Заложница тёмного мага

Хант кивнул, а я продолжила.

- Восприми мои слова не как укор, а как искреннее желание помочь.. .Я человек другого воспитания и убеждения, чуждых взглядов и мировоззрений и именно поэтому тебе просто необходимо воспользоваться тем, что я могу дать. Как иномирянка. Как третья сторона с незамыленным взором на происходящее. - Желваки заходили ходуном, но сдержав обещание выслушать, супруг молчал. - Я знаю, что ты хочешь уберечь меня от крови и ужаса, но я, итак, уже в этом по самую макушку, вот-вот хлебну.

- Я услышал тебя, Клер, - спустя несколько томительных мгновений выдохнул Айзек. -Но я не могу рисковать твоей жизнью. И не буду.

- А рисковать своей? А ты не подумал, что будит со мной, случись с тобой непоправимое?

- Ты избавишься от навязанного старыми интриганами супруга и станешь богатой вдовушкой, - ухмыльнулся Хант.

Не задумываясь ни на мгновение, я залепила ему такую звонкую пощечину, что услышала тонкий, будто комариный писк, даже в своих ушах. Швырнув скомканную салфетку в тарелку, я вышла из-за стола и стремительным шагом направилась к двери, но успела сделать лишь пару шагов. Поймав меня за руку Айзек дернул меня на себя, и я повалилась к нему на колени. Сильные руки обездвижили меня, буквально спеленав, и единственное что я могла делать — это испепелять его яростным взглядом.

Мысленно я бросала в его сторону такие неблагозвучные эпитеты, что хотя они были направлены на него, уши пылали у меня. Работу моей мысли прервал стремительный, словно бросок кобры, жалящий поцелуй. Горячий и горький. Сводящий с ума. И шёпот...

- Я люблю тебя, - услышала я. - Люблю.

- И я люблю тебя, Айзек, - ответила я, притягивая его уста ближе, запутываясь пальцами в жестких волосах, остро кусая зубами и лаская саднящее место языком, причиняя боль и даря удовольствие, - но еще одно подобное высказывание, и вдовой я стану гораздо быстрее.

*Цитата из Темной Башни С. Кинга.

Глава 38.

Преступник — это художник-творец. Детектив — всего лишь критик.

Осознание собственных чувств опустошило меня.

До того момента, как я озвучила их они воспринимались мною понарошку, не в серьез, но как только слова, сорвались с моих губ, осознала, что любовь к Айзеку проникла глубоко, пустив разветвленные корни, и вырвать её из своего сердца я вряд ли смогу. Я гнала от себя мысли о невозможности возвращения, не понимая, хочется ли мне вернуться в свой мир?

Здесь я ощущала себя на своём месте, обрела любовь и дом, но некая нереальность происходящего следовала за мной неотступной тенью. Я словно оказалась в страшных сказках Братьев Гримм, но не тех, прилизанных, сахарных историях, адаптированных для современного читателя, а в тех, где злые ведьмы харчили без соли и перца детей, а хавистливые сводные сестры Золушки отрезали себе пятки, чтобы влезть в заветную туфельку. И не факт, что конец моей сказки мне понравится.

Но я оптимистка. И я умна. И мы еще побарахтаемся.

Единственное, на что хватило моих сил вечером - это раздеться. Заснуть мне удалось еще до того, как заботливо подтыкающий со всех сторон одеяло Айзек улегся рядом, но вот утром я была полна сил и энергии, и плотно позавтракав, погрузилась в непростое дело Потрошителя. Папок было много, исписанных размашистым почерком листов еще больше, да и приложенных к каждому делу схематичных рисунков расположения тела и кругов силы, рунных надписей и знаков, изображенных на жертвах не меньше.

Дотошность, с которой Айзек отнесся к ведению бумаг импонировала мне, в жизни он не казался мне таким аккуратистом, но в этом вопросе по-другому было никак.

- Расскажи мне о своих выводах и мыслях по этому вопросу, пожалуйста, - попросила я, когда оторвалась от бумаг. Несколько часов я вчитывалась, анализируя и записывая, чёркая схемы и таблице в толстой записной книжке, мне ужасно не хватало разноцветных маркеров для выделения текста, так что пришлось обходиться восклицательными знаками на полях.

Абстрагироваться от произошедшего было очень трудно, каждая папка, а их было более тридцати - это один человек размещенный в гектограмме смерти и до десяти подвернувшихся маньяку сопутствующих жертв. В доме Айзека помимо его сестры Клодин, погибли родители, гувернантка девочки, горничная и садовник, но описания их тел и результаты вскрытия отсутствовали, как и рукописные данные по другим жертвам найденных не в круге силы.

Хант тем временем незримо маячил где-то на периферии моего зрения, занятый своими делами, но стоило мне потянуться или хрустнуть шеей, как он тут же подавал мне бокал с ледяным морсом или разминал затекшие плечи, приводя меня вновь в боевую готовность, в общем бдел: - Ты занимаешься этим делом уже так давно, что наверняка знаешь что-то такое, что не лежит на поверхности, расскажи - одна голова хорошо, а две лучше.

Задумавшись всего на мгновение, супруг плеснул себе на два пальца виски и заговорил:

- Я смог отследить только три похожих дела до случая с моей семьей, уверен их было больше, но, то ли следователи замяли подробности во избежание шумихи, то ли в принципе получили такой приказ, разбираться я не стал...

Свой кровавый ритуал Потрошитель проводит, точнее проводил до недавнего времени, несколько раз в год (и это только в Оруме). Я пытался определить периодичность -безрезультатно, а судя по участившимся смертям, его потребности в чужой силе растут.

Хаотично.

Жестоко.

Количество жертв возрастает каждый год (слава Небу не в геометрической прогрессии). Теперь он жрёт всех подряд выпивая подчистую любого, кто подходит ему по силе.

- Да он гурман. - вставила я ремарку.

- Любого, кроме некромагов. Среди его жертв не было ни одного некроса. Наша энергия ему не по вкусу. Тебе это не известно, да и откуда, но.. .каждый погибший маг около суток имеет некую энергетическую ауру, этим и отличаются простой человек и наделенный силой, они разнятся в своем посмертии. Да только вот у жертв Потрошителя этого следа нет, как будто они и не были магами, а они были.. .Понимаешь?

В каплях крови, что остались на ночной сорочке Клодин нет даже намека на дар. Это доказывает, что убийца не маг, но кто? Это сводит меня с ума целую декаду. Как он может противостоять взрослому инициированному магу, да даже стихийнику, если не обладает силой.. .Обычный человек и маг? Я всегда поставлю на мага.

- Значит, у меня не было бы шансов против колдуна? - спросила я. Не то чтобы я собиралась в рукопашную, но есть же пистоли.

- Эм.. .Ты не совсем обычный человек, Клер, - замялся Айзек.

- Что? - изумилась я. Казалось Хант неудачно пошутил и сейчас неловко попросит прощение за неуместность.

- Ты медиатор.. .усилитель.. .как бы тебе объяснить? Ни один обычный человек (с некоторыми уточнениями*) не может пережить межмировой телепортационный переход. Твоё появление здесь - изменило тебя, заставило приспособиться организм к окружающему миру, дремлющая на той стороне сила, здесь, проснулась. Брачная метка ускорила и усилила этот процесс, но искра, превратившаяся под гнетом обстоятельств в пламя, уже зиждилась в тебе.

Я - мутант.

Просто прекрасно.

- Медиатор?

- Ты непроизвольно увеличиваешь силу находящегося рядом с тобой мага.. .Я не знал этого. Понял, когда взорвал судно Сайрини, без тебя отступники бы ушли, а я погиб, пытаясь их остановить.

- Лаааа-а-аадно, - протянула я, - с этой мыслью мне нужно переспать, а потом ты мне расскажешь об этом всё, что знаешь.

- И даже более того. Прости, что не сказал раньше, всё пытался подгадать подходящий момент.

Я решила поверить Айзеку на слово о том, что до противостояния с Сайрини он не ведал о «моём даре», а после случившегося и правда времени, чтобы огорошить меня новым знанием было не так чтобы много. Я почти всё время спала или вообще была без сознания, так что да, прощу. И даже мучить не буду, не люблю все эти игры.

Теперь пришло время задать вопросы, что возникли у меня при прочтении, а также, после пусть эмоционального, но довольно подробного рассказа супруга о деле Потрошителя: