Повелительница дахаков

Самое большое предательство — это когда предаешь себя. С любым другим человеком можно ограничить общение или вообще вычеркнуть из своей жизни. А вот с собой так не прокатит. Буду помнить о своем поступке, пусть и навеянном чьей-то чужой волей. Почему чьей-то? Я прекрасно знаю, кто влиял на мой разум, потому что добровольно очутиться в отеле с малознакомым мужчиной, воспитанная своей правильной бабушкой, Варя Трофимова просто не могла. Не в ее характере, не по ее жизненным принципам. Не могла, и все же чуть не оступилась, чуть не совершила роковую ошибку, доверившись и пойдя за тем, к кому безмерно тянуло.

А он тоже хорош. Айрин фактически чуть не надругался надо мной. Если бы не счастливая случайность с тем вызовом, быть мне… Хотя, доказать потом, что изнасилование все же было, не смог бы никто. Все выглядело вполне пристойно, с полного моего согласия. А то, что я в тот момент превратилась в дурочку с размягченным мозгом, земная медицина подтвердить еще не в состоянии. Да и случайность с вызовом никак нельзя назвать счастливой. Возможно, где-то гибли люди. Точно так же, как мы с бабушкой всего неделю назад, как бедная соседка, которой повезло меньше.

Жутко, до зуда в пальцах, до зубовного скрежета, хотелось вымыться. Хотелось вместе с водой смыть с себя весь тот стыд, что я испытывала сейчас. Но тратить на это драгоценные минуты не стала.

Одевалась в спешке, собирая свой гардероб по всему номеру. Рюкзак вообще обнаружился под низким столиком в огромной, как наша квартира, зоне отдыха. Замок не заблокировали. Значит, айрин был уверен, что я просплю до его возвращения.

Осторожно выглянула в коридор. На мою удачу он был совершенно пуст. В большой холл к лифтам я не пошла, а направилась туда, куда вела стрелочка и надпись «запасной выход». Бесконечный спуск по металлической лестнице, каждый шаг отдается гулким эхом, от каждого звука сердце заходится. Но я бегу и бегу веред, словно за мной гонится кто-то ужасный, злой и беспощадный. На самом деле пытаюсь убежать от себя, но уже к первому этажу понимаю — это бесполезно.

Центральный холл отеля встречает меня тишиной. Только портье не дремлет за стойкой. Симпатичная девушка провожает меня скучающим и все же немного осуждающим взглядом, отчего мне становится еще хуже. Я быстро проскальзываю в раздвинувшиеся передо мной стеклянные двери и тут же сворачиваю на неприметную тенистую аллею, которая в такой поздний час не освещена и кажется зловеще темной. Но меня не может остановить такой пустяк. Я несусь и несусь вперед, подальше от отеля и инопланетных спасителей, в свой привычный простой мирок, в котором я всегда существовала в ладу с собой, умела договариваться и находить компромиссы.

Только запрыгнув в пустой последний троллейбус, смогла перевести дыхание. И тут же почувствовала, как навалилась усталость, скопившаяся за день. Я тяжело опустилась на дермантиновое потертое сидение и долго смотрела, как в темном окне проплывают огни реклам и мигающие светофоры ночного города. Больше физической усталости угнетала моральная подавленность. Из меня словно выкачали все хорошее, оставив пустую оболочку.

В большой пустой квартире, пропитанной с детства знакомыми родными запахами, не раздеваясь, прислонилась к стене в коридоре. Да так и сползла по ней на пол. Отчаянье и стыд давили на плечи. Мне просто не удержать их! Не смогу! Не умею! Не хочу! И не знаю как… Слезы, горькие, непрошенные душили. Редкие всхлипы разрывали грудь изнутри, пока не прорвались бурным потоком. И тогда я завыла, заголосила, застонала, выплескивая в этот мир всю свою боль, чувство омерзения и неудовлетворенности собой. Я исторгала из себя все, что мешало жить дальше, очищая душу, пытаясь нащупать притаившуюся в уголке уверенность. Долго, тщательно, с надрывом. Мне пока есть для кого жить, осталось понять как.

А когда слезы кончились, оставив звенящую пустоту и отголоски тупой боли внутри, я поднялась на неверных дрожащих ногах, скинула куртку прямо посреди коридора и устремилась в ванную. Требовалось очистить еще и тело. Смыть с себя его поцелуи, прикосновения, неискренние ласки, фальшивую нежность. Смыть и никогда не вспоминать об этом.

Раздевалась уже стоя под горячими струями. Боролась с мокрой одеждой, едва не упала, больно стукнувшись локтем. Остервенело, до кроваво красных полос терла себя мочалкой, а потом затихла с душем в руке. Только слушала, как бежит вода, ощущала, как обжигающие капли стекают по коже. Нет, больше я не поддамся. Не стану смотреть в глаза, если жизнь еще раз столкнет наc.

Засыпала в своей кровати. Опустошенная и растерянная, с надеждой, что следующий день обязательно окажется лучше предыдущего.

— Приветствую вас, почтенные тао! — глава совета, тао-вейлар Арии, занял свое кресло. — Излагайте.

Его пепельные волосы, прижатые лишь серебристым венцом с дымчатыми камнями, как плащ окутывали всю величественную фигуру айрина. Амиро Торей несколько десятилетий занимал этот пост по праву — по праву сильнейшего, по праву одаренного. И когда наступит время уйти, он передаст его сыну — Амиро Лорсу, величайшему таори-дахаку. Самому сильному из тех, что рождались за последние века.

С голографических экранов на тао-велара взирали те, кто вершил судьбы не только Арии, но иных планет.

— Спектр космической бури разросся, поглотив несколько новых сегментов пространства. В ближайшую декаду прибытие «Розы Арии» можно не ждать, — доложил один из членов совета.

— Прискорбно. Силы таори-дахаков не безграничны и уже дают сбои. Вы запросили помощь землян?

— Да, тао-вейлар. Убедить правительство Земли, погрязшее в коррупции, было весьма непросто. Тем более, мы имеем дело с цивилизацией, которая еще не имела прямых и открытых контактов извне. Но скалаты — отличный довод, положительно повлиявший на их сговорчивость.

— Факты! Излагайте лишь факты, — пресек его Торей. — Вы нашли на Земле временную замену нашим тайлинам?

На сей раз поднялся верховный лекарь Арии. Его Амиро знал всю жизнь. Знал, уважал и учился у него. Сейчас высший урсуле-тао Арии находился рядом с сыном на чужой планете, поэтому все, что мог сказать бывший наставник, было особенно важным.

— Мы провели ускоренный курс тестов. Носительниц алави-тао среди местного населения немного, но они есть. Список уже передан на ваш гейр.

Саттари Наран сказал свое слово, но продолжал стоять. Значит, было что-то еще, что лекарь хотел поведать.

— Говори! — просматривая список из пятидесяти имен, изрек тао-вейлар.

— Ваш сын.

— Лорс? Что с ним?

— Он желает лишь одну земную даму, о чем поставил совет в известность.

— Она есть в списке?

— Да. Шестая.

— И каков у девушки уровень алави-тао? Может ли она стать временной тайлиной самого одаренного таори-дахака Арии?

— Да, тао-вейлар. Уровень алави-тао в крови этой девушки высок.

— Не вижу причин для беспокойства, — ответил Амиро Торей, но Наран продолжал стоять. — Я должен знать что-то еще?

— Ее уровень очень высок, мой вейлар.

— Насколько? — хрипло выдохнул глава совета.

— Настолько, что если бы девушка родилась на Арии, то смогла бы стать новой тао-дахак.

Тао-дахак. Легендарные и непреклонные. Гордые и независимые. Благословение вселенной и горе Арии. Они предпочли смерть смирению. Они предпочли, а вот айрины сделали страшную, непоправимую ошибку, за которую сейчас и расплачиваются, пытаясь спасти все пораженные миры от космической смерти, имя которой — скалаты.

— Продолжай…

— Ее имя Варвара Трофимова, и она единственная землянка из списка, наотрез отказавшаяся от участия в отборе.

— Что? — Торей не часто выходил из себя. — Не родилась еще тайлина, способная противостоять таори-дохаку! Не желает сама — заставьте! Найдите сферы влияния и давления, используйте силу. Действуйте.

Жизнь Саттари Нарана клонилась к закату. Его обожаемая дазира Нана давно перешла грань и ждала его по ту сторону, а по эту ему остались лишь наука и древние книги, к коим он тяготел. Верховный лекарь кивнул тао-вейлару, но все же подумал, что тао-дахак — это нечто совсем иное и близко непохожее на простую тайлину. Он видел девушку в обществе Лорса, в ней горел огонь тао, огонь высших.