Страница 13 из 14
— Возможно, что ты слышал не все, — хмыкнул Мак, глядя в глаза Суонь. — Нежить усиливают не силой и не сложными заклинаниями. Ее усиливают болью. Она не имеет аналогов в некромантии.
— Моя боль усилит меня как нежить?
— Не только твоя. Некоторые твои… некоторые каторжники послужат нам для более сложного проекта. Они станут элементами, высвобождающими боль для создания из тебя нежити.
— Что требуется от меня? — решительно поинтересовался торгаш.
— Для начала договор, а затем то, что я скажу, — Мак стянул стальную перчатку и протянул руку для рукопожатия каторжнику.
Тот взглянул на угольно-черную кожу и, не раздумывая ни минуты, пожал ее.
— Есть много нюансов, — начал рассказывать темный подмастерье, наблюдая, как тьма с его рук тонкой сектой проникает на кожу будущей темной твари. — И первый будет — проклятьем. Чем сильнее на тебе будет проклятье, тем у нас больше шансов создать по-настоящему необыкновенную нежить.
— Что-то мне… — произнес побледневший Суонь.
— Да, — перебил его Мак. — И это только начало.
Парень опустил его руку, и обессиленный каторжник пошатнулся от усталости.
— Я все стерплю, — произнес саторец и поднял взгляд на парня. — Но ты должен пообещать мне месть!
— Месть я тебе гарантирую, — кивнул Мак. — Только вот условия надо обговорить заранее.
Темный подмастерье вопросительно уставился на Суонь. Тот с трудом присел на землю и произнес:
— Смерть. Смерть всех до последнего человека рода Йозу. Всех до единого.
Мак кивнул, принимая условия, и произнес:
— От тебя мне нужна служба, пока Сатория не станет частью империи, — не давая прийти в себя от произнесенного, Мак тут же громко произнес клятву, в которую вложил часть силы: — Я, Мак «Черное солнце», клянусь, что по праву мести буду истреблять всех членов рода Йозу, пока те не переведуться. В обмен Суонь будет служить мне, пока Сатория не станет частью империи.
Торгаш размышлял несколько секунд над формулировкой клятвы, но затем все же произнес:
— Я, Суонь «Серебряный перстень», клянусь, что буду служить Маку «Черное солнце», пока Сатория не станет частью империи. В обмен на это Мак будет уничтожать членов рода Йозу, пока те не переведутся.
Каторжник не заметил, что, пока он произносил клятву, за его спиной приближались несколько мертвых солдат, тащивших троих живых каторжников. Когда он закончил произносить клятву, те оказались у него за спиной и заставили пленных встать на колени.
— Что же, — вздохнул Мак и взял у одного из воинов клинок. — Проклятье на тебе есть. Осталось хорошенько испачкать тебя в магии смерти.
— Я не понимаю, — мотнул головой Суонь.
Мак протянул клинок рукоятью вперед к торгашу и объяснил:
— Тебе необходимо собственноручно убить их.
— Это проверка?
— Нет. Это способ как можно сильнее испачкать тебя в силе смерти.
— Это обязательно?
— Нет, но так проще всего, — пожал плечами темный подмастерье.
Суонь взял клинок и взглянул на пленных; двоих он знал по имени, а один был незнаком. Он подошел к одному из них и произнес, словно оправдываясь:
— Не я такой. Просто так сложилось…
Мак сморщился от этих слов, словно от зубной боли.
Взмах, удар — и хриплые, булькающие вздохи из рассеченной шеи. Удар по первому противнику пришелся наискосок. Он разрубил ему шею и ушел в грудную клетку, разрубив ключицу. Следующий удар пришелся на голову второго пленника и закончился в черепе, раскрошив черепную коробку. Третьему Суонь, на удивление сноровисто, отрубил голову.
— Все? — спросил он, повернувшись к темному подмастерью.
— Где научился так рубить?
— Брал уроки у одного вояки, — признался в ответ каторжник.
— Хорошо, — кивнул Мак и уже собрался отправиться за инструментами для большого ритуала поднятия тварей, но вдруг замер и добавил: — По поводу ваших слов. Вы оправдывались обстоятельствами…
— Я… — хотел было ответить саторец, но Мак поднял руку, останавливая его речь.
— Я был таким же. Я тоже многое оправдывал обстоятельствами, — парень взглянул в глаза торгаша и добавил: — Чем быстрее вы примите себя таким, какой вы есть, — тем лучше. Да и на душе будет проще. Поэтому чаще повторяйте себе: «Это я такой!».
Мак морщился, но продолжал поворачивать вентиль на небольших струбцинах, внутри которых был зажат палец каторжника. Да, он специально отобрал тех, кто шел с черной меткой смертника. Каждый из десяти пленных, прикованных на алтарях боли, были сущими демонами. За каждым был длинный шлейф из убийств, изнасилований и мародерства. Однако истошно вопили они, как и все остальные люди, — громко, в надрыв и с выпученными глазами.
Удовольствия от этого мало, но без боли все грозило закончиться полным провалом.
— Ты раньше такого не делал, — произнес Арт, наблюдавший за ритуалом со стороны.
— Если правильно донести мысль до человека из лаборатории «Мастеров предгорий», то можно получить очень интересный ответ, — пояснил темный подмастерье и подошел к следующему пленнику. — Когда я задал вопрос по поводу нежити с хорошим потенциалом к контролю мертвых и очень высокой живучестью, то меня с ходу огорошили вопросом: «А чем тебя не устраивает костяной лорд?»
— Первый раз слышу, — сморщился Арт от очередного истошного воя, от которого не спасал даже плотный кляп во рту преступника.
— Я тоже уточнил, что это за «костяной лорд». Оказалось — своего рода голем, но с несколькими важными условиями. Первое — обязательно несколько источников боли со стандартными алтарями. Второе — дополнительный источник кости, — темный подмастерье указал на груду костей, пожелтевших от времени. — Ну и третье условие — добровольное согласие личности будущего костяного лорда.
— А при чем тут согласие? — с сомнением произнес «Чистейший».
— При том, что костяной лорд сохранит свой разум и мышление, — вздохнул Мак.
— Тебе было мало нарушенной клятвы с Матерью?
Мак мрачно взглянул на Арта, но ничего не сказал, достав струбцины и установив в них палец следующего пленного.
— С Матерью хотя бы было понятно. Ее можно было контролировать. Как ты будешь контролировать бредящего местью голема?
— Наложу управляющие контуры, — пожал плечами парень.
— А если не сработает?
— Что не так? — повернулся Мак к мертвому паладину. — Чем тебе не угодил это Суонь?
— Он идет убивать, — покачал головой Арт. — Мать была не такой. Она шла по головам ради детей. Их блага. Это было созидание, пусть и через кровь. А у этого саторца в голове только месть и разрушение.
— Хорошая должна получиться нежить, — кивнул Мак. — По крайней мере, в боевом смысле.
Мертвый паладин глубоко вздохнул и устало покачал головой.
— Ты совершаешь ошибку.
— Хорошо, — кивнул Мак. — Я добавлю в управляющий контур руны уничтожения. Но если кто-то сможет ими воспользоваться, кроме меня, — я буду винить в этом тебя. Если мы, конечно, выживем после такого.
Темный подмастерье отправился к последнему пленному и установил струбцину. Оценив руны, сигнализирующие о достаточном количестве боли, он встал в ключевую позицию и принялся наполнять ритуал тьмой.
В центре рисунка растерянно замотал головой Суонь. Когда тьма наполнила силой сложную вязь рун вокруг него, он поднял взгляд на Мака. Тот ему кивнул, и саторский торгаш достал из-за пояса нож. Сжав зубы, он сделал несколько глубоких продольных разрезов на одной руке, а затем на другой. По ладоням тут же потекла теплая кровь. Он установил руки на отведенные для этого руны, и те начали вытягивать ее из него все быстрее и быстрее.
Вместе с кровью уходили последние силы торгаша и жизненная энергия. Она наливала красные от крови руны и описывала вокруг него своеобразный круг.
Ритуал набирал силу, пока Суонь окончательно не потерял сознание. Тогда каждый элемент ритуала несколько раз мигнул, а спустя несколько секунд — площадь ритуала заволокло черным дымом.