Страница 12 из 56
Я бы не сказала, что заблудилась до той ночи, когда встретила Джереми, но он точно нашёл меня, когда увидел с другого конца комнаты.
У меня и раньше были парни, даже на одну ночь. Но до этого момента я и близко не подходила к тому, чтобы представить жизнь с кем-то другим. Когда я увидела его, я представила нашу первую ночь вместе, нашу свадьбу, наш медовый месяц, наших детей.
До этого момента идея любви казалась мне очень искусственной: визитной карточкой, уловкой, маркетинговой схемой для компаний, выпускающих поздравительные открытки. Любовь меня не интересовала. Моей единственной целью в тот вечер было напиться бесплатной выпивкой и найти богатого инвестора для того, чтобы переспать. Я была уже на полпути к этому моменту, выпив три московских мула*. И судя по внешнему виду Джереми Крауфорда, я собиралась оставить эту вечеринку сверхуспешной. Он выглядел богатым, и это была благотворительная акция, в конце концов. Бедные люди не появляются на благотворительных мероприятиях, если они не богатые.
Присутствующая компания, которая организовала встречу, не включается в этот список.
Он разговаривал с несколькими мужчинами, но каждый раз, когда он смотрел в мою сторону, я чувствовала, что мы были единственными людьми в этом зале. Каждый раз он улыбался мне. Конечно, он знал. В тот вечер на мне было красное платье, которое я украла у Мейси. Не судите меня. Я была голодным писателем, и это было смехотворно дорого. Я намеревалась компенсировать кражу, когда у меня будут деньги. Я бы пожертвовала на благотворительность или спасла ребёнка, или что-то в этом роде. Что хорошо в грехах, так это то, что они не должны быть искуплены немедленно, а то красное платье было слишком идеальным для меня, чтобы от него отказаться.
Это было грёбаное платье. Такое платье мужчина может легко обойти, когда захочет меня между ног. Ошибка женщин, когда они выбирают одежду для событий, как я, то, что они не думают о них с точки зрения мужчины. Женщина хочет, чтобы её грудь выглядела хорошо, чтобы её фигура выделялась, даже, если это означает пожертвовать комфортом и носить что-то неприятное, но, когда мужчины смотрят на платья, они не восхищаются тем, как они облегают бёдра или подпругу на талии, или причудливый галстук на спине. Они оценивают, насколько легко его будет снять. Сможет ли он скользнуть рукой по её бедру, когда они будут сидеть рядом за столом? Сможет ли он трахнуть её в машине без неловкого беспорядка молний и утягивающего белья? Сможет ли он трахнуть её в ванной, не снимая с неё одежду полностью?
Ответом, на моё украденное красное платье было «да», «да» и, чёрт возьми, «да».
Я поняла, что в этом платье он не сможет покинуть вечеринку, не подойдя ко мне. Я решила перестать обращать на него внимание. Это заставило меня отчаиваться. Я не мышь, я сыр. Я собиралась стоять там, пока он не придёт ко мне.
В конце концов, он это сделал. Я стояла у стойки спиной к нему, когда он положил руку мне на плечо и наклонился вперёд, жестом подзывая бармена. Джереми не смотрел на меня в этот момент. Он просто держал руку на моём плече, как будто претендовал на
меня. Когда подошёл бармен, я зачарованно наблюдала за ним. Джереми кивнул в мою сторону и сказал:
— Убедись, что ты подаёшь ей воду до конца вечера.
Я этого не ожидала. Повернувшись, я опёрлась рукой о стойку и посмотрела на него. Он убрал руку с моего плеча, но не раньше, чем его пальцы коснулись моего локтя. Вспышка электричества пронзила меня, смешанная с волной гнева.
— Я вполне способна решить, когда выпью достаточно.
Джереми ухмыльнулся мне, и, хотя я ненавидела высокомерие за этой ухмылкой, он был красив.
— Я в этом не сомневаюсь.
— За весь вечер я выпила всего три рюмки.
— Хорошо.
Я выпрямилась и подозвала бармена.
— Мне ещё один Московский мул, пожалуйста.
Бармен посмотрел на меня, потом на Джереми, а потом снова на меня.
— Простите, мэм. Меня попросили подать вам воды. Я закатила глаза.
— Я слышала, как он просил тебя подать мне воды, я стою здесь, но я не знаю этого человека, и он не знает меня, и я хотела бы ещё.
— Она выпьет воды, — сказал Джереми.
Меня определённо влекло к нему, но его внешность быстро исчезала с этим шовинистическим отношением. Бармен поднял руки и сказал:
— Я не хочу ввязываться во всё это. Если хочешь выпить, закажи его вон в том баре,
— он указал на бар в другом конце зала. Я схватила сумочку, вздёрнула подбородок и пошла прочь. Подойдя к другому бару, я нашла стул и подождала, пока бармен закончит со своим клиентом. В это время Джереми появился снова, на этот раз, облокотившись на стойку.
— Ты даже не дала мне возможности объяснить, почему я хочу, чтобы ты пила воду. Я повернула голову в его сторону.
— Прости, я не знала, что должна уделить тебе время.
Он засмеялся и, прислонившись спиной к стойке, уставился на меня, склонив голову набок и криво улыбаясь.
— Я наблюдал за тобой с того момента, как вошёл в дверь. За сорок пять минут ты выпила три рюмки, и, если будешь продолжать в том же духе, мне будет неудобно просить тебя уйти со мной. Я бы предпочёл, чтобы ты сделала этот выбор в трезвом состоянии.
Его голос звучал так, будто его горло было покрыто мёдом. Я смотрела ему в глаза, гадая, не притворство ли это. Может ли такой красивый и, предположительно, богатый мужчина быть внимательным? Это казалось более самонадеянным, чем что-либо другое, но меня привлекла его наглость.
Бармен подошёл как раз вовремя.
— Что вам принести?
Я выпрямилась, разрывая зрительный контакт с Джереми. Я повернулась к бармену.
— Принесите воды.
— Давай два стакана, — сказал Джереми.
И это было то, что мне нужно.
С той ночи прошли годы, и трудно вспомнить каждую деталь, но я помню, как меня тянуло к нему в те первые несколько мгновений так, как никогда не тянуло к мужчине. Мне нравился звук его голоса. Мне нравилась его уверенность. Мне нравились его зубы, идеальные и белые. Мне понравилась щетина на его подбородке. Это была идеальная
длина, чтобы поцарапать мои бёдра. Может быть, даже оставить шрам, если он пробудет там достаточно долго.
Мне нравилось, что он не боялся прикасаться ко мне во время разговора, и каждый раз, когда он это делал, от прикосновения его пальцев у меня покалывало кожу. Когда мы оба допили воду, Джереми повёл меня к выходу, положив руку мне на поясницу и, поглаживая платье.
Мы подошли к его лимузину, и он придержал для меня заднюю дверь. Он сел напротив меня, а не рядом. В машине пахло букетом цветов, но я знала, что это духи. Мне они нравились, несмотря на то, что сегодня была другая женщина. Мой взгляд упал на полупустую бутылку шампанского, рядом с двумя бокалами, один из которых имел след красной помадой.
Кто она? И почему он ушёл с вечеринки со мной, а не с ней?
Я не хотела задавать эти вопросы вслух, потому что он уходил со мной. Это действительно всё, что имело значение.
Минуту или две мы сидели молча, глядя друг на друга в предвкушении. Он знал, что поймал меня в тот момент, поэтому чувствовал себя достаточно уверенно, чтобы протянуть руку и поднять мою ногу, положив её на сиденье рядом с ним. Он оставил свою руку на моей лодыжке, лаская её, наблюдая, как моя грудь начала подниматься и опускаться в ответ на его прикосновение.
— Сколько тебе лет? — спросил он. Вопрос заставил меня замолчать, потому что он выглядел старше меня, может быть, лет тридцать — тридцать с небольшим. Я не хотела пугать его правдой, поэтому солгала и сказала, что мне двадцать пять.
— Ты выглядишь моложе.
Он знал, что я лгу. Я скинула туфлю и провела пальцами по его бедру.
— Двадцать два.
Джереми рассмеялся и сказал:
— Врунишка, да?
— Я говорю правду тогда, когда считаю нужным. Я писательница. Его рука двинулась к моей икре.
— Сколько тебе лет?