Страница 12 из 15
Глава девятая, в которой читатель узнает почти все о первичном опросе
Как и предупреждала Мрина, появился монах, который имел к пришельцу ряд вопросов. Сам он прибыл пешком, видимо направлялся в какой-то далекий монастырь и каким-то образом первый узнал новость. И появился этот гость совершенно один.
Как он их нашел? Все очень просто. В том измерении уже существовала жесткая система регистрации всех жителей. Ее осуществляли государственные чиновники, которые были обязаны собирать налоги в пользу того государственного формирования, в котором жило данное население. Налог обычно брали товаром, пушниной, продуктами питания, слитками и монетами, которые имели хождение, изготавливались на местных монетных дворах и поэтому считались настоящими денежными знаками. Чиновники сами редко куда отправлялись, чтобы исполнить часть своих обязанностей. Просто их было мало. Ближайшую округу они еще могли осилить, а дальше отправляли специальных мытарей. Так называли другие вспомогательные человеческие ресурсы, которые действовали на добровольных началах или в меру наказания, работали в этом направлении бесплатно. Такими ресурсами мог быть любой торговец, который хотел получить послабления в своих налогах. Что касается статьи наказания, то некоторых людей обременяли такими, так сказать, общественными обязанностями, пока они не выплатят долг или не выслужат положенный срок службы. Наказанные обычно пользовались одно льготой: их везде, где они появлялись, ждал бесплатный приют и миска похлебки. Регистрация была жесткой, но при этом условной. Стоило человеку выплатить все существующие по его душу налоги, он мог отправиться на другое место жительства, оповестив о своем шаге государственное формирование в одностороннем порядке. В таком случае он писал или просил любого писаря составить такую бумагу, оплачивал марку за доставку и опускал в любой почтовый ящик, который регулярно проверяли назначенные для этого люди. В таком случае с него больше не брали «подушную». Мытари оповещались о его переезде. Однако они были вправе проверить это, скажем, в силу личного любопытства или недоверия к такого рода информации. Почтовые ящики обычно находились вблизи дорожных перекрестков, непосредственно в населенных пунктах или в любых местах поклонения местным духам. Самым распространенным местом для почтового сообщения были каменные или деревянные тотемные столбы, ворота или древние алтари, истинное предназначение которых уже было забыто. Ящик обычно был водонепроницаемым и мог годами благополучно хранить любое сообщение. Точно такое сообщение составлялось в случае безвременной кончины любого человека его близкими, знакомыми или родственниками. Не обязательно было указывать истинную причину смерти, но часто на основе таких посмертных записей государственное учреждение могло осудить преступника за совершенное им убийство или злодеяние.
Впрочем, такое случалось редко. Очень трудно было поймать преступника, доставить к месту суда и совершить акт правосудия. Однако богатые родственники могли назначить награду за поимку преступника и вперед оплатить все будущие расходы, связанные с его поиском. Если это того стоило, суд мог состояться. Каждое судебное разбирательство – это настоящий спектакль для местного населения, которому и пойти-то развлечься было некуда. Впрочем, суд мог состояться и при самом минимальном количестве зрителей, то есть при их полном отсутствии. Порой осуждали заочно, но местные жители всегда предварительно строили свои догадки по ходу предстоящего судебного разбирательства, которые обычно не отличались друг от друга. Ведь порядок ведения был расписан в первоначальном документе типа устава, которого они и придерживались. Тут можно было прослушать два-три дела, и они будут на удивление похожи друг на друга, зато следующее, вроде такое же, в корне будет изменено судьей. Об этом все будут знать заранее и, возможно, придут именно к последнему разбирательству. Зачем? Наверное, чтобы убедиться в своих догадках и предсказуемости местной фемиды. Случались и различные курьезные случаи.
Так, привозили даже выкопанные из могил тела преступников, чтобы судья мог исполнить свои обязанности. Это позволяло аннулировать иск, выплатив охотнику за беглецом положенную плату, взыскав со всей суммы нужные средства для судебного разрешения дела. Обычно такой процесс был чисто условный, длился всего пару минут. Если со стороны истца никого не было, то с обвинением выступал избранный гражданин государственного формирования или просто известный человек, которого тоже обязывали выполнять такого рода общественные поручения, чтобы искупить грех, вину или легкое, то есть более незначительное преступление. Судья зачитывал приговор на основе существующего на той территориальной единице закона, оглашал пункты обвинения. Два лица – в виде охотника и назначенного смотрителя – кивали в знак согласия, дело закрывалось. Охотник получал премиальные, лицо оставалось ожидать следующего разбирательства, судья уходил на обед. Зрители могли разойтись до следующего судебного разбирательства. Останки преступника подлежали перезахоронению, но это уже происходило за счет местных налогоплательщиков.
Впрочем, могли возникнуть новые, пока никем неучтенные факты в защиту обвиняемого, тогда перезахоронение проводилось тоже за счет местной казны, а преступником объявлялся тот, на кого бог покажет. В таком случае могли назначить новую награду за поимку другого человека или просто переадресовать имеющуюся награду. Таких судебно-тяжебных проволочек было множество, и многое порой зависело от состояния дел на данном государственном формировании. Если это было сильное и влиятельное формирование, то и решения были точными и решительными, как и наказание. Если формирование было средним и не могло себе позволить поймать и покарать преступника, то свои решения судья выносил на усмотрение богов. Знаете, такой расклад был самым суровым, потому что местные боги были непредсказуемы. Они карали на свое усмотрение, могли лишить жизни или отвернуть удачу, выкрасть здоровье. Порой, чтобы исправить такое судебное решение, осужденному приходилось самому искать правду. Скажем, он не желал жить изгоем и тогда сам оправлялся на суд. Но там устало пожимали плечами, мол, поздно, колесница судьбы запущена и ее теперь не остановишь. Ответчик спешил в храм, чтобы вернуть суду право на разбирательство своего дела. Тут начинались новые обороты, тонкости, которые решались не сразу.
Мрина потом рассказывала Руифу много подобных историй. Что-то она знала наизусть, что-то могла перечитать в книгах и альманахах из своей семейной библиотеки. Все эти тонкости в виде сказок и устных рассказов регулярно кочевали среди селян и семей промысловиков. Более того, все это было изложено в малочисленных местных газетах и толстых ежегодниках. Тут существовала своя пресса.
Территорию именовали Камчаткой ввиду условной удаленности. Каким именно было государственное управление на данной территории? Эти земли можно было отнести к приграничным территориям, где настоящей границы никто никогда не проводил. Граница была чисто условной. Она проходила между остатками Великого Сибирского ханства с севера-запада и Великой Северной провинции с юга. Вот два основных государственных формирования, которые могли претендовать на данные острова в этом регионе и все прибрежные бухты, пригодные для благополучного проживания. Камчатка, как и остальная местность, была почти пустующей. Правда, изредка промышленники пытались основать новые поселения, чтобы добывать там бурый уголь или валить и сплавлять лес, но набрать достаточного количества людей было проблематично. Безлюдье – вот основной тормоз экономического развития любого края.
Великая Северная провинция была прямой наследницей бывших завоевателей, которые смешались с местным населением, регулярно пополнялись иммигрантами-попаданцами. Провинция некогда входила в состав большой империи, но также не имела нужных ресурсов для дальнейшего своего успешного развития.