Как приручить Обскура

Но когда это чудище застенчиво улыбается или заворожённо слушает, приоткрыв рот — столько всего хочется вложить в его мрачную голову!..

Простая мысль открылась ему, как просторный вид на долину с поворота горной гряды. Он будет скучать по обоим. По Грейвзу — конечно, он и не сомневался. Влюблённость однажды утихнет, станет приятным воспоминанием, оставив вместо себя восхищение и симпатию. Но он будет скучать и по Криденсу. По тому, что не случилось побыть для него старшим занудным братом — сначала их развела ревность, а после между ними окажется океан. Или что-то серьёзнее. Например, смерть.

Тесей поднялся с нагретого местечка под боком, коротко гавкнул.

— Что, рыжик, пойдём до ближайших кустов?.. — Талиесин поднялся, со вздохом расправил плечи. Прогуливаться с Тесеем по саду было почти единственным удовольствием в этой поездке — за исключением разве что полётов на метле с Маргеритом. Но тот сейчас был плотно занят такой же ничего не значащей инспекторской работой, а в промежутках давал отдельным счастливчикам индивидуальные уроки полётов на метле. Со скуки, а также чтобы отвлечься от волнами накатывающего ужаса, Талиесин попытался приударить за ним, но Жерар был наивнее гномьего хрусталя и все намёки воспринимал буквально, не видя за ними никакого двойного смысла. Жизнь была для него проста, как древко метлы: прямое, деревянное, лакированое, летает. Иногда Талиесин ему даже завидовал. Он пытался таким быть, а Жерар просто был. В молодости, наверное, сводил с ума всё живое. Каких там девочек, мальчиков… Лебединый клин рядом с ним казался вороньей стаей. Ему вслед сворачивали головы даже садовые фонари. Даже просто стоять рядом было неловко, всё время хотелось отойти и запечатлеть для вечности — эту завершённую, лаконичную позу, этот профиль, в котором, за что ни возьмись, ухватишь или золотые кудри, или золотое сечение, или золотую спираль.

В эти края лето приходило, как опоздавший на банкет гость — незаметно, тихо, не поднимая глаз. Весна тут была суровой, зима — злой, осень — буйной. Лето заглядывало погостить на недельку и исчезало по-английски, чтобы не вызывать у местных жителей недоумение непривычно тёплой и мягкой погодой.

Закутавшись в меховую накидку, позаимствованную из школьных кладовок, Талиесин спустился с Тесеем в сад. Тут было мокро, тихо и зелено. Между кустами и деревьями стоял туман, слабенький, синеватый, почти прозрачный. Тесей деловито бежал рядом, задевал колени пушистым хвостом. Он больше не пытался строить из себя гордого недотрогу, не уклонялся, когда к нему тянулись погладить и почесать. Не стеснялся своей вечно улыбающейся морды. Честно говоря, в шкуре собаки он был совершенно неотразим, и Талиесин был бы совсем не против, если бы он остался таким навсегда.

Они гуляли нога за ногу по вечно мокрым от тумана дорожкам, оба поминутно прислушивались, волнуясь — что там сейчас Криденс?..

— Мсье Эйвери!.. — вдруг послышалось сзади, и Жерар догнал их быстрым широким шагом. — Талиесин, вы случайно не видели мсье Нокса? Никак не могу его найти! — пожаловался он.

— Простите, — Талиесин с сожалением развёл руками. Он бы тоже не отказался узнать, куда делся Нокс.

Жерар напряжённо нахмурился, почесал переносицу. Талиесин загляделся на его пальцы — длинные, с характерными следами мозолей от древка метлы, с ровными овальными ногтями.

— Знаете, тут происходит что-то неладное, — Жерар тряхнул головой, будто на что-то решился, дружески взял его под руку и увлёк по дорожке дальше. — Знаете, так даже лучше, что я нашёл вас. Мне просто необходимо с кем-нибудь посоветоваться, а вы очень разумный человек, мсье, я вам доверяю.

Заинтригованный таким началом, Талиесин свистнул Тесею, который некстати скрылся в зарослях смородины, густо обсыпанной гроздьями невзрачных бледных цветов.

— Я только что имел крайне странный разговор с директором фон Шперингом, — понизив голос и неумело стреляя глазами по сторонам, поделился Жерар. — Он просил держать его в тайне, но, знаете, тайны бывают разными… И потом, две головы… вы понимаете меня, да?..

— И чего же от вас хотел наш неутомимый бюрократ? — вполголоса поинтересовался Талиесин.

— Я расскажу всё по порядку, — немного нервно ответил Жерар, оглядываясь, будто опасался слежки. — Я встретил его четверть часа назад. Он был страшно взволнован. Сказал, что у него есть некие документы… Доказательства, что в Дурмштранге всё не так гладко, как ему бы хотелось.

— О, — сказал Талиесин, весь обращаясь в слух. Тесей, вынырнув из смородиновой чащи с зелёным листком на носу, насторожился, как гончая перед броском.

— Он хочет передать мне эти документы, — вполголоса продолжал Жерар, — но его очень беспокоят последствия такого шага. Он просит возможности укрыться в Бельгии от гнева своего нанимателя. Не знаю, о ком идёт речь, — шепотом сказал он, наклонившись к уху Талиесина, — но я считаю, это может быть Гриндевальд!

— Мерлиновы сапоги!.. — пробормотал Талиесин. — И что вы ответили?..

— Я был ошеломлён, и, честно говоря, согласился ему помочь, но теперь меня одолели сомнения — это вообще возможно?.. — с долей смущения спросил Жерар. — Вы же работаете по дипломатической части, скажите, что тут можно сделать?.. Я искренне хочу помочь бедолаге, — он снова заговорил шепотом, — он кажется страшно напуганным. Но я не знаю своих полномочий.

— Я бы мог устроить ему дипломатическую защиту, — тихо ответил Талиесин. — У меня есть связи и в Бельгии, и в Англии… Да хоть в Канаде!

— Я был бы вам безмерно благодарен! — горячо зашептал Жерар ему в ухо, отчего у Талиесина по шее поползли тёплые мурашки. — Послушайте, вы не возражаете, если я попрошу вас подтвердить на бумаге, что вы за него похлопочете?.. Он описал мне, где взять эти документы, но взамен хочет, чтобы я положил в тот же тайник гарантии его безопасности. Думаю, письма с вашей подписью будет достаточно.

— Он сказал вам, о каких документах идёт речь? — спросил Талиесин. — Раз уж я посвящён в эту тайну, мне нужно знать все детали. Тогда я смогу немедленно связаться с нужными людьми…

Тесей со смородиновым листком, приставшим к морде, шёл рядом, заглядывая им в лица и откровенно прислушиваясь. К счастью, Жерар не обращал на него никакого внимания.

— Это что-то о Тёмной магии. Он сказал, что студенты практикуют её, несмотря на запрет. У них есть что-то вроде клуба, и он подозревает, что они — часть армии Гриндевальда.

— Где и когда вы должны взять эти доказательства?..

— Они спрятаны в маггловской части Брюсселя, — шепотом ответил Жерар, шаря глазами по клочьям тумана, выползающим из-под деревьев. — В Академии Дворцов… нет, простите, во Дворце Академий. Я должен отправиться туда прямо сейчас. Он дал мне совершенно чёткие инструкции, как найти тайник: Зал конгрессов, задний ряд, пятое кресло справа. Открыть чемодан…

Тесей оглушительно гавкнул.

— Чемодан?.. — быстро переспросил Талиесин. — Вам нужно найти чемодан?..

— Да-да, он описал его: такой старый, коричневой кожи. Я должен взять оттуда бумаги и положить вместо них письмо.

Чемодан, несомненно, принадлежал Скамандеру. Ещё одна деталь плана Гриндевальда встала на место. Как же умно!.. Для Жерара это была ловушка. Не было никаких бумаг, он просто должен был открыть зверинец, а дальше волшебные звери сами хлынут потоком, и разрушения, учинённые ими в Нью-Йорке, покажутся мелочью по сравнению с тем, что эти твари устроят в Брюсселе. Тем более что туда перекочевала половина зверинца Дурмштранга…

— Мерлин мой… — пробормотал Талиесин, остановившись, и глянул на взволнованного Тесея. — Видишь — я говорил, что нам придётся ему рассказать.

— Кому рассказать?.. — с невинным удивлением спросил Жерар.

— Послушайте, — Талиесин отбросил легкомысленный тон и серьёзно посмотрел на него. — Вы правильно сделали, что пришли ко мне. В школе действительно происходит кое-что странное. Вам стоит знать, что я не сказал вам о себе всей правды. Я здесь не как инспектор…