Сашка

– В траншеях кто-нибудь есть? – спросил лейтенант, глядя в окуляр перископа.

– Никого не видел, – тихо ответил Емельянов, набивая винтовочную обойму патронами.

– Плохо. Значит, прикрывать нас некому, – заметил младший лейтенант. – Ну, ничего, продержимся как-нибудь. Скоро наши придут, все будет хорошо, – закончил он более оптимистично и снова прилип к окуляру.

Белобрысый солдат уже заканчивал набивать ленту, Сашка, глядя на него, возился с другой, хотя получалось у него не так споро, как у его наставника. Наконец, первая лента была готова, и Чижов кинулся заправлять ее в пулемет. Пока он возился, Сашка закончил набивать другую ленту и положил ее на ящик. В доте наступила тишина. Все, волнуясь, ожидали команды.

– Ишь как идут, – негромко сказал Чижов, рассматривая немцев в прицел.

– Можно мне глянуть? – Сашка подошел к пулемету.

– Глянь, только быстро, – ответил белобрысый, отстранившись немного от оружия.

Сашка припал к прицелу. Первое, что он увидел в маленькое отверстие, был луг, по которому цепью, не спеша, держа автоматы сбоку, шли какие-то люди в темно-серой форме и с касками на головах. Шли открыто, совершенно не боясь. Наверное, были уверены, что после такого артиллерийского налета вряд ли кто-то вообще остался здесь живой. Сашка внимательно рассматривал немцев, раньше он их никогда не видел, и сейчас ему было интересно все: форма, оружие, необычного вида каски. Словно мальчишкой он попал на детскую игру в «войнушку», когда они с ребятами делились на две команды и одни были «белые», а вторые «красные». Белым быть никто не хотел, приходилось выбирать по жребию. А вот красными мечтали быть все. И в своих детских мечтах он часто представлял себя с шашкой в руках, мчащегося на вороном коне навстречу врагам. Рядом реяло красное знамя, и он размахивал своим сверкающим оружием, готовясь срубить головы подлым врагам, которые бежали, испугавшись одного грозного вида красной конницы.

Но здесь были не сон и не игра. По лугу, приближаясь к ним, шли вполне осязаемые люди, которые сами вступили на их землю со своими нехорошими замыслами и которые уже успели оросить ее кровью первых невинных жертв.

– Все, посмотрел и хватит, еще насмотришься, – отодвинул его Чижов, стараясь удобно расположиться за пулеметом. – Как только ленту расстреляю, сразу подавай вторую, а эту начинай набивать снова. Понятно?

Сашка кивнул. Что ж тут непонятного?

– Приготовиться! – раздался взволнованный голос их командира. – Чижов, стрелять только короткими очередями. И всех касается: берегите патроны, бить только наверняка.

Он поднял правую руку, не отрывая глаза от окуляра:

– По злостным нарушителям границы Союза Советских Социалистических Республик… – и, выждав несколько секунд паузы, резко махнул рукой вниз: – Огонь!

Тотчас ожил пулемет, коротким лаем заполнив все пространство дота, в унисон ему стали раздаваться винтовочные выстрелы. Вдалеке серые фигуры врага стали падать на землю, и некоторые больше не поднялись. Немцы стали атаковать оборонявшихся, стараясь мелкими перебежками приблизиться к укрытию. Но тут выручили соседи, помогая отсечь немцев, стремившихся зайти во фланг. В свою очередь, им тоже помогали, выбивая врагов, желающих подобраться к большому доту поближе.

Поняв, что просто так взять пусть и недостроенные, но хорошо укрепленные бетонные коробки не получится, немцы откатились назад, оставив лежать на лугу убитых и раненых. Небольшой гарнизон маленькой крепости с облегчением вздохнул. Первая атака была отбита. На лицах людей проступили улыбки: а все-таки можно бить вероломного врага! Наступила небольшая пауза, можно было передохнуть, вытереть пот со лба. Но отдыхать не получалось, нужно было готовиться к следующей атаке. Сашка спешно набивал пустую ленту, стоя на коленях около ящика. Новые блестящие патроны послушно занимали свои места, тускло отсвечивая пулями, которые совсем скоро погонятся за чужими жизнями в стремлении поразить как можно больше людей и превратить их в мертвые тела.

Но об этом Сашка сейчас не думал. Там, за стеной, враг, который подло и вероломно вторгся на их землю и уже несет с собой разрушения и смерть. И сейчас их задача – не дать ему пройти дальше, заставить остановиться, забуксовать, пока не появится наша армия и не прогонит назад за реку. Откуда Сашке, да и другим, было знать, что на подавление пограничных участков немцы отводили всего тридцать минут. Обтекая заставы и укрепленные пункты, оказавшие сопротивление, по захваченным в целостности мостам мощная армада рванула в глубь страны, стремясь как можно скорее выйти в район Минска и окружить побольше советских войск, чтобы открыть себе дальнейшую спокойную дорогу на Москву.

Глава 5

Внезапно раздался громкий пронизывающий звук, и первый снаряд разорвался перед дотом, затем воздух снаружи заполнился нескончаемым воем, свистом и разрывами. Немцы, получив отпор, решили с помощью артиллерии разобраться с укреплениями, ставшими как кость в горле для штурмовых групп. Земля около маленькой бетонной крепости покрылась множеством воронок, иногда снаряды попадали прямо в стены, выбивая снопы искр и заставляя всю конструкцию тяжело ухать, принимая сильный удар. Одним из прямых попаданий снесло перископ, лишив младшего лейтенанта возможности самому видеть то, что творится вокруг. Внутри дота поднималась пыль, куски бетона, отлетая от стен, ранили защитников, оставляя кровавые следы на незакрытых участках тел.

Вскоре последовала вторая атака. Ее также отбили, добавив к лежащим на лугу телам новых убитых. Затем опять последовал сильный артобстрел. Немцы словно осатанели, решив во что бы то ни стало покончить с непокорными укреплениями. Около дота Веселова показались танки, которые почти в упор били по бойницам, но два из них вскоре запылали черными чадящими факелами, подбитые защитниками. Остальные побоялись подобной участи и отползли подальше, продолжая уже издали обстреливать бетонные коробки.

К доту, где находился Сашка, танки пока не подходили, но зато с тыла стали просачиваться небольшие группы немцев, которые пытались забросить в амбразуры гранаты. И только благодаря соседям удавалось отгонять их подальше.

К вечеру стали заканчиваться патроны. Мучила жажда, но воду было взять негде. Впрочем, как и еду. Но об этом не думали, было не до этого. И тогда же в составе маленького гарнизона появилась первая жертва. Осколком снаряда был тяжело ранен в голову молчаливый парнишка без гимнастерки, в окровавленной рубахе. Во время очередного обстрела, когда солдаты прятались в подсобном помещении, предназначенном для хранения боеприпасов, провианта и противогазов, Сашка спросил о молчуне Чижова.

– Это Пашка Белов, – негромко ответил Чижов. – Он с братом-близнецом Колькой у нас в роте служил. Настоящие братья – не разлей вода. Все время вместе держались, даже кровати рядом стояли. Когда обстрел начался, Кольке в живот осколок угодил, все внутренности порвал. Он еще живой был, на руках Пашки и помер. Вот тот и переживает сейчас сильно за брата. Ты не трогай его попусту, тяжело ему сейчас очень.

И вот сейчас Паша Белов с окровавленной головой, тяжело дыша, медленно угасал. Осколком ему выбило глаз и вырвало часть височной кости. Ни бинтов, ни обезболивающих средств у защитников не было, поэтому единственное, что они смогли сделать, – это перевязать Пашку кусками разорванной рубашки и отнести в подсобку. Младший лейтенант подошел к Сашке и вручил ему освободившуюся винтовку:

– Держи, занимай место Белова, только с патронами поаккуратнее, стреляй только наверняка.

Так Сашка стал стрелком. И во время очередной немецкой атаки он, внимательно высматривая через узкую щель амбразуры атакующих врагов, нашел себе цель, внимательно прицелился и нажал на спусковой крючок. Звук выстрела резанул по ушам, вдали немец взмахнул руками и завалился в траву. Это было так нереально, что Сашка вначале даже не поверил в то, что убил человека. А когда осознал, вдруг испугался, словно совершил что-то страшное, плохое, но тут же получил легкую оплеуху от младшего лейтенанта, который вовремя заметил изменившееся от страха лицо Сашки.