Заложница тёмного мага

Несколько магов были подвержены некой процедуре, но ни её перевод, ни её суть я не поняла. Ухватившись за эту возможность, я доставала Эстель просьбой перевести древнее слово или объяснить суть процедуры, но та лишь разводила руками не в силах помочь. Рейдж прислал несколько записок, извиняя свое отсутствие присутствия, зато концентрация Эсти за эти дни превысила все мыслимые пределы.

Она ходил за мной надоедливым хвостом, и спастись от чрезмерной заботы я могла лишь в ванной комнате, с особым тщанием Эстель пыталась накормить меня, подсовывая мои любимые рыбные блюда и сладости.

- Когда Айзек вернется, - ворчала она, - он будет недоволен. Тобой, за то, что предавалась унынию и голодала, и мной, за то, что позволила довести тебе себя до такого состояния.

- О, Небо. - Вяло отбрехивалась я, предпочитая положить пару ложек в рот, нежели спорить с этим пищевым нацистом. - Я ем столько, что уже с трудом влезаю в платья.

Тётушка покосилась на меня, словно я несу несусветную чушь и продолжила подкладывать на мою тарелку фаршированный берийским орехом инжир. Запах солёной карамели которой был щедро полит запеченный фрукт вызывал обильное слюноотделение и подцепив десертной вилочкой сочную мякоть, я ощутила фейерверк вкуса во рту и с наслаждением промычала слова благодарности.

Несколько раз я пыталась встретится с Хантингтоном прося и требуя положенного мне по закону свидания, в конце концов около часа меня промариновали в ожидании решения, затем долго кружили длинными темными коридорами и наконец-то привели к камере, в которой держали мужа. Три из четырех стен собраны из полупрозрачной, желтоватой слюды, а четвертая была каменной, именно к ней был придвинут застеленный топчан, на котором спал Айзек.

На протяжении всего пути нам не встретился ни один гард, а камеры, чьи двери были широко распахнуты - оказались пустыми. Мужчина потрудился объяснить такую изолированность тем, что Змей приложил немало усилий для того, чтобы арест и содержание герцога Хантингтона не стали достоянием общественности, а его конвоем стали только самые верные и преданные Венцу и лично Рейджу добровольцы. Кажется, я узнала этого мужчину, он был одним из тех, кто пришёл мне на подмогу в доме профессора, а значит он точно знал, в чём обвиняют моего супруга.

Полумрак, царивший в камере, не давал мне возможности рассмотреть Ханта, больше всего я боялась, что на него давят, пытаясь добиться признания, и как именно это делают, догадаться было не очень сложно. Но для того, чтобы сломать Айзека им понадобиться нечто большее нежели недостаток света, тишина, плохая еда или маленькая камера.

Он выдержит. Он - сильный.

Мой конвоир, на просьбу разбудить Айзека, смутился, а затем просветил меня, повергнув в шок:

- Он не спит, Ваша Светлость. Ваш супруг без сознания. Стены камеры и наручники содержат биториевый сплав, он блокирует силу и... - и вытягивает магическую энергию, которая слишком тесно переплетается с жизненной, поняла я то, что осталось недосказанным.

Разливающиеся напалмом гнев, отравляющий, переполняющий меня, словно обжигающий пар, закипающего чайника грозил перелиться через край и застить узкий коридор токсичным ядом вытесняя жизненно необходимый кислород, видимо гард увидел в моих глазах отражение пожирающих меня эмоций, потому что с тенью страха на лице, он непроизвольно шагнул назад и быстро затараторил:

- Это приказ Его Величества, - пытался успокоить меня, дрогнувшим голосом, гард, - мне очень жаль, нессса. Его Светлость спас меня несколько лет назад, и я сам вызвался. Это всё, чем я могу помочь.

Серая масса на лежанке зашевелилась.

Подслеповато щурясь, словно почувствовав, где именно я стою, Айзек с трудом встал на ноги и пошатываясь подошел к стене, прижав ладонь к толстому стеклу. Я отзеркалила его движение. Стена была чуть тёплой и будто пульсировала, брачная вязь, впервые за долгое время отозвалась легким давлением, и я счастливо улыбнулась.

- Я люблю тебя, - громко и чётко. - Слышишь?

Он закивал.

«И я тебя». Гулко вторил мне Айзек.

Я не стала реветь на глазах у гарда, покидая главное здание МагКонтроля. Не заплакала и в карете по пути домой. Я выпила чаю с кудахчущей Эстель, дала распоряжение экономке, ответила на десяток предложений и писем, подписала счета, встретилась с Массимо.. .и только поздно ночью, лежа в кровати, задыхаясь от бессилья и отчаяния, я кричала в подушку, захлебываясь слезами, пока измученный переживаниями разум не отключился.

Как гром среди ясного неба стало заявление легата, о том, что, во-первых, заседание будет проходить в закрытом режиме - не гоже демонстрировать слабость приближенных к Венцу простым обывателям. А во-вторых, как и прочие супруги я не имею права ни свидетельствовать «за», ни свидетельствовать «против» Айзека, а значит моё присутствие

- формальность.

- Единственного, чего мне удалось добиться Ваша Светлость, - сокрушался Уро, - это отстоять ваше право присутствовать в партере*. На всё про всё у нас два дня. Глава Ковена и Цесс давят на суд, оттягивать слушанье и дальше мне не под силу.

- Спасибо, несс Уро.

- Будите благодарить, когда я выиграю, Ваша Светлость. А пока давайте я вам расскажу, как будет выглядеть судебное заседание.

Судебная зала больше всего мне напоминала цирковую арену, и по форме, и по содержанию.

Представители защиты и обвинения находились по разные стороны от небольшого подиума, с начертанной пиктограммой на мраморном полу, судейская коллегия из трех человек восседала посередине залы. Представители Ковена Магов, Его Величество, Рейдж и незнакомый мне мужчина - расположились в ложе на небольшом возвышении напротив того места, где в силовой клетке, спеленованный биториевыми кандалами, словно младенец в пеленки, гордо расправив плечи, стоял супруг.

Он был одет в ту одежду, что передал ему Уро, чисто выбрит и причесан, но под глазами его залегли глубокие тени, у рта пролегли жесткие складки, дрожащие руки были сжаты в кулаки, а внимательный взгляд светло-серых глаз был направлен ни на Рейджа или Его Величество, ни на обвинителя или судью, да даже не на адвоката или представителя Ковена. Нет. Не отрываясь, Хант внимательно следил за незнакомцем, скромно стоящим чуть поодаль и левее монарха.

Молодой, на пол головы выше Цесса, широкоплечий, в отличие от начавшего терять форму правителя (это было заметно по крою его костюма и слегка выпирающему за пределы пояса брюк, животу) мужчина был поджарым, кожу его позолотило солнце, а русые, вьющиеся на концах волосы, были совсем светлыми. Он был одет несколько вольнее остальных, но выглядел при этом органично. Единственный из всех незнакомец носил ножны, не удивлюсь, если где-нибудь в глубоких карманах его широких, не по моде Орума, брюк завалялся пистоль, а может и парочка.

Поймав его взгляд, Айзек хищно улыбнулся. Но только идиот мог бы перепутать этот зверинный оскал с дружелюбной улыбкой. Мне показалось, что даже клыки его стали острее, а сам он весь подобрался, будто пантера, долго загонявшая добычу и наконец-то настигшая её, перед прыжком.

- Кто это? - спросила я Эстель, держащую белоснежный, кружевной платочек у уголка глаза. Тётка хорохорилась, но вид племянника, скованного наручниками, словно обычный убийца, дался ей не легко.

- А это, моя дорогая, яркий пример ханжеского лицемерия. Младший брат (бастард, конечно) Его Величества. Единственный из известных мне тёмных магов, служащий на благо Венца. Он скован кровной клятвой с Правящим домом, к тому же, Бастиан официальный жених старшей дочери Тана.

На сколько я помнила, в Ханстве наследование передавалось только по мужской линии, и дряхлеющий Тан, так и не сумевший обзавестись наследником, передал права на трон -первому мальчику, рожденному от первой дочери. А это, стало быть, и будущий муж, и наместник, и регент.

Умно.

Помощник судей активировал небольшой кристалл в центре зала, тот замигал бледноголубым, записывая происходящее: