Страница 4 из 14
— Зараза! — бросаю на него злой взгляд, чуть ли не сплёвывая, с шипением произношу: — Как же меня достали мужики с изнеженной психикой, — тут же отвернувшись от непробиваемого типа, направилась к выходу в надежде, что последняя фраза заденет его, и он отступится. Ну не заставит же он меня в действительности делать то, что в договоре прописано!
— Далеко собралась, радость моя? — слышу в спину вопрос.
— Раз договор расторгнуть нельзя, пойду напоследок оторвусь по полной. Душа, знаете, требует разнообразия и разврата. Сейчас буду мужиков вылавливать и насиловать со страшной силой, постараюсь экспресс методом опыта набраться. Для вас, между прочим, стараюсь, цените, — не скрывая ехидства, продолжаю: — Хотя, надеюсь, насиловать всё же не придётся, постараюсь обойтись простым совра…
Договорить я не успела — меня резко разворачивают, и я даже не поняла как, но оказалась прижата его мощным телом к стене. Как он это провернул?
— Убью! — произносит он угрожающе тихо, его взгляд полыхает ненавистью.
Вот она — грань, которую он не позволит переступить! Вот его слабое место! Хотела Юля вывести его из себя, радуйся — вывела. Теперь осталось мелочь — остаться в живых.
— Не убьете, свидетелей много, — пытаюсь дальше делать вид, что не боюсь, а у самой внутри всё от страха замирает, или не от страха?
Чёрт его знает, этот мужчина на меня действует странно, одна часть меня желает придушить его, а вторая изнывает от желания узнать, каково с ним заниматься любовью. Ведь хорош, зараза, хоть и идиот.
Заниматься любовью?! Чур меня! От осознания, какие у меня мысли бродят в голове, я непроизвольно вздрогнула.
— А кто сказал, что тебя я убью? — вернул он меня в реальность, — речь шла о твоих любовниках, а ты, радость моя, будешь жить и знать, что по твоей вине пострадали люди. Разумеется, я не имел в виду физическое устранение человека, а вот испорченную жизнь им гарантирую. Ты же понимаешь: убить можно не только физически. Правда, есть более лёгкий вариант наказания для них — я им переломаю конечности. Готова такой груз по жизни нести?
— Вы это серьёзно? — я посмотрела в его глаза и поняла — не шутит.
— А я похож на шутника? — продолжал он сверлить меня взглядом.
— Нет, не похож, — непроизвольно вырвался вздох обречённости.
Стоп. Какой обречённости? Я сдавать свои позиции не намерена, буду бороться, а получится это или нет — время покажет. Зато пыталась, а не пала к его ногам, как спелое яблочко с дерева. Приняв решение, я продолжила, тем более, как выяснилось, физическое устранение мне не грозит.
— А зря, чувство юмора вам бы не помешало, а смех, знаете ли, продлевает жизнь, — попыталась разрядить обстановку, уж больно мне его взгляд не понравился. Словно в омут затягивает — жуткое ощущение.
Вот зачем, спрашивается, хотела его вывести из себя? Пусть будет ледяной глыбой, чем огнедышащим драконом. Хотя о чём я? Ну, прижал к стеночке, это ещё не характеризует его как горячего южного парня. Так, вспылил немного — бывает. И всё-таки он какой-то неправильный джигит. Другой бы на его месте уже давно меня послал, а этот просто непробиваем. Обидно, я так старалась, рисковала, и всё коту под хвост.
— Желаешь мне долгих лет жизни? — с ехидством поинтересовался он.
— Да ничего я вам не желаю, — попыталась вырваться — не отпускает, ещё сильнее придавил к стеночке. — Мужчина, прекратите меня вжимать в стену, а то…
— А то что? — с прищуром посмотрел на меня.
— Да ничего. Просто хочу напомнить, что ваш чёртов договор не вступил в силу! И у вас на меня пока прав никаких нет! Так что не лапайте меня, бесит!
— Я ещё и не начинал, — хмыкнув, он продолжил: — Детка, договор — это всего лишь свод правил, а права я на тебя получил, когда Аверин снял с тебя защиту. Так что, рыба моя, стой и внимай.
— То есть я была под защитой Аверина? — не поверила я.
— Да.
— Зараза, это ж надо была так опростоволоситься! — вырвалось у меня непроизвольно.
Ну а как тут не вырвется? Когда осознаёшь, что босс оберегает своих сотрудников от притязаний извне. А я, как дура, всё испортила сама, теперь приходится расплачиваться за свою самодеятельность.
— Не нужно сокрушаться, всё что ни делается — к лучшему.
Успокоил, блин!
— Может, для вас оно и к лучшему, а я что-то не в восторге от сложившейся ситуации. У меня, знаете ли, совсем другие планы были, и вы в них никак не входили. Понимаете, о чём я?
— Это твои проблемы, — процедил он сквозь зубы — злится.
Ничего дорогой, это теперь будет твоё постоянное состояние, если не отступишься, уж я-то постараюсь держать тебя в тонусе. Ты на своей шкуре узнаешь, что русская женщина не только коней на скаку останавливает, но и виртуозно играет на нервах.
— А по-моему, ваши, — не скрывая ехидства, ответила я. — Сразу предупреждаю: характер у меня скверный, намучитесь вы со мной… — понимаю, что попытка слабая, но и её упускать нельзя. Хотя, что я пыжусь? Видно же, что всё бесполезно.
— Ничего страшного, справлюсь, я всего добиваюсь желаемого результата.
М-да самоуверенность — наше всё!
— Кто ж спорит, может, и добьётесь, но какой ценой? — не осталось я в долгу. — Ответственно заявляю: лёгкой победы не дождётесь! Нервы я помотаю вам знатно, так что я предупредила, теперь вы знаете, что ожидать от меня. Цените мою откровенность.
— Оценил, принял к сведенью, теперь ход за мной, пять минут истекло.
— Я вся во внимании, поразите меня в очередной раз! Хотя вряд ли — больше уже некуда.
Стоит, испепеляет взглядом — тоже мне напугал! Меня не пробьёшь ни взглядом, ничем, моя броня крепка и танки наши быстры, правда, не совсем быстры — уйти же не успела. Но кто знал, что он так поступит? В следующий раз обязательно увеличу скоростной режим при отступлении.
— Итак, начнём. С этого дня ты больше не носишь провокационные наряда, увижу в них — оттрахаю так, что ходить не сможешь.
Ничего себе заявочки! Чуть не присвистнула от удивления. Но внешне, конечно, не показала, более того — перешла в наступление.
— Фи, — фыркнула я, беспечно пожав плечами, — тоже мне, нашли, чем пугать! Женщину? Сексом? — и так ехидненько интересуюсь, слегка прищурив глаза: — Мне это расценивать как рекламную кампанию, или вы просто хвастаетесь?
— Расценивай, как хочешь, я предупредил, — не повелся он на провокацию. Жаль.
— Тогда я тоже выскажу что думаю. В договоре чётко написано, что ваша власть наступает только после окончания мой работы на господина Аверина, — смотрю — злиться, я счастлива, — так что до этой поры я буду надевать всё, что считаю нужным.
— Стерва, — не сдерживается он.
— Спасибо за комплемент. Скажу вам по секрету, — высвободила руку и поманила его пальчиком, чтобы наклонился. Он посмотрел на меня с подозрением, явно ожидая подвоха, но приблизился, и я ему чуть слышно на ушко: — Я — стерва высшей категории, так что советую подумать, стоит ли нанимать такого сотрудника. Про ребёнка даже говорить не буду, бракованный будет: от осинки не рождаются апельсинки.
— Детей, — отстраняется и смотрит на меня пронизывающим взглядом.
— И много планируете? — продолжаю издеваться.
— Очень.
У меня глаз предательски дёрнулся, а этот гад ехидненько так:
— Нервишки шалят?
— Нет, это я вам подмигиваю, пытаюсь таким образом наладить контакт. Получается? — изображаю преданность во взгляде.
— Нет, глаза выдают всю стервозность твоей натуры, — парирует он.
— Но-но, попрошу без оскорблений! На свою натуру посмотрите, тиран двадцать первого века с замашками султана!
— Вырвать бы тебе змеиное жало…
— И лишится органа, который может вам принести неописуемое удовольствие? — перебиваю его.
— Дрянь распутная, многих таким способом удовлетворяла? — спрашивает, а у самого желваки на скулах заиграли.
— Что вы! Только вам буду хвалебные оды исполнять… Минуточку, вы сказали «распутная»? Не подскажете, что хотели сказать этим? — распахиваю глаза от удивления, хотя прекрасно понимаю, что он имел в виду.