Страница 17 из 19
— Я поняла. Если ты не будешь занят.
— Точно.
Он большой двузубой вилкой сбрасывал куски мяса с железного стержня в миску. Мясо слегка пахло луком и какими-то специями — ненавязчиво, всё равно запах щекотал ноздри и будил зверский аппетит.
— Выглядишь, как нормальная голодная волчица, — с усмешкой заметил Данир, широкими ломтями нарезая большой круглый хлеб.
— Ничего подобного, я уже обедала, — заявила Катя, потому что Данир явно преувеличивал. — Разве что маленький кусочек попробовать.
У неё что, глаза сверкают голодным блеском и слюна течёт по подбородку? Голодная волчица, надо же!
— Моя, если волчица — это комплимент, то жеманная кривляка — это не комплимент. Садись, — он подвинул к ней тарелку, в которую положил несколько кусков мяса.
Именно вид и запах такой еды помешал ей сказать Даниру что-то едкое, чего он, несомненно, заслуживал. Притащил сюда насильно, бросил в какой-то каменной землянке и ещё воспитывает!
На столе также была миска с какими-то запеченными овощами, на которые Катя покосилась с опаской.
— Это вкусно, попробуй, — Дпнир отправил в рот кусочек чего-то серо-оранжевого. — Просто репа. И морковь. И брюква. Все такое же, как у вас.
Ну конечно, репой и брюквой Катя точно питается ежедневно…
— Спасибо, — она отломила себе хлеба и откусила мяса.
Мясо было… вкусным. Очень вкусным. Просто божественным. Но перца немного не хватало. И ещё кетчупа, может быть, но это такие мелочи!
Очень-очень вкусно!
— Волчица, — Данир довольно улыбнулся, наблюдая за тем, как она жуёт мясо. — Кстати, ты почему такая исхудавшая? Ты голодала?
— Нет, что ты, — Катя чуть не поперхнулась. — У меня всё в порядке.
— У тебя ничего не в порядке, — сказал он тихо, и стиснул в кулаке вилку. — С тех пор, как ты ушла. Я был у тебя дома. Там воняет.
— Что?! — поразилась Катя. — Чем воняет?!
Те следы. Ну конечно.
— Ну этим, твоим… как его там, — Данир поморщился, — и тем, что тебе плохо.
— Он ушёл. Мы расстались, — Катя тоже перестала есть. — И мне хорошо.
— Это правильно, — кивнул Данир. — Нельзя было тогда не отпустить тебя. Ты выбрала себе мужчину. Я с тобой быть не мог. Ты ведь ничего нам не должна, тебе надо было строить свою жизнь. Ты ничего не знала о нас, а объяснять было нельзя, да и как? Только показать, и то теперь вот ты тут, смотришь и не всему веришь. Бабушка потом сердилась, говорила, что всё бесполезно. А меня отец запер, в подвале на неделю. Он умел вправлять мозги, если нужно.
— Мне жаль, — Катя отвернулась.
Что она ещё могла ответить?
— Посмотри на меня, — попросил Данир, накрывая её руку своей, и она нехотя взглянула на него, — теперь тебе намного лучше. Со мной. Я чувствую. Хотя ты злишься и обижена. Нет, точнее, ты считаешь, что надо обижаться и злиться, потому что с тобой так поступили, притащили сюда насильно, ну и так далее. Прости. Я лишь не хотел тебя потерять. Может быть, не имел права, и ты обижена справедливо. Тебе нет дела до наших порядков. Но я уже сделал то, что сделал. И постараюсь, чтобы ты от этого только выиграла.
Он был прав, хотя она ни за что не признала бы это сейчас. По крайней мере, её больше не тошнило, она с наслаждением ела мясо. Это уже означало, что ей хорошо! Наверное, стресс справился с токсикозом — так случается, говорят. Ещё говорят, что он же помогает от нежеланной беременности — но это не с её счастьем, не здесь и не сейчас…
— Что я, по-твоему, выиграю? — спросила она не без интереса.
— Это просто. Я богат. Два месяца — и ты будешь свободной и богатой, больше никогда ни в чём не будешь нуждаться.
Вот это да. Катю это почему-то задело.
— Ничего себе. Данир Саверин, ты меня покупаешь? Берёшь в аренду? Кто я по-твоему, Данир Саверин?
— Нет, глупенькая. Я лишь договариваюсь с тобой. Любой брак — это договор, причем между порядочными людьми. На что ты сейчас решила обидеться?
— Это я даже не хочу обсуждать…
В это время кто-то отчетливо поскрёбся в дверь, и Катя услышала негромкое, но отчётливое завывание. Данир тут же вскочил, а дверь приоткрылась, и в щель скользнул волк-сторож, который тут же принялся… говорить? Он выл, ворчал, поскуливал, а Данир выслушал и ответил примерно так же, но кратко.
— Мне придётся уйти, — бросил он Кате. — Надеюсь, ненадолго.
Она смотрела, как он достаёт из сундуков мотки верёвки, какие-то крючья, фонарь, заволновалась:
— Тебе помочь? Что случилось?
— Жди меня тут, и чтобы с тобой всё было хорошо. Это лучшая помощь.
— Ну знаешь! Можно подумать, я такая растяпа!
— Тихо, моя, — попросил Данир. — Просто жди меня.
И ушёл следом за волком в мокрую темноту.
Катя не так боялась бы, если бы не сегодняшние откровения Турей про опасности, набеги и про то, как много ждут от Данира. А теперь он ушёл в ночь, один, не считая волка, и она осталась тоже одна, и что делать, если Данир, к примеру, не вернётся? Или задержится? Где-то недалеко есть деревня, есть Турей, есть другие люди, но кто знает, чего от них по большому счёту ждать. Только на Данира она может рассчитывать, только его можно не опасаться. Только ему она доверяет.
А она всё-таки доверяет?..
Да, вот так. И рассчитывать, и не опасаться, и не доверишься никому, кроме него. Только он здесь не такой чужой, как всё прочие. Заботливый, внимательный — этого не отнять. Но оборотень. Волк.
И что же там могло случиться, что ему понадобилось срываться ночью? Какая беда?..
Невыносимо было сидеть одной в этой хижине и ждать. Катя набросила одеяло на плечи и вышла, села у порога на какой-то чурбак. Дождь закончился, кажется, и луна выглянула. И хорошо. Вход в дом сверху прикрывал дощатый навес, но в стороне кое-где на небе показались звёзды — значит, облака разогнало хоть чуть. Скоро ветка на кустарнике напротив неслышно качнулась, из-под неё вынырнула волчица — темный силуэт в лунном свете и глаза светящиеся, тоже цвета луны. Волчица постояла немного, а потом медленно двинулась к Кате, не сводя с неё глаз, словно чего-то ждала.
— Да подходи, не стесняйся, — радушно предложила Катя. — Составь компанию. Давай вместе ждать, я одного, ты другого. Как тебя звать — не помню, уж прости, подруга.
И верно, Данир ведь имена обоих называл, и волка, и волчицы. Она не запомнила.
Волчица постояла неподвижно, потом подошла и улеглась у стены дома, не слишком близко к Кате, принюхалась к чему-то и прикрыла глаза.
Вот, дикий волк рядом — а не страшно. Глядишь, ещё неделька — и они станут приятелями. А что такого, с Даниром они вон вообще на короткой ноге, пришёл волчара, позвал куда-то — Данир убежал. И верёвки похватал, и другое нужное — значит, волк объяснил, что к чему…
Чудно и странно. Вот кажется, страньше и быть не может.
Она измаялась ждать. Время, как известно, на глазок не померяешь, оно то бежит, то тянется. Вот почему бы не надеть было на руку часы, отправляясь на Лесную? Часам здесь цены бы не было. У неё дорогие, механические, отец как-то подарил, когда училась в университете. А до того его много лет не видела, и после тоже…
Волчица встрепенулась и вскочила, заворчала, тогда и Катя увидела на дорожке Данира с кем-то на руках, а впереди бежал волк и тащил на спине мешок. Человек на руках у Данира был маленький и хрупкий на первый взгляд, одетый в штаны и вышитую куртку, а на ногах у него были высокие сапожки с блестящими застёжками. Ребенок?
Катя вскочила, распахнула дверь. Данир прошёл и сгрузил свою ношу на край кровати. Выдернул из-за широкого кожаного пояса нож и разрезал шнурок на куртке своей находки — там была шнуровка вместо пуговиц. Быстро выдернул шнурок и куртку сдернул, отбросил. Катя судорожно вздохнула — это был не ребёнок, а девушка, маленькая, щуплая, но взрослая. Кстати, красивая. И вроде без сознания. Правильные черты, идеальные темные брови, пухлые губы, разве что чуть приплюснутый нос. Четыре длинные чёрные косы — необычно, но ей шло. Высокий лоб от линии волос до самой переносицы пересекала тонкая чёрная линия, словно делила лицо надвое.