Страница 17 из 19
И даже последний год был жутким. Частенько прилетала тонна радости и приятности со стороны Глеба. Парень из шкуры вон лез, чтобы отравить мою жизнь и учёбу подпортить. При том, что уже не учился в школе, но упорно подтрунивал.
Пару раз девчата стрелки устраивали, до драк не доходило, но гадости о себе выслушивала. Вот на такой разборке меня и заметил Ильюха. Они с ребятами шли откуда-то, а девчата меня заловили в парке, когда я возвращалась поздно… Обычные упреки: за мать, отца, шмотки, красоту – за всё сразу, много чего, о чём понятия не имела. Мол, ворона белая. С* умная. Заносчивая. Высокомерная…
Новик, нас заприметив, замер недалеко. Я видела, как угорал над бабскими разборками. А когда самая активная, Ирина Сявикова, уж очень меня не любила не пойми за что, руками передо мной стала махать. Нахмурился:
– Чё это вы к моей девушке лезете?– подошёл ближе, сигарету пожевывая.
– Твоя? – ахнула Ирка, на меня диким взглядом зыркнув.
– Ага, – кивнул зло Илья. – Окурок вышвырнул. Секунду толпу девчат изучал: – У вас проблемы? – с недовольством.
– Н-нет… – заблеяли девчонки, затравленно оглядываясь.
– А я услышал, что есть, и не врубился, с какого х*! – грубовато чеканил. – Претензии себе в зад воткнули, и прочь отсюда! – жест широкий и категоричный. – Увижу еще раз – мало никому не покажется…
Его слова вес имели для любого человека в нашем городке. Вернее, боялись его отца, но дело после этого случая поменялось кардинально.
Молодёжь страшилась попасть ему под руку, вот и избегали со мной пересекаться. Нет, меня не стали любить и боготворить, но откровенные издевки прекратились. Да и уважения особого не прибавилось – скорее зависть…
А если учесть, что Илья первый, кто стал ухаживать за мной, как за девушкой, конечно, я поддалась его очарованию. Крутой, популярный, красивый, благородный…
Глава 8
Настя/Стася
Гул машины выдернул из задумчивой дремоты. Промерзла я уже достаточно, чтобы лениться открыть глаза и бояться пошевелиться, иначе как стеклянная статуэтка развалюсь.
Лишь поежилась сильнее, но судя по рёву движка – машина приближалась… И очень быстро. Секунда, две – пронеслась мимо… Раздался визг колёс, гудение смолкло… И вновь взревело, только теперь звучало приближающееся подгазовывание.
Нехотя разлепила глаза. Напротив остановилась чёрная, затененная машина. Не разбираюсь в марках и моделях, но это вроде была иномарка, хоть и не новая. В принципе без разницы – в наше время любой человек, кто может позволить себе машину, уже на коне… Дверца распахнулась, и я тотчас проснулась. За рулём сидел Илья, рядом Макс. Оба курили.
– Ты куда в такую рань? – пьяно хмыкнул Максим.
– В город, – глухо отозвалась, но прежде пришлось прокашляться, горло сильно схватило и першило.
– А чё, разве автобусы ходят в такую рань? – нахмурился парень, делая затяжку и косясь на Илью. Бывший равнодушно смолил, да глаз не сводил.
Я опять поежилась, только теперь от его взгляда. Пронизывающего, морозного.
Из машины летели смешки, другие голоса. Не сложно догадаться, что на заднем сидении ещё пассажиры.
– Я не спешу, – стушевалась от всего сразу. И сильнее обхватила себя за плечи, будто так могла помочь сохранить последнее тепло.
– Запрыгивай, – мне наперерез кивнул Илья. Докурил сигарету, в окно открытое швырнул.
– Нет, спасибо, – рьяно мотнула головой. – Я автобус подожду, – реплика оборвалась, когда Новик зло из авто вышел.
– На заднее! – Это недовольно засопевшему Максу бросил, и размашисто к остановке пошел.
Я в панике засуетилась – кто знал, что у него на уме. Если выпивший, и до сих пор был на меня зол…
Но Илья на миг остановился, молча буравя холодом светлых глаз. Так же морозно шагнул к багажнику. Сумку и чемодан рывком поднял… Я испуганно продолжала жаться на скамье покореженной, да сумочку к груди прижимать. Тут самое важное: документы, немного наличности, которую успела собрать на чёрный день.
– Сказал, села, – кинул, уже шагая к машине с моими вещами, и их в багажник забросил.
– И-Илья, – идиоткой проблеяла я.
– Никто тебя не тронет, если добровольно сядешь, – хлопнул громко створкой багажника. – Не вынуждай применить силу, – перечил сам себе.
Действенное убеждение, тем более вещи уже утащил. Не драться же.
Доверия не было, но я села на переднее кресло. Пристегнула ремень безопасности.
Петруня, Макс, Славик, Колян ужались тучно, да поглядывали недовольно, но при этом отшутились неуместно.
Во рту горечь осела. Я сжалась от страха и неуютности, молясь, чтобы путь до Петрозаводска быстрее пролетел.
И дорога летела с ужасающей скоростью, а время, напротив, тянулось до жути медленно. Я судорожно цеплялась за сумочку, смотрела в боковое окно, отсчитывая километры до заветного города.
Ребята вначале молчали, но вскоре тихо загомонили – шутки отпускали по поводу их ситуации. Ко мне не лезли, и слава богу, а сама я бы ни за что не начала общение.
Новик тоже молчал. Нет-нет, да и посматривал.
Ощущала его критичный, вдумчивый взгляд. Укор, злость… и до писка боялась, что он сорвется и учудит разборку. Но нет – на удивление сдержан был.
– Куда тебя конкретно? – уже на подъезде к Петрозаводску уточнил.
Я замялась. На самом деле, так и не решила, куда тыкаться. В общагу не пустят. Месяц начался, стало быть, заявку подавать можно только с нового. Попроситься к кому-нибудь из сокурсников, так я настолько занята, что почти ни с кем не общалась из группы. Знакомых и близких, родных нет.
– К больнице, – чуть помявшись, кивнула неуверенно.
Илья обжег холодным взглядом, но промолчал.
Высаживал и выгружал тоже безмолвно. На тротуар сумку, чемодан, пакет.
– Спасибо, – выдавила, а я ведь была просто обязана это сказать. Тем более, была искренне благодарна.
Новик уже было отвернулся, как впритык шагнул. Я даже шарахнуться не успела, Илья рядом уже стоял. Глядел, глядел… смущая глубиной и нескрываемым желанием в мрачности глаз.
– Ушла из дому? – прищурился.
Я рот открыла, да так и замерла… Новик нежно коснулся моих волос. На палец прядку намотал. Мягкостью топил. Я не привыкла к такому, вернее уже отвыкла. Это ведь неправильно, когда бывший вот так себя вёл. И тем более некрасиво ему это позволять.
Щеки обдало кипятком. Я неопределенно кивнула:
– Решила переехать.
– В больницу? – тут же насмешливо уличил Илья.
– Временно, – слукавила я: понятия не имела, пустят ли меня вообще. Это был план «Б».
– Новик, – громыхнул Петруня из тачки, голову показав в открытое окно заднего сидения. – Погнали уже… – в голосе недовольство сквозило.
– Щас, – отмахнулся Илья и вновь на меня уставился. – Ты это… – жевал слова. – Где меня найти, знаешь, – загадочная фраза. Чуть помешкав, словно раздумывал целовать или нет, да к машине своей вернулся: – Только я цену большую запрошу! – добавил с едким смешком, стопорнув у дверцы со стороны водителя. Колюче глянул на прощание, да в тачку нырнул.
В душе сразу холодом повеяло. Я подхватила тяжёлую ношу и, не дожидаясь, когда машина уедет, двинулась к больнице.
*
Мне повезло. Старшая медсестра, Акулова Мария Николаевна, пробурчала для проформы, что такое в больнице не практикуется, но каморку для
персонала выделила.
– Ты же понимаешь, что мы не общага? – строго нахмурила тонко выщипанные дуги бровей.
– Угу, – торопливо кивнула я.
– Нечего тут ошиваться с утра до вечера, – указания раздавала, – только спать! Не более! – пояснила для важности. – И чем быстрее уйдешь, тем меньше я буду придираться.
– Да, конечно, – заверил я рьяно Марию Николаевну. – Всё понимаю. Постараюсь быстро решить вопрос с жильём!
– Вот и отлично, – пальчиком пригрозила наставительно Акулова. На деле она очень строгая, не только ко мне – ко всем. Порой грубая, но честная и ответственная. И работает за несколько человек сразу и не за зарплату, а потому что ЭТО НЕОБХОДИМО. Её боялись, ненавидели, но уважали. А ещё она умная… Конечно не от вселенской доброты поблажку мне сделала – потому что я полтора года с ней общаюсь, и доказала не языком, а делом, что умею работать и готова на внеурочное… А если учесть массовое сокращение персонала, поголовное пьянство и непрекращающийся поток пациентов, то руки лишние не помешают. И то, что меня теперь будут дёргать по делу и нет – даже не сомневалась.