Собственник

— Да что вы себе позволяете? — начинает орать профессор. — Как вы посмели сюда вот так ворваться? Я сообщу в администрацию! Сюда сейчас соберется вся служба охраны, а вы сядете за хулиганство!

— ЛЕРА!!!

— Ничего… — на грани слышимости выдыхает моя девочка, и я очень надеюсь, что это правда, что она не врет ради того, чтобы тут сейчас не замочили одну гниду.

— Сука, — я с размаху херачу кулаком по профессорской морде. Голова дергается, из носа и губы тут же начинает идти кровь. Это я еще так, легко, для профилактики.

— Да что вы… — оно снова пытается возмутиться, но на этот раз уже зарабатывает кулаком в челюсть. Судя по хрусту, я ее таки подпортил.

— Слава, — Шиманский таки слегка оттесняет меня в сторону. — Охрану вызывать тебе не резон, — теперь уже он нависает на Шимовым. — Если мужики, — нормальные мужики, — узнают, что ты тут студентку насиловать собирался, они же тебя сами и прибьют. А потом в пояснениях напишем, что защищали девушку, на которую ты напал. Так что лучше не рыпайся и заткнись!

— Я? Напал? Вы что, совсем свихнулись на своей наркоте, или что вы там употребляете? Да эта шалава сама пришла! Сама себя предлагала! Ну, а я просто не отказался!

— Заткнись, — мы с Глебом одновременно пинаем его по ребрам.

— Просто заткнись сейчас, — шиплю я, наклоняясь к его лицу. — А то меня ничего не удержит.

— Шиманский! Вы понимаете, что на своей должности ассистента кафедры и будущей карьере сейчас поставите жирный крест?

— Понимаю, — кивает Глеб. — Можешь подтереться своими щедрыми возможностями.

Я снова заношу кулак, но Глеб перехватывает мою руку.

— Подожди. Не так. Будем разговаривать.

Я киваю, понимая, что Глеб прав.

— Значит так, — он заносит ногу и становится так, что профессор остается лежать между его ногами. — Мы не даем этому делу ход, а ты закрываешь свою пасть и убираешься на хрен из универа. Одну мы сегодня спасли, а сколько еще таких студенток было и может быть? Близко тебя к обучению подпускать нельзя.

— Что? Да вы с ума сошли! Горстка обдолбанных студентов избила уважаемого профессора! Из-за дряни, которая решила навязаться ему в постель ради оценок! Это, по-вашему, я уберусь из университета? Это вы вылетите оттуда со свистом и больше никуда не поступите! Я уж постараюсь! И за избиение вам тоже еще придется отвечать! Я вам не шпана, которую вы можете прессовать! Не с тем вы связываетесь, соплячье!

— Слава! — я рефлекторно снова дергаюсь, но Глеб меня ловит за руку. Я просто понимаю, что все это — реально правда. Виноват-то он, но подаст все так, что нам еще и отвечать придется. Так хотя бы хорошенько приложусь к нему еще пару раз напоследок, чтобы он по-настоящему ощутил ответственность. Мне, кажется, терять уже нечего. — Иди лучше к Лере, ты там сейчас нужнее.

— А ты, — он наклоняется над Шимовым, — слушай меня внимательно. — Ты же понимаешь, что в каждом номере установлены камеры. Один из наших сейчас копирует запись из этого номера. Администрация в курсе, и все они готовы дать показания. Или ты думаешь, что мы просто так, ни с того, ни с сего ворвались в номер, а? — голос Глеба звучал спокойно, но при этом звенел металлом. Он дал Шимову несколько секунд, чтобы переварить услышанное.

— Ты же понимаешь, — сначала мы посмотрели запись, в которой ты напал на девушку, и только после этого поднялись.

— Да? — прохрипел Шимов, кривя окровавленные губы. Нет, все-таки врезал я ему неплохо. Хотя и все равно мало. — А что ж тогда он спрашивал, что я успел, а? И почему тогда не охрана пришла открывать дверь своим ключом, а вы ворвались?

Н-да. Некоторые способны очень даже неплохо соображать, даже в экстремальных ситуациях. Шимов, конечно, последняя гнида, но мозги у него работают охренительно, надо признать.

— Потому что это девушка Бурина. И он, в отличие от службы безопасности гостиницы не собирался смотреть и ждать, чем все это закончится. И правильно сделал, — мог бы не успеть. Ну, а спрашивал потому, что не знал, что здесь ты успел сделать, пока мы поднимались наверх.

Хм… Я начинаю смотреть на Глеба так, как будто впервые его вижу. Вот же голова!

— Все равно, — это все незаконно. Начиная с видеозаписи. Они не имеют права следить за постояльцами, а после шантажировать их тем, что увидели. Мало ли, кто каких любовниц в гостинницы приводит!

— Не переживай. Мы скажем, что запись была сделана по чистой случайности. Горничная убирала и забыла включенную камеру, — на лице Глеба появляется такая же улыбка, как у профессора.

— Ну и что? Эта запись ничего не доказывает! Сопляки! Да у нас за изнасилования практически невозможно посадить, не то, что за невинный поцелуй!

— Кто сказал — посадить? — так же невозмутимо отвечает Глеб. — Сажать тебя не за что по кодексу, это я прекрасно понимаю. А вот показать всем, чего ты стоишь, — это как раз то, что нужно. Процесс будет громким, мы привлечем всех журналистов, оповестим всех в соц. сетях, выложим запись в интернете. Найдем студенток, которые пострадали от твоей похоти, — конечно, те, кто еще учатся, будут молчать, но те, которые уже закончили учебу, нам с радостью помогут привлечь тебя к ответу. Думаю, ректору не очень понравится такая реклама универа, который держит марку лучшего, а? Да и клиенты твои тоже наверняка будут в восторге! Так что подумай, — на чьей карьере, да и, в общем, жизни, сегодня может быть поставлен жирный крест?

— Есть! — в номер ворвался Тоха, помахивая ключиком. — О…

Краем глаза замечаю, как Андрюха наступает ему на ногу, чтобы не ляпнул лишнего. Он же, по идее, с видеозаписью должен был придти!

— Вот видишь, — усмехается Шиманский. — Наш друг же подоспел с записью. И, если ты не в курсе, он ведет утреннюю программу на радио. Представь себе, — эта запись будет прокручиваться каждое утро и под нее люди будут завтракать и собираться на работу. Картинки не видно, но достаточно и звука. Как ты думаешь, — сколько родителей студентов поднимут шум и придут к ректору, требуя тебя уволить? И это — далеко не самые простые люди столицы, как ты понимаешь.

— Чего ты хочешь, — усмешка Шимова исчезает, как и не было. Голос звучит устало, — мозгов хватило осознать, что проиграл.

— Уйди из универа и вообще не преподавай больше. Тебя к студенкам на пушечный выстрел подпускать нельзя!

— Это все? — холодно уточняет Шимов.

— Все, — кивает Глеб. — Просить прошения девушки у тебя не требую, — ты все равно ничего так и не понял. А выбитые извинения никому на хрен не нужны.

— Ты мог бы далеко пойти с такими мозгами, Шиманский, — бормочет Шимов. — Не зря ты был моим любимым студентом. Но теперь понимаешь, — путь во все, что даже близко связано с финансовым правом, тебе заказан. Уж я об этом позабочусь.

— Даже не сомневаюсь, — холодно кивает Глеб. — Но позаботься пока о себе. Чтобы завтра тебя в универе больше не было.

Глеб разворачивается и медленно идет к выходу. Шимов так и остается лежать, не поднимаясь. Что ж, — здесь нам делать реально больше нечего. Я подхватываю Леру на руки и несу на выход. Вообще, — ее нужно было убирать отсюда в первую очередь. Но я просто не мог даже глянуть в ее сторону, — убил бы профессора на хрен. А парни как-то не догадались.

74

Лера даже не дрожит, — просто замерла. И как котенок прижалась к моей груди. Все потом, — иначе сейчас совсем сорвусь. Сейчас главное, — просто убраться нам всем отсюда.

А еще я понимаю, что Глеб сейчас реально загубил свое очень блестящее будущее.

— Глеб, — у меня просто нет слов, и я только протягиваю ему руку, как только мы выходим на воздух из этого гадюшника.

— Я бы все равно с этим гадом не сработался, — лицо того, кто отныне всегда будет для меня Другом и Человеком с огромной буквы, мрачно, как никогда. — Рано или поздно что-нибудь подобное все равно бы случилось, так что не бери в голову.

Я крепко пожимаю руку Друга. Любое слово сейчас будет звучать слишком жалко. Мне не передать, что я сейчас чувствую. И как благодарен. Фактически, Глеб вытянул сегодня нас всех. И не дал прибить этого урода, и спас нас от позорного вылета из универа да еще с уголовным разбирательством впридачу.