Как приручить Обскура

— Уж я-то знаю, на что способна твоя любовь, — сказал Лоренс.

— Ты знаешь?.. Ты умер, потому что я любил тебя! — выкрикнул Грейвз.

Он задохнулся слезами, не сумел их сдержать — да и сил на то, чтобы держаться, у него больше не было. Он прижал пальцы к глазам бесполезным жестом, зная, что не поможет. Они хлынули, все те, что он копил в себе, как скупец — золото: слёзы, не пролитые на похоронах, слёзы, не выплаканные на могиле. Он сдавленно дышал себе в ладони, пытаясь подобрать и пристроить на себя остатки самообладания, но они не пристраивались, расползались, как ветошь, и он просто плакал, чувствуя горечь во рту, прислонившись лбом к плечу Лоренса, тихо, бессмысленно, лишь изредка всхлипывая, чувствуя, как от собственных слёз немеет лицо, как они обжигают щёки, текут с ладоней к запястьям, щекочут, закатываясь в рукав. Размывают потёки крови и щиплют солью, добравшись до открытой раны.

— Я умер, потому что пришло моё время, — тихо сказал Лоренс, обнимая его и поглаживая по спине. — Ты не мог ничего изменить.

— Я мог, — прошептал Грейвз.

— Нет, не мог, — мягко сказал Лоренс. — Ты не мог. Перестань со мной спорить. Ты стал ещё упрямее, чем раньше, — он фыркнул ему в волосы, и Грейвз улыбнулся от новой боли. Как будто они встретились через столько лет не на пороге смерти, когда один — уже, второй — почти… А просто… судьба развела. — Я всегда знал, что тебе пойдёт возраст, — шепнул Лоренс, ласково проводя пальцами по его волосам и коротким, колким вискам в седине. — Такой красивый…

— Перестань, — попросил Грейвз, прижимая пальцы к глазам, улыбаясь сквозь слёзы, сквозь боль, которая как будто бы становилась… легче. Она не исчезла, была всё такой же острой, но больше не оглушала. От неё просто сводило рот судорогой, перехватывало горло от бессмысленной жалости то ли к себе, то ли — к нему.

— Я всегда знал, что ты будешь красиво стареть, — шепнул ему Лоренс.

— Стареть?! — Грейвз вскинул голову, вспыхнув гневом и изумлением, и увидел насмешливую, ласковую улыбку.

— А ты не меняешься, — Лоренс смотрел на него с тихим озорством. — Даже сейчас не можешь не думать о том, как ты выглядишь.

Грейвз дёрнул плечом в знак несогласия, вытер глаза. Улыбнулся. Лоренс знал его, как облупленного. И все его добродетели, и все его маленькие пороки — гордыня, тщеславие… Да. Он не менялся.

— Ты не виноват, — повторил Лоренс так уверенно, будто точно знал. — Ты ничего не мог сделать. Никто бы не мог. Это была судьба.

Грейвз покачал головой, не поверив. Судьба?.. Он всегда считал себя сильнее судьбы. Он даже сейчас не мог признать, что могут быть обстоятельства, где он бессилен.

— Ты дал мне то, что важнее, чем долгая жизнь. Я был с тобой счастлив, — сказал Лоренс. — Если бы не ты, я никогда не узнал бы, как это.

— Счастлив, — горько повторил Грейвз.

— Да, — тихо подтвердил тот. — Я был счастлив. И ты ещё будешь.

— Я не смогу, — вздохнул Грейвз. — Знаешь… я и не хочу.

— Тебя ищут, Персиваль. Тебе надо вернуться.

— Нет, — Грейвз привалился к нему головой, вжался носом в плечо. — Нет, не хочу. Я не хочу возвращаться. Я так устал… — выдохнул он, закрывая глаза, чувствуя, как руки смыкаются у него за спиной и прижимают к плотному, осязаемому телу. — Я устал… — повторил он, еле слышно выдыхая эти слова с облегчением, чувствуя наконец свободу признать правду. — Я хочу уйти с тобой.

— Нет, — Лоренс наклонился к его уху. — Тебя ждут, ты там нужен.

— Мне всё равно, — сказал Грейвз, не открывая глаз. — Я не хочу. Забери меня, — тихо попросил он, поглаживая его по груди. — Я уйду с тобой. Я не могу ни с кем больше бороться.

Он теснее прижался виском к его плечу, обнял Лоренса за спину, чувствуя такой глубокий покой, такое желание сдаться и перестать существовать, что даже боль утихала, убаюканная тишиной.

— Я не могу больше, — искренне повторил он. — Я проиграл. Он сильнее меня, мне с ним не справиться. Теперь пусть… другие. Я сделал всё, что мог.

— Без тебя не получится, — сказал Лоренс. — Ты просто не знаешь… ты собрал всех там, где было нужно. И это тоже — судьба. Возвращайся. Останови его.

— Если я вернусь, будет хуже, — пробормотал Грейвз. — Он будет вертеть мной, как куклой на пальце, а я даже не буду знать. Это я впустил его в страну, позволил занять своё место… Пора признать, что он победил.

— Победил обманом.

— Какая разница?.. Всё равно победил…

Лоренс крепче прижал его к себе, погладил по волосам. Прижался щекой ко лбу Персиваля.

— Я ненавижу его за то, что он сделал с тобой, — с тихим гневом сказал он.

— Я сам сделал это с собой, — ответил Грейвз. — Он поймал меня на мой собственный грязный секрет.

— Персиваль, — терпеливо вздохнул Лоренс и чуть отстранился, чтобы поймать взгляд. — Всемогущий, всезнающий, всегда правый Персиваль Грейвз… — насмешливо сказал он. — Ты неправ. У тебя здесь, — он положил руку ему на грудь, — нет грязных секретов. Там просто сердце. Человеческое. Живое. Ты просто влюбился. И от страха потерял голову.

— Струсил, — с ноткой негодования продолжил Грейвз, глядя ему в глаза.

— Струсил, — с улыбкой подтвердил Лоренс.

— Какой ты нахал, — почти восхищённо сказал Грейвз. — Нахалом был, нахалом остался.

— Я никому не скажу, что в глубине души ты не храбрый лев, а трусливый заяц, — с таинственным видом сказал Лоренс.

— Я Трусливый Лев, — вздохнул Грейвз, опять чувствуя, как к глазам подступает влага. Только теперь слёзы не кипели на глазах, обжигая их солью, а тихо-тихо собирались в уголках глаз и скользили по скулам.

Прохладные, незаметные.

— Почему ты всё ещё здесь? — спросил Грейвз, даже не пытаясь гордо помешать Лоренсу гладить себя по мокрому лицу. — Из-за меня?..

— Да, из-за тебя, — негромко сказал тот.

— Я не давал тебе уйти?.. Все эти годы?..

— Нет… Нет, — сказал Лоренс, так, что Грейвз мгновенно ему поверил. — У меня осталось одно дело. Время неважно, я его не заметил. Это ты его — прожил… А я — нет.

— Что за дело?.. — почти спокойно сказал Грейвз.

Они стояли, обнявшись, так плотно, что Лоренс казался таким же живым, как всегда был. Персиваль чувствовал тепло его тела, его руку у себя на спине, его пальцы у себя на носу, на щеках. Он лежал виском на его плече, полный благодарности и недоверия. В то, что Лоренс его не винит, он верил. Ему плохо верилось в то, что он действительно ничего не мог тогда изменить.

— Ты должен понять, — начал Лоренс, подбирая слова, — ты не убил меня. Ты подарил мне жизнь. Настоящую, счастливую…

— Короткую, — не удержался Грейвз.

— Неважно, — настойчиво сказал Лоренс. — Каждую минуту рядом с тобой я был по-настоящему счастлив. Я чувствовал себя живым. Ты показал мне, что такое любовь. Ты дал мне то, о чём другие только мечтают. Пойми наконец, как это… много.

— Я получил твой подарок на день рождения, — шепотом сказал Грейвз. — Ту книгу.

— Хорошо, — шепотом отозвался Лоренс. — Тогда у меня осталось только одно дело. И я уйду.

— Что?! — Грейвз вцепился в него, вскинул голову. — Не пущу!

— Персиваль…

— Нет!

— Мне пора уходить. А тебе пора возвращаться.

— Не смей!

— Я всегда буду здесь, — сказал Лоренс, погладив его по груди. — Сними траур. Тебе, конечно, страшно идёт чёрное, — он опять насмешливо улыбнулся, — но в мире есть и другие цвета. Попробуй примерить.

Грейвз смотрел на него молча, вдруг понимая, что в этот раз он его тоже не остановит.

— Мне так жаль… — наконец сказал он. — Мне так жаль, что мы столько всего не успели…

— Мы успели самое главное. Ты успел.

— Я больше никогда тебя не увижу? — с тихим отчаянием спросил Грейвз.

Лоренс молча покачал головой.

— Не уходи, — попросил Грейвз. — Я не смогу пережить это ещё раз.

— Ты и первый раз не дал себе пережить, — грустно сказал Лоренс. — Попробуй сейчас. Теперь должно получиться.

Грейвз смотрел на него молча, не отводя глаз, жадно пытаясь запомнить, удержать в памяти… это всё. Насмотреться впрок на его лицо, так удивительно, по-родному некрасивое, на глаза, движения губ.