Венец Логоры

– Назад! – взревел Меченый. – Бегом наверх! Туман!

Из всего отряда один Иван ничего не понял. Остальные же бросились вверх по тропе так, словно за ними стая хищников гналась, за пятки хватала. Командир, привычно уже, ухватил лямку Иванова мешка и так от души рванул, что тот в горку взметнулся легче даже, чем книзу сползал. Лишь наверху, безопасность почуяв, остановились, в плотную кучку сбились.

Иван, не успевший даже запыхаться, оглядел поредевший отряд. Меченый, Весёлый, да ещё двое, всю дорогу особнячком шагавшие. Вниз не смотрит никто, друг друга красноречивыми взглядами буравят. То, что двое внизу мертвы, понятно всем, не маленькие.

– Вниз, говоришь? – выдохнул командир, мрачно уставившись на Весёлого.

– Да ты чего, Меченый? – сразу попятился тот и съёжился заметно, ладонями загородился. – Кто ж знал, что отрава там? Ведь и подумать…

Здоровенный кулак вожака прорвался сквозь ладони, та ещё преграда, и с хрустом врезался в лицо весельчака. Боец не отлетел, вес у мужика не для полётов, но обмяк тут же, и расквасился бесформенной кучей, с места не сходя. Доведись Ивану такой удар словить – тут и душа вон. Прямиком к Роду на небо, ускорение позволяет.

– По низу надо, говоришь? – прорычал командир, примерился ногой Весёлому засветить, но бойцы его под руки подхватили, оттащили подальше от обмякшего на тропе бойца. Тот облапил ряшку ладонями, кровь несколькими струйками по запястьям стекает, в рукава впитывается, траву редкими каплями пачкает. Крепко досталось Весёлому, не до веселья теперь.

– Ну ты чего, командир? – пробасил примирительно один из бойцов, похлопав Меченого по плечу. – Ну, откуда ему было знать, правда что? Так-то ведь всё по уму говорил. Нельзя по гребешку ползать, все знают.

– И я знаю, – глухо рокотнул Меченый, опустил голову и тоже, разом как-то, обмяк. Плечи мощные оплыли, кулаки безразмерные обвисли, спина твердокаменная согнулась…

– Я на то и командир, чтобы знать. Это не Весёлому, это мне по морде надо. Чтобы не слушал, чтобы сам думал. Знал!

Опустился в траву рядом с Весёлым, привалился плечом и потянул из кармана трубку. Иван аж поперхнулся от удивления. Чтобы командир, да закурил на марше? Но вожак, на все свои принципы плюнув, поднёс к трубке дохленький, синий язычок огня, затянулся глубоко, аж со свистом. Клуб сизого дыма выдохнул.

– Слышь, Весёлый… На-ка, затянись. И морду платком промокни. В соплях вон весь, в красных.

– В соплях, ага! – пробулькал тот, но от трубки не отказался. Потянул дым сторожко, вполсилы, влажно хлюпнул, сизым облачком занавесился. Только нос ладонью всё-таки зажал.

– А что это такое? – тихонько, от командирских ушей подальше, спросил Иван у бойца, что стоял рядом. Но, на его беду, Меченый услышал. Медленно поднялся, страшную рожу к Ивану повернул и воздух сквозь зубы выдавил с шипеньем.

– А это – мёртвый туман! Отравляющий газ. Только здесь он прозрачный почему-то, раньше не встречалось такого. Его потому и назвали туманом, что виден издалека. И так-то гнусь, так теперь ещё и невидимая! Ваш подарочек, скоты инопланетные!

– Отчего же наш? – удивился Иван, шкурой почуяв неладное. – Мы то при чём?

– А у нас таких технологий нет! Мы один газ выпускать умеем, так от него не дохнут, только морщатся! А этот вы нам притащили. Люди образованные, суки цивилизованные! У себя там очищенным воздухом дышите, а нам вот это!

– Да сколько раз повторять: я астариец! – в отчаянии выкрикнул Иван. – Не производим мы оружие. Никакое!

– А для меня вы все на одну харю! Мерзкую, поганую харю! Причесать бы всех длинной очередью… Да где уж нам, вы это гораздо лучше умеете.

Иван попытался благоразумием отгородиться – не к месту, как всегда.

– Но раз вы знаете про этот туман, можно было уже противогаз разработать!

– А не легче было отраву эту не разрабатывать? Или, по крайней мере, к нам не привозить? Друг друга бы и травили, коль душа не терпит!

Меченый уставился на Ивана исподлобья, глаза багровым налились, плёнкой странной подёрнулись.

– А вот, кстати, хорошая мысль. Насчёт, своим газом подышать. Сейчас туда пойдёшь! – и ткнул пальцем в сторону неподвижных фигурок, недавно бывших его бойцами.

– З-зачем? – промямлил Иван.

– З-затем! – страшно перекосив лицо, передразнил его Меченый и ощерился, словно пёс дикий. – Верёвками ребят привяжешь, а мы их сюда вытянем.

– Но они же мёртвые!

– А барахло при них целое!

– Но там же газ!

– А здесь я! От газа, может и не помрешь ещё, а от меня точно, без вариантов.

Иван затравленно огляделся. Весёлый командирской трубкой пыхтит, головы не поднимая, остальные глаза отводят, помалкивают. Понял – помощи тут ждать не от кого. Привычный аргумент, правда, всегда наготове лежит, под рукой.

– Но ведь я сдохну – и плакал ваш выкуп. Или награда, как мы это сейчас называем?

– Я уже пол-отряда потерял… с наградой твоей! Верёвки ему дайте.

– Я помогу!

Весёлый гундосил нещадно, глаза от командира отводил и даже трубку пустую в его сторону ткнул не глядя.

– Один раз не дал помереть… А теперь уж, вроде как, обязанность.

Вытащил из своего мешка большой, белый платок, не жалея плеснул на него воды из фляжки и завязал Ивану рот вместе с носом. Одни испуганные, карие глаза остались, над белым срезом ресницами хлопать. В руки сунул два мотка верёвки. Иван такие уже видел. Хитро смотанные, они разворачиваются мгновенно и никогда не запутываются.

– Вниз бегом и лучше вообще не дыши, понял? Верёвки прицепил и обратно! Барахло, если отвалится, не хватай, время не трать. И дышать начинай реденько, когда уж совсем прижмёт, понял?

– А поможет, платок-то? – с глухой надеждой прошамкал из под тряпки Иван.

– Поди знай? На себе не проверял, но люди говорили.

– Угу. А если отраве достаточно просто на кожу попасть?

– Ну-у… Тогда, приятно было познакомиться. Давай, покажу, как лучше верёвку цеплять.

Быстро и ловко затянул петлю Ивану на груди, пропустив верёвку подмышками. Пару раз дёрнул, кивнул – надёжно.

– Всё понял?

– Да понял. А может, как-нибудь?..

– Никак, – отрезал Весёлый. – Командир приказал – иди и сдохни! Только сначала задачу выполни, а иначе, тебе и дохлому мало не покажется.

Он вдруг улыбнулся ободряюще, красная блямба носа уморительно сморщилась. Правда, в этот момент обоим не до смеху совсем. Весёлому больно, Ивану страшно.

– Ты обожди помирать-то! Я столько раз тоже собирался, надоело, аж до смерти. Помрём – ладно. А нет, так поживём ещё.

Мутным, голубым глазом подмигнул ободряюще.

– Просто же всё! Глядишь, и понравится. Как мне вот. Хе-хе-хе!

– Ну…

* * *

Скрюченные фигуры быстро приближались. Быстро – это потому, что к ним под горку бежать. А вот обратно уже не так резво будет. Если будет… Три шага тому, Иван солидно воздуху заглотнул, и больше рот разевать не осмеливался. Мокрая тряпка на вдохе жалобно хрюкнула, к зубам испуганно припала, но Иван её быстренько языком наружу выпихнул. Самому бы в какую щель забиться!

Первый боец как упал, так и замер. Видать, в одно мгновение отрава из человека жизнь вышибает, на ёрзанье сил уже не остаётся. Иван быстро протянул верёвку у него под руками, узел затянул, махнул рукой не глядя. Едва дальше двинулся, как захолонуло в груди от неожиданного движения рядом – мертвяк рывками пополз вверх по склону. Сухая трава, щепочки, кусочки дёрна поволоклись за ним, цепляясь за пуговицы, ремешки и карманы застиранного, бледно-зелёного комбинезона. Одна рука хорошо пошла, покладисто, а вот вторая всё норовит ухватить что-нибудь с собой, цепляет, что ни попадя страшно скрюченными пальцами.

Со вторым, тем, что упал первым, не так просто всё сложилось. Он как уткнулся лицом в траву, так и остался лежать вопросительным знаком. А для лучшего хода на спину перевернуть надо. Иван ухватил его одной рукой за рукав, второй за штанину, дёрнул на себя и от натуги половину припасённого в лёгких воздуха выдохнул. Тело подалось неохотно, словно уже на века тут улеглось, лицом вверх повернулось. Иван шарахнулся от взгляда выпученных, бессмысленных глаз, и перекошенного, в мучительном оскале, рта. А ведь не страшный был мужик, при жизни-то. В одну секунду отравой вон как перекосило! Заарканив и этого верёвкой, Иван затянул узел и вновь махнул тем, что наверху сигнала ждут. На этот раз подготовился к активным действиям покойника, даже не вздрогнул, когда бездыханное тело, судорожными рывками, наверх отправилось. Только тут и ужаснулся, как просто и деловито со скорбной работой управился. Кто бы подумал…