Страница 44 из 56
Состояние Шандера лично мне представляется безнадежным - он медленно слабеет, и помочь ему не может никто. Возможно, если бы в Идаконе находился Роман Ясный, сумевший излечить Стефана, он спас бы и графа Гардани, но где находится бард, не известно никому. Мне искренне жаль графа, который переносит свои страдания с необыкновенной стойкостью, и я полагаю, что одно это преступление делает возможным применение против Михая Годоя ЛЮБЫХ мер.
Пока же мы готовимся к войне и считаем дни, которые нам для этого отпустила великодушная зима. Не скрою, то, что весна в Эланд приходит на месяц позже, чем в Южную Фронтеру, вызывает определенную надежду. Если бы Святое воинство нанесло упреждающий удар через Гремиху, планы Михая были бы серьезным образом нарушены, ибо ему пришлось бы дробить свои силы. Без этого наше положение будет очень тяжелым, но я все же надеюсь на вашу решительность.
Остаюсь искренне ваш
Максимилиан Эландский.
Писано в двадцать шестой день месяца Вепря".
- В двадцать шестой день месяца Вепря, - пробормотал вслух Феликс. Проклятье!!! Можно подумать, я не понимаю, что все это значит... Но я ничего не могу сделать с этими мунтскими ублюдками!
Его Святейшество еще раз пробежал глазами послание. Если он все правильно помнит, не сегодня-завтра дороги в Таяне Фронтере просохнут. Вот тут бы и дать по рукам зарвавшемуся выскочке! Вряд ли Михай рискнет сунуться в междуречье Ганы и Фанта раньше месяца Медведя. Но время все равно упущено, и упущено безнадежно! Архипастырь нервно погладил руку, затем решительно дернул шнур звонка. Брат Парамон, уже вполне освоившийся с должностью секретаря Его Святейшества, но все еще робеющий блистательного брата Фиделиуса, возник на пороге, моргая близорукими глазами.
- Мне нужен Рафал, - отрывисто сказал Феликс, - и побыстрее.
Брат Парамон кивнул и торопливо вышел. Архипастырь откинулся в кресле, глядя в расписанный звездами потолок. То, что он собирался сделать, счел бы безумием сам Филипп, но другого выхода не было. По крайней мере он, Феликс, его не нашел за два месяца, прошедших с того злосчастного дня, как в его кабинет провели смущенного графа Нурнига, посла Его Императорского Величества Базилека.
Длиннейшее велеречивое послание, без сомнения сочиненное всемогущим канцлером Бернаром, оказавшимся достаточно дальновидным, чтобы жениться на дочери стремительно выживающего из ума Базилека, сводилось к тому, что провозглашенный Церковью Святой поход был весьма неугоден Мунту.
Феликс, как и Рене, терпеть не мог политику, но вынужден был в ней разбираться. Реакция империи его не удивила, более того, не знай он подробностей происходившего в Таяне, он бы счел ее обоснованной. В самом деле, Арция давно одряхлела и держалась лишь потому, что никому не приходило в голову ее хорошенько потрясти. Когда-то присоединенные королевства и герцогства, ныне ставшие провинциями империи, все еще оставались в ее составе, так как местные нобили были слишком сыты и ленивы, чтобы оспаривать право на независимость. И тем не менее Феликс отчетливо понимал, что рано или поздно кто-то из них решится из герцога или графа превратиться в короля и, если ему улыбнется удача (а она улыбнется, если тот будет достаточно смел и предприимчив), то и другие, молодые и честолюбивые, поспешат отложиться от тихо умирающей метрополии.
Базилек и его окружение предпочитали не замечать очевидное, предполагая, что на их век хватит. Они опасались другого - союза Таяны и Тарски, которые все увереннее заявляли о себе. Правда, пока они не покушались на империю, раздвигая свои границы в основном за счет северных и восточных земель, примыкающих к Запретной черте, но вот многие фронтерские нобили начинали поглядывать на Рене и Марко как на возможных сюзеренов, от которых куда больше толку, чем от мунтских вырожденцев. Отставка же, данная Стефаном беспутной императорской племяннице, заставила забыть об идее объединения старого и нового центров путем династического брака. Бернар, в отличие от Базилека пекущийся о своем будущем, понимал, что усиление Таяны означает неизбежный распад Арции. В этих условиях ссора Рыси с Альбатросом представлялась чудесным спасением.
Базилек без колебания признал все права Михая Годоя и спешно отправил в Гелань с деликатной дипломатической миссией графа Фредерика Койлу, сделавшего все возможное и невозможное, чтоб укрепить регента в его желании захватить Эланд и свернуть голову Рене. Михай принял графа по-королевски, завалив его подарками и введя в круг своих избранных друзей. В этих условиях непреклонная позиция Церкви, не признававшей притязаний Годоя, не могла вызвать у мунтского двора ничего, кроме отторжения.
В своем письме Бернар указывал, что не намерен вмешиваться в дела Его Святейшества, но не может позволить Святому воинству пройти через имперские владения и воспрепятствует присоединению к Святому походу своих вассалов. Более того, Базилек был осведомлен о том, что далеко не все члены Конклава разделяют мнение Архипастыря, и намекал, что империя готова поспособствовать расколу Церкви и предоставить мятежным клирикам лежащую недалеко от Мунта Фей Вэйю, чье имя тесно связано с именем Циалы Благословенной. Были и другие угрозы и намеки, но в сравнении с первыми двумя они выглядели как мыши рядом с котами.
Феликс понимал, что сопротивление Базилека сломить ему вполне по силам и он, без сомнения, сделал бы это уже к началу осени, пустив в ход и то оружие, которым так сильны церковники, и свои личные связи в Мунте, так как в свое время рыцарь Феликс был весьма близок с убитым при Авире принцем Эллари, Столь же непохожим на бездарного Базилека, как нож на репу. Увы! у Архипастыря не было времени. Он отдавал себе отчет, что склока Церкви с Арцией при любом исходе многократно усилит Годоя, да и рисковать целостностью Церкви в ожидании потрясений, которые сулило это лето, было безумием.
Феликс был вынужден ждать, копя силы в подвластной ему Святой области, собирая припасы и деньги, тренируя добровольцев, которым для того, чтоб примкнуть к войску, не требовалось разрешения сюзерена. Уже сейчас под Кантиской собралось не меньше десяти тысяч волонтеров, которые вкупе с двенадцатью тысячами отборного церковного войска представляли немалую силу. Конечно, с ними нельзя было штурмовать Гелань, но вот отвлечь Михая от Эланда возможностью удара через Гремиху было вполне возможно. Только вся эта сила была связана по рукам и ногам выжившим из ума императором и его обнаглевшими родственничками. Феликс видел, что единственным выходом является ускоренный марш на помощь Аррою, но для этого , придется ждать нападения Годоя на Эланд. Тогда можно будет отринуть все условности. Только вот дорога займет не меньше полутора месяцев, и все это время Эланду придется отбиваться в одиночку. А этого-то Феликс и не мог допустить.