого факультета московского иняза, отбросил в сторону конспект и поспешил к вещавшему официальным голосом телеящику. Голос бессменного в таких нередких в последнее время траурно-торжественных случаях диктора Кириллова лился из динамика портативного «Шилялиса», с почти натуральным прискорбием сообщая о преждевременной кончине в московской Центральной клинической больнице большого друга советского народа и лично товарища Леонида Ильича Брежнева, первого президента независимой Анголы товарища Агостиньо Нето. На крошечном экране мелькали плакаты с изображением Нето и лица рыдающих людей, собравшихся вокруг громкоговорителя в ангольской столице. Братский народ решил увековечить тело своего первого президента, верного марксиста-ленинца, как прежде это было сделано с телом вождя мирового пролетариата. Для этого, продолжал диктор, в ближайшее время в столицу СССР прибудет делегация ангольских официальных лиц и специалистов. Они намерены провести ряд встреч с советскими учеными-биохимиками, которые с готовностью обещали передать им свой бесценный многолетний опыт и предоставить все необходимое для бальзамирования тела первого президента братской Народной рес-публики Ангола.
– Вот тебе и ну! – воскликнул Олег: – Приехал Нето, а уедет брутто!
– Ну ты полегче. Взвешивай слова! – заблестевшими глазами посмотрела на Олега Лиза. От нахлынувшего женского сочувствия глаза ее стали еще ярче.
– Да не переживай ты.
– Не переживу, – улыбнулась Лиза.
– Знаешь, что мне в тебе нравится? – Олег подошел к Лизе и обнял, замкнув ладони на ее талии.
– Что? – Лиза с готовностью потянулась к нему, заглянув в самое донышко мужских глаз.
– Чувство юмора не покидает тебя даже в самые трагические моменты истории. Его же сюда лечить привезли, операцию делать. Я слышал, онкология. Жаль дядьку! У нас с ними как раз отношения вовсю развиваются, думал, как окончу институт, сразу туда рвану, на годик для начала. Помнишь, я тебе говорил как-то? А теперь кто там дальше вместо него будет? – разомкнул объятия Олег.
– Эй, эй, куда это ты рванешь, хотела бы я знать? А я?! – Лиза попыталась удержать его.
– А женатым туда и на два года можно. Вот только обустроюсь – и сразу вызову тебя.
– Хочешь сказать, я могу это расценивать как предложение руки и сердца? – рассмеялась Лиза.
– Расценивай как хочешь, только все равно придется доучиться, иначе моя маман ни за что своего согласия не даст.
– А разрешения обязательно спрашивать? – Олег услышал в ее голосе ревнивые нотки и поспешил успокоить:
– Не ревнуй. Мама – она и в Африке мама.
– А мы с тобой поженимся – и на необитаемый остров! – не сдавалась невеста.
– Ага, с милым и в шалаше рай? Это, конечно, здорово, – Олег бросил в зеленый дипломат, подарок родителей из Болгарии, конспект и учебник португальского. – Надо заехать в институт, – объяснил он. – Обещал показать черновик диплома нашей завкафедрой: защита не за горами, а она его еще ни разу не видела, грозится не допустить к зимней сессии. Да и отец будет не в восторге, – Олег будто вспомнил самое важное.
– Чувствую, на острове мы будем не одни. – Лиза задумчиво провела пальцами по его губам.
– Ага, пока не построим свой шалаш. – Олег перехватил ее руку, поцеловал в ладонь и засмеялся, желая погасить назревающий спор. – Ты моего отца не знаешь. Он мне всю жизнь твердит одно и то же: «Сынок, у мужика должна быть рабочая профессия в руках, а остальное все приложится». – Олег защелкнул хромированный замок дипломата легким и точным ударом ладони. – В первый раз я недобрал баллов, и уже когда во второй раз поступал в иняз, засел у себя в комнате за секретером, обложившись учебниками, готовился часов по двенадцать-четырнадцать в день… Больше никогда потом столько не сидел. Я даже растолстел от этого!
– И с тех пор у тебя щеки как у хомяка?
– Глупая, это генетика, наука, проще говоря – родители! У меня мама круглолицая. Только не пойму, почему при темноволосых матери и отце мы с сестрой получились оба белобрысыми.
– Все люди братья, а иногда еще немного соседи.
– С соседями жили дружно, но не до такой степени, – усмехнулся Олег.
– Тогда не знаю. Конечно, я могла бы продолжить мысль о «продажной девке империализма», о финно-уграх и прочих этнических влияниях, но, пожалуй, воздержусь: это будет слишком грубо по отношению к твоим родителям, которых я люблю и уважаю.
– Ну, их здесь никто и не обсуждает. Со всем тем, что на них свалилось, особенно в войну и сразу после, они у нас герои. Только вот понять друг друга нам иногда бывает непросто.
…Так вот, он ко мне тогда перед моим поступлением зашел в комнату, слегка навеселе, и сказал: «Сынок, я тут тебе учебник по электротехнике принес, на, полистай, вдруг надумаешь в радиотехникум поступить. Вон брат мой старший, дядя Толя, всегда в технике разбирался. Его даже геологические партии до самых последних лет всегда приглашали как специалиста по электротехнике: без рации, которая вдруг сломалась, без связи, геологам никак! Да и так, по жизни, он тоже всегда был в почете у соседей: у кого телевизор сломался, стиральная машинка – так все к нему бежали».
Я прям взвился, но ответил спокойно, наверное, раз в десятый, чтобы не обидеть: «Пап, ну ты что такое говоришь? Ты же мне этот учебник тысяча девятьсот лохматого года показывал: не мое это, я же тебе говорил. И ты разве не знаешь, что завтра у меня экзамен в инязе, институте иностранных языков, понимаешь? Английский я уже сдал, на пять! – Олег для убедительности растопырил пятерню и помахал ей перед Лизой. – На пять, понимаешь? А завтра у меня история». Отец тогда на меня посмотрел так удивленно, даже обиделся, представляешь?..