Страница 38 из 204
— Я говорил про другой поцелуй, — с расстановкой сказал Грейвз и взял его лицо в ладони. Криденс замер, явно не зная, к чему готовиться. Ресницы у него задрожали — до чего длинные, с ума можно сойти. Точёные скулы, прямые брови, нос как у римских статуй. Красив так, что дыхание останавливается.
Грейвз закрыл глаза и прижался к его рту. Криденс непроизвольно вдохнул, губы раскрылись. Грейвз от случайного приглашения не отказался — поцеловал нижнюю губу, захватил верхнюю. Медленно, не торопясь. Короткими тихими поцелуями прошелся от одного уголка губ до другого. Криденс выдохнул ему в рот и попытался ответить.
Грейвз не заметил, когда Криденс прильнул к нему, положил руки на грудь. Он целовал его мягко, уверенно. Придерживал за затылок, чтобы тот не тыкался в губы, как щенок, и не дёргал головой. Нежно прикусывал, аккуратно касался языком, посасывал, увлекаясь. Криденс начал тихо вздыхать. Он жался к Грейвзу, напирал на него, глубоко дышал, цеплялся скрюченными пальцами за мантию.
Да его это возбуждает, — с изумлением понял Грейвз. — Может, он не соображает, что происходит, но тело у него реагирует, как надо. Его можно завести одним поцелуем!.. Ну ладно, не будем преуменьшать — одним очень умелым и настойчивым поцелуем. И что будешь делать дальше, Персиваль?.. Поведёшь его в спальню, прикажешь раздеться и встать на карачки?..
Криденс навалился на грудь Грейвзу, бросил попытки отвечать. Он тяжело дышал.
— Сэр… простите, сэр, — бормотал он, так невнятно, будто у него онемели губы. Он крупно и нервно вздрагивал, полыхал жаром, как уголь в камине. — Мне кажется… Мне немного… Нехорошо.
Нехорошо?.. Что тут может быть нехорошего?.. Грейвз, сам ошеломлённый не меньше, молчал. Ему самому не мешало бы прислониться к чему-то, но тут был только Криденс, который глотал воздух и прятал лицо.
Ох, Мерлин.
Криденс принимал возбуждение за болезнь. С его-то невежеством другое в голову не придёт. Вдруг накатывает жаркая слабость, голова идёт кругом, в паху тяжесть и неудобство — поди не испугайся, что с тобой что-то не так.
Грейвз обнял его, Криденс прильнул горячо и тесно, но только грудью. Зад оттопырил, чтобы не прижиматься к бедру Грейвза. Бесполезная предосторожность: стояло у него так, что не заметить было нельзя.
— Всё хорошо… — прошептал Грейвз, поглаживая Криденса по затылку. — Всё хорошо, мой мальчик. Просто дыши глубже.
Криденс прерывисто вздохнул, стиснул его обеими руками, сунулся лбом в плечо.
— Простите, сэр. Я всё испортил, — глухим шёпотом сказал он.
— Ты ничего не испортил, Криденс.
— Я вам помешал, — в голосе слышалась чуть ли не обида. Чем он расстроен — тем, что пришлось прерваться?.. Или тем, что надо терпеть до дома, чтобы вздрочнуть?.. Пожалуй, им обоим хорошо было бы сейчас оказаться дома.
По отдельности.
— Ты мне не помешал, — мягко сказал Грейвз.
— Я не умею, — прошептал Криденс.
— Не умеешь, — согласился Грейвз. — Потому что тебя никто раньше не целовал.
— Нет, сэр, — глухо подтвердил Криденс и, кажется, облизал губы. — Никто.
Он замолчал. Его горячее дыхание постепенно выравнивалось, ложилось на шею Грейвза, как нежная ласка. Они молча стояли, пока колокол на часовой башне не ударил ещё раз.
— Сэр, — позвал Криденс. — Вы позволите…
Он замолчал, не решаясь продолжить.
— Говори, — велел Грейвз.
— Можно мне тоже выигрывать поцелуй?.. — глухим смелым шепотом спросил Криденс. — Иногда.
Иногда. Совсем немного. Кусочек тепла. Проси меньше, чем хочется, чтобы на тебя не обозлились. Проси лишь то, что не жалко отдать. Возьмите листовку. Проиграйте мне поцелуй.
— Понравилось?.. — тихо спросил Грейвз.
— Очень, — отозвался Криденс.
Грейвз усмехнулся своему внутреннему голосу. Ну, и кто тут теперь выиграл больше всех?..
Голос сурово молчал.
— Можно выигрывать, — сказал Грейвз. — А можно договориться. Хочешь, я буду целовать тебя вечером, желая спокойной ночи?..
Криденс замер.
— Да, сэр, — выдохнул он, и вцепился в края его мантии. — Да, сэр!.. Пожалуйста!..
— Хорошо, — тихо сказал Грейвз. — Договорились.
Договорился он, старый хрен. Показал голодному кусок хлеба и спросил: хочешь, я буду давать тебе каждый день такой же?..
Он закрыл глаза, сглотнул. На губах остался чужой вкус — чуть резковатый, пряный, немного сладкий. Томный восторг от поцелуя схлынул, возбуждение таяло, оставляя после себя тошную горечь.
Какой ты ублюдок, Персиваль. Сделаешь себе игрушку из мальчика, послушную собачку. Научишь доставлять себе удовольствие… И правда, почему бы не научить — не силком ведь?.. Ты же умеешь быть ласковым, ему же понравится — вон как поплыл с одного поцелуя, а это ты ведь вполсилы старался, языком ему в рот не лез. Оправдывай себя, оправдывай. Воспитывай себе волшебную тварь. Питомца.
— Тебе лучше?.. — спросил Грейвз, когда Криденс перестал сопеть ему в плечо, как напуганный дельфин.
— Да, — выдохнул тот. — Спасибо, сэр.
— Тогда пойдём. Я обещал показать тебе водяную мельницу, помнишь?..
Криденс разжал руки, покачнулся, будто до сих пор нетвёрдо стоял на ногах. Несмело уцепился за локоть Грейвза. Что тут ещё оставалось делать?..
Он вздохнул и позволил Криденсу взять себя под руку.
Перед сном Грейвз зашёл в его комнату. Криденс лежал в постели, скрючившись в странной позе, держа руки поверх одеяла. На лице была мука, искусанные губы вспухли и покраснели. Грейвзу было бы лестно думать, что это последствия поцелуя — но он точно знал, что дело в чём-то другом.
Он присел на край постели, Криденс виновато улыбнулся, глядя в сторону.
— С тобой всё в порядке, мой мальчик?.. — спросил Грейвз, поправляя на коленях полы атласного домашнего халата, накинутого поверх рубашки и брюк.
— Да, сэр, — хрипло сказал тот, снова кусая губы.
— Ты хорошо себя чувствуешь?.. — положив ему руку на голову, Грейвз ласково пригладил тёмные волосы.
— Немного нехорошо, — Криденс густо покраснел, отвернулся, будто хотел выскользнуть из-под руки. — Простите, сэр… Это пройдёт.
— Что пройдёт, мой мальчик?..
Криденс вёл себя странно. Странно даже для самого себя. У него пылало лицо, он хмурился, будто от внутренней боли, ёрзал — и постоянно кусал губы. Кусал, облизывал, снова кусал. Комкал в кулаках одеяло, натягивал на себя, будто хотел спрятаться.
Стыд. Возбуждение.
У них был специфический пряный запах. Стоило Грейвзу узнать его, позволить ему влиться в ноздри — как он сдался ему, алчно и отчаянно. Больше не было сил ждать и терпеть. Он не мог больше ждать.
Стыд. Возбуждение. Как хорошо он сам знал этот коктейль!..
— Я не могу это… — жалобно прошептал Криденс. — Пожалуйста. Не сердитесь. Я очень старался, — отчаянным шепотом добавил он. — Я ничего не трогал!..
— Расскажи, что с тобой, — вкрадчиво приказал Грейвз.
Он уже знал ответ, но хотел, чтобы Криденс признался. Чтобы дал ему повод. Мерлин, пожалуйста, просто повод!..
— Я могу потерпеть, не сердитесь, прошу вас, — умоляюще прошептал Криденс. В глазах у него собиралась влага, он часто моргал, почти готовый протечь слезами.
— Криденс, не надо меня бояться, — с мягким нажимом сказал Грейвз. — Я не буду наказывать за то, что тебе нездоровится.
Криденс прерывисто дышал, кусал губы. Зажав ладони между коленями, он попытался как-то так отползти задом от Грейвза подальше, чтобы головой остаться рядом с ним.
— У тебя что-то болит, — сказал Грейвз.
Криденс судорожно вздохнул и закрыл глаза.
— Покажи мне.
Тот затряс головой, лицо у него пылало так, будто его отхлестали.
— Криденс, — позвал Грейвз. — Покажи мне, что с тобой происходит. Сейчас же.
Тот прерывисто вздохнул, скомкал одеяло и потянул его в сторону.
Грейвз не ошибся.
Член топорщил пижамные штаны, приподнимая тонкую тёмную ткань в голубую полоску. Она слегка вздрагивала от пульсации крови. Мерлин!.. Бедный мальчишка, да что с ним не так?.. Он что, не умеет?.. Думает, что нельзя?..