Страница 5 из 8
Очень много на тему этого синтеза идеологии – пропаганды – досуга писал Д. Дондурей. Правда, его интересовала даже более острая тема – формирование ценностей и смыслов дня сегодняшнего, особенно в аспекте того, кто и как это делает. Этих людей он обозначил как «смысловики», признав их роль важнее роли «силовиков»: «Крупнейшее, вездесущее и самое влиятельное производство современного мира – изготовление массовых, элитарных, групповых и индивидуальных представлений о происходящем – многократно усиливается сетевой природой этой деятельности. Тут в одних случаях есть, а в других нет жесткой организационной системы, штатного состава, закрепленных полномочий, процедур утверждения внедряемых идей. Нет субординации при их утверждении. Наряду с министрами и высшими чинами администрации, генеральными продюсерами телеканалов и знаменитыми ньюсмейкерами действует армия профессионалов „на местах”: ученые и прокуроры, журналисты и бизнес-аналитики, сценаристы сериалов и директора школ. Они делают свою работу как с ангажементом, так и без него. Предметы их оценок и суждений совсем не обязательно касаются каких-то глобальных тем. Они могут быть ожидаемыми, обыденными или причудливыми. Профессиональными или полулюбительскими. Прозорливыми, наивными или циничными. Но это всегда в конечном счете способствует созданию целостных „картин мира” у большинства граждан или сопровождает специальные усилия, предпринятые в этом направлении» [17].
Он пытается отделить их от пропагандистов, говоря: «Смысловики в отличие от пропагандистов не получают специальные задания по работе с массовым сознанием. Они просто живут в своей естественной среде, у себя дома. Делают то, что и всегда, – воспроизводят коды национальной культуры. Но именно это и есть их не объявляемые функции, можно сказать, миссия, которую они выполняют, перемещаясь в истории. Сохраняют сквозь все формы государственных перезагрузок (минимум пять только за последние 100 лет) родные протофеодальные матрицы. С их особым типом перемещения во времени: быстро вперед и сразу же – вспять. Именно они гаранты самого священного – усвоения гражданами российского „порядка вещей”. Не случайно же он точнее всего предстает только в искусстве».
Если они не пропагандисты, то тогда это определенные «смысловые картографы», демонстрирующие пропагандистам кратчайший путь к массовому сознанию. Они должны вывести современные «понимания» из корней, заложенных в прошлом. В результате современность кладется на «решетку» прошлых пониманий и реакций, поскольку проверены временем. Кстати, точно по этой модели идут современные создатели фильмов, базирующихся на старых комиксах. Прошлый супергерой, нашедший свое место в душе зрителя, повторяет этот же путь, но в другом формате.
Дондурей говорит: «Все те структуры, которые занимаются самым важным, – а самым важным, на мой взгляд, является культурное программирование принципов устройства российской жизни – всячески скрывают свое величие. И это уникальная ситуация, поскольку обычно никакие структуры – ни Deutsche Bank, ни нефтяные компании – никогда не будут молчать о том, что они великие. Но российское телевидение, те люди, которые занимаются производством массовых представлений о жизни (я их называю „смысловики”, парафраз понятию „силовики”), и мне кажутся на сегодняшний день самыми могущественными, скрывают и свою работу, и технологию своей работы, и ее цели, эффективность, форму, и персональный состав этих виртуальных спецслужб, которые занимаются программированием массовой интерпретации современной российской жизни» [18].
И это не журналисты, поскольку журналисты идут по уже заданным «лекалам» фактической, а не стратегической информации, которую для них создают другие. Вот слова Дондурея о режиссере Рязанове: «Рязанов обладал фантастическим мастерством в двух профессиях, на мой взгляд. Он был замечательный сценарист, то есть рассказчик о жизни, автор второй реальности. Люди не могут не жить во второй реальности, им мало эмпирической – той, где они открывают двери, покупают продукты, ругаются, дерутся, выходят замуж. Они не могут не жить в той реальности, которая придумана авторами, – драматургами, режиссерами, операторами, актерами, продюсерами, инвесторами и так далее. Люди не могут жить без мифов, и Рязанов был величайший мифотворец, величайший рассказчик» [19].
Вспомним, что «Ирония судьбы…», как и первый фильм Рязанова «Карнавальная ночь» были самыми обсуждаемыми лентами, по крайней мере, в момент их выхода. И в рамках этого обсуждения и рождались смыслы, поскольку, что очень вероятно, смыслы создаются не в монологе, а в диалоге, когда эти мысли обкатываются в дискуссиях на языке. Ведь и советскую идеологию студенты тоже осваивали на занятиях по марксизму-ленинизму, а не в жизни. Соглашаясь или не соглашаясь, они становились участниками этого обсуждения, чем облегчалось проникновение этих идей в индивидуальное и массовое сознание.
Еще мы можем назвать этот процесс «приручением мифов». У людей в сознании есть множество мифов, где герои прошлого восставали против богов и правителей. Советский Союз трансформировал эту матрицу, сделав героем того, кто, наоборот, отдает свою жизнь на защиту правителей. Это спрятано в формуле «защита родины», но, по сути, речь идет о защите правящего режима. И на наших глазах этот правящий режим несколько раз кардинально менялся, а родина при этом оставалась все равно.
В наших терминах речь все время идет о создателях и защитниках виртуальной реальности. Ее необходимость состоит в том, что она позволяет нам ориентироваться в подлинной реальности, и очень часто именно эти интерпретации жизни оказывают более сильное воздействие на массовое сознание, чем любая идеология, подкрепленная авторитетом государственных институтов. Последние поднаторели только в наказаниях, никакой креативный подход им недоступен.
Т. Становая подметила такую особенность реагирования власти на протесты: «Сейчас главная проблема – это аресты так и не состоявшихся кандидатов на выборах в Мосгордуму. Пока они сидят, уличный протест будет сохранять потенциал и повестку. Образуется парадокс: власть сажает лидеров (и не только), чтобы обезглавить протест, но протест воспроизводится, так как лидеры сидят» [20].
Постсоветское пространство никак не выйдет из времени перемен, что делает жизнь человека беспокойной, поскольку он не знает, что ждет его завтра. Специалист по тоталитарным сектам А. Штайн пишет: «Во времена частых перемен, огромных людских движений и общего чувства нестабильности люди, естественно, будут стремиться к безопасности и стабильности. В таких условиях процветают культы и тоталитарные режимы. Учитывая те же обстоятельства, почти каждый человек уязвим для психологического и ситуационного давления. Уважаемые ученые в этой области неоднократно повторяли, что единственный способ защитить себя от такого воздействия лежит в знании. В 1952 году Аш писал: „Чем меньше человек знает о принципах его социального окружения, тем больше он подвержен его контролю; и чем больше он осведомлен о действиях в его окружении и возможных последствиях, тем он свободнее”. Эти знания должны быть конкретными. Людям необходимо знать, как осуществляется контроль и как лидеры внедряют психологические методы изоляции, поглощения и страха» [21].
Кстати, газета и телевидение все же работали на приобщение человека к какому-то общему взгляду на события. Они делали его частью большого коллектива. Соцмедиа, если и выполняют такую функцию, то, как правило, делают его частью малого коллектива, что является хорошим «стадионом» для тренировки в злости, буллинге и ненависти. Фейсбук объявил, кстати, что он теперь будет отслеживать и группы в борьбе с подобным агрессивным контентом [22–23]. То есть подобная закрытая группа будет открыта для контроля со стороны Фейсбука. Инстаграм тоже включился в борьбу с подозрительным контентом [24].
Д. Дондурей видит управление российским массовым сознанием в том, что в России смысловики сознательно тормозят пути перехода к рынку, хотя бы в мозгах: «Каким-то внутренним чутьем, культурологическим „животом”, интуитивным классовым чувством проектанты массовых представлений о происходящем отторгают неотвратимо развивающуюся философию глобального рынка, генетически враждебную контролирующему все и вся государству. При этом хитрость современного программирования убеждений людей заключается в том, что благодаря креативным ресурсам таких мощнейших культурно-психологических механизмов, как двоемыслие и имитация, в нашей стране сохраняются практически все формы, приметы и стилистика существования полноценной рыночной системы западного образца. „Подавляющее большинство граждан” – здесь кроется секрет – не должны разбираться в том, как она устроена по своей сущности, куда со всем миром движется, какие новые испытания ее ждут. Но при этом призваны очень умело и с удовольствием пользоваться двойными стандартами: свободой приобретать и перемещаться, но твердо знать, что чиновничество и есть сегодня настоящая знать, новое дворянство, а коррупция вовсе не преступление, а повсеместный, всесословный и негласно во все времена признаваемый в России оброк» [25].