Страница 5 из 21
Шатенка улыбнулась и тихо ответила:
– Я подумаю.
– Хорошо, – согласился юноша. – Я подожду.
Эрик хотел поцеловать девушку, но она остановила его, приложив к губам кузена свои пальчики, и произнесла:
– Проводи меня до дома, ангел мой. Я боюсь, что эти негодяи могут вернуться.
– Может, не стоит тебе уезжать в Лондон?
– У меня там дело. Гостиница строится! На что я буду жить, если сейчас брошу всё? К тому же теперь, я надеюсь, у меня появились хорошие заступники, и никто ко мне более не сунется.
Дебора мягко улыбнулась.
– Ну что ж, поехали…
С этими словами Эрик поднялся и подал руку девушке, которая отныне по праву могла называться его невестой.
Стал накрапывать дождь.
Горячая кружка обжигала пальцы. Придворный кулинар так постарался в приготовлении шоколада, что густой тёмный напиток, испускающий чуть горьковатый аромат по всем комнатам в покоях Ирены, долгое время не остывал. Принцесса снова взяла кружку в руки.
…День выдался серым и промозглым. На душе скребли кошки. Обещавший приехать к обеду Джером до сих пор не появился. Уже три четверти часа наследница не отходила от окна, бесцельно глядя в парк и лишь изредка прохаживаясь по комнате. Её волнение нарастало, поэтому принесённая Эйдой горячая порция американского напитка оказалась как нельзя кстати.
– Говорят, что шоколад поднимает настроение, – ставя поднос на маленький столик возле софы, произнесла камеристка.
– Спасибо, Эйда, – почти беззвучно ответила принцесса, не отрывая взора от окна.
Вскоре, влекомая ароматом горячего шоколада, наследница оторвалась от созерцания мокрого парка и взяла напиток.
Но кружка обжигала пальцы…
Около четверти часа дочь короля просидела молча на подоконнике и не сделала ни одного глотка. Шоколад стоял рядом. За окном разбушевался ветер.
– Непогожий денёк сегодня, – вслух произнесла брюнетка, выглянув за занавеску балкона.
– С утра ещё было солнце, – отреагировала Ирена, продолжая смотреть в окно. – Но что-то случилось… И погода испортилась. Пришёл шторм. Не к добру этот ветер, Эйда. Ветер перемен…
– Миледи, – проникновенно произнесла мудрая Эйда, подойдя ближе к наследнице, – любые перемены – это воля Божья. И даже если они изначально кажутся нам наказанием, это значит лишь то, что мы не умеем рассмотреть за посланными свыше испытаниями милость.
Принцесса отвела взгляд от окна и посмотрела в глаза своей верной камеристке:
– Всегда поражалась тому, как ты умеешь из любого тупика найти выход.
Брюнетка едва заметно улыбнулась:
– Так намного проще жить!
Звонкий цокот копыт отвлёк внимание наследницы от разговора, и она буквально вросла в оконное стекло, прильнув к нему ладошками.
Предчувствие не подвело Ирену: красивый брюнет в красном плаще верхом на вороном жеребце пересекал боковую аллею по траве, игнорируя геометрию парка, и уже через несколько мгновений гарцевал под её балконом.
Девушка кивнула, юноша махнул рукой.
Конь остался стоять брошенным, а Джером буквально в три прыжка вскарабкался на второй этаж и перемахнул через перила. Распахнув дверь, страж впустил в покои наследной принцессы запах приближающегося вечера, сырой травы и тревоги.
Эйда незаметно ускользнула в уборную, откуда был проход в комнату камеристок.
Ирена прильнула к широкой груди друга, потом отстранилась, и он прочитал в её глазах вопрос.
– Я заждалась… – прошептала девушка.
– Я знаю. Извини, не смог предупредить, что задерживаюсь…
Взяв с подоконника кружку, Ирена сделала несколько шагов в сторону софы. Джером последовал за подругой.
– Что ты пьёшь?
– Это шоколад, – ответила девушка, опустившись на диванные подушки, и протянула названному брату напиток. – Попробуй.
Недоверчиво скривив своё красивое лицо – уж слишком странным показался юноше цвет жидкости, – страж всё же сделал глоток.
– Гадость какая, – констатировал Остин Вендер, возвращая девушке кружку. – Что это за лекарство от грусти такое: горько-сладкое…
– Именно так Эйда его и называет. А наш кулинар уверяет, что оно действительно улучшает настроение.
Ирена улыбнулась и сделала глоток тягучего, уже едва тёплого, шоколада.
– А мне нравится этот необыкновенный горько-сладкий вкус.
– По мне, лучше уж пусть будет пиво, – ответил Джером, не признающий в принципе никакой горечи в еде и питье.
– Рассказывай, что у вас случилось? Что тебя так задержало?
Взгляд юного поэта скользнул по комнате. Он сделал неясное движение рукой, словно отмахиваясь от мошкары, потом прошёлся вперёд-назад и остановился рядом с Иреной.
– Ничего особенного. Просто в лес прискакали какие-то бандюганы, и пришлось спасать девицу, за которой они охотились.
– «Девица» и «бандюганы», – повторила слова друга Ирена и добавила с нотками усмешки: – Да, действительно, совсем ничего не случилось.
Принцесса поставила кружку на маленький низкий столик, поднялась с софы и, подойдя почти вплотную к юноше, тихо произнесла:
– Джером, ты никогда не умел мне врать. Твоя история незакончена. Рассказывай, что это была за девушка?
– Да обычная девушка, – развёл руками красавец. – Одна голова, две руки – как у всех. Правда, сколько ног и есть ли у неё хвост – не проверял. Она какая-то родственница Эрика.
– Джееей… – строго произнесла Ирена, сдвинув брови, и сложила руки на груди. Парень понял, что шутка не удалась. – Что ты недоговариваешь? За простыми девушками бандиты не гоняются. Зачем она им понадобилась, если не было никакой тайны?
– Если тайна и есть, то я её не знаю, – попытался соврать Джером. – Мне известно лишь то, что девица – владелица какой-то кофейни в Лондоне, где продают, кстати, этот твой невкусный шоколад.
– Ого! – вскинула брови принцесса.
После возгласа она опустилась на софу и жестом попросила друга присесть рядом.
– Ты знаешь, брат, что шоколад – не самое дешёвое удовольствие? Его лишь недавно стали привозить из Нового Света. И далеко не каждый простой смертный может работать с поставщиками какао…
– Какое такое какао? – не понял логики Джером, и брови его красноречиво зашевелились.
– Этот напиток делают из бобов какао.
– Напиток из бобов? Какое извращение, – пробурчал юноша. – Потому он мне и не по нраву.
– Ты ушёл от темы, старший брат, – погрозила пальчиком принцесса. – И не думай, что я этого не заметила.
– Нет, это ты меня отвлекла своим шоколадом! – отпарировал юноша.
– Конечно, снова я во всём виновата, – улыбнулась Ирена.
– Что ты хочешь от меня услышать?
– Правду. Какие вести эта шоколадница привезла в ваш лагерь?
– Откуда ты всё знаешь? Ты что – провидица? – округлил свои прекрасные глаза Джером.
– Нет. Но с утра я чувствую себя не в своей тарелке. Я понимаю: что-то должно было случиться сегодня. Примерно такое же чувство щемило мне грудь накануне присвоения титула принцессы Уэльской, – положив руку на сердце, ответила девушка. – И что-то похожее я чувствовала в прошлом году перед судом над Кеннеди и Токкинсом. И вот снова!..
Ирена поднялась на ноги, не в силах описать свои ощущения, и стала ходить по комнате вокруг софы. Джером машинально поднялся вместе с нею.
– Этот ветер… И долгое отсутствие тебя… Я уже в обед поняла, что ты привезёшь мне вести… Но не могла понять, какие… Ощущение очень двойственное. Предчувствие странное…
Юноша смотрел на мелькающий перед ним подол платья принцессы: вправо, влево… снова вправо, снова влево… Внезапно Ирена остановилась у столика, взяла в руки шоколад и, вспомнив россказни кулинара, опорожнила кружку. Поставив её на место, принцесса обернулась через плечо к названному брату со словами:
– Джером, я тебя слушаю. Что бы там ни было.
– Я не уверен, что тебе нужно знать всю истину… И вообще я не должен об этом говорить с тобой. Я слово дал…
– Молчать? – метнула на него взгляд Ирена.
– Пока да.
– Джером, милый мой, – подошла вплотную к другу принцесса. – Не томи мою душу! Сейчас или потом – какая разница тебе? А мне – лучше сразу! Что связывает вас и эту девушку?