Собственник

— И вот где гарантия, что ты не притворяешься, — и все ради того, чтобы меня соблазнить? — мы завтракаем мороженным с какими-то невозможными, — вернее, неизвестными мне, орешками, и я смотрю на него так, что даже самой страшно становится, — как бы ему не растаять под такими жаркими взглядами.

— Нигде, — смеясь, Слава слизывает мороженное с моих губ. — Ммммм, это просто божественно, — наглый язык щекочет мои губы, проталкиваясь вовнутрь. — Теперь я знаю, где самое вкусное мороженное на свете! На твоих губах! Хочу только так его и есть! И имей в виду, Лера, у меня — режим. Специальная диета спортивная, которая предписывает мне есть по килограмму мороженного каждый день!

— Да ну тебя, — я пытаюсь его отпихнуть, — кажется, на нас постоянно все смотрят, где бы мы не появились.

— Вот так? Ты, оказывается, жестока? — этого хитреца ничего не смущает, и он, явно специально обмазывает мне губы новой ложкой. И тут же захватывает их в плен, всасывая.

— Слава! — еле выдыхаю я практически в его рот. На самом деле все это больше щекотно и забавно, чем наводит на мысли о соблазнении.

— Это у нас Эд неисправимо соблазняет девушек романтикой, — меня никто и не собирается отпускать, и дыхание Славы снова обжигает и дразнит мои губы. — Но завтракает он только с теми, с кем провел ночь.

— А ты у нас, значит, страдалец? — я ехидно прищуриваюсь, — мне уже нравится его дразнить.

— Нет, — Слава подхватывает меня и усаживает себе на колени, завладев зубами мочкой моего уха. Забывая о людях вокруг, я выгибаюсь и тихонько постанываю. Рядом с ним мое тело вообще перестает быть контролируемым!

— Я просто действительно тебя люблю, Лера, — шепчет он мне прямо в ухо. — И, если ты так хочешь, — никто не будет торопиться.

Его дыхание будит во мне такой жар, что, кажется, скоро я пойму, что не торопиться больше никто не хочет! Низ живота начинает просто пылать, и я, кажется, непроизвольно развожу ноги в стороны, с шумом дыша.

— Давай доедать, — голос Славы срывается на хрип. — А то я сейчас забуду обо всем на свете и просто сорву с тебя платье при всех. Кстати, твой вид в одном белье до сих пор стоит у меня перед глазами и сводит с ума.

Я слегка краснею, представляя себе, как все это выглядело, и очень быстро отсаживаюсь от его колен. Нет, — понимаю вдруг, — мне совсем не стыдно, наоборот, даже кажется каким-то естественным, что он меня видел такую… И совсем я не боюсь, что Слава не сдержится и сорвется, — скорее, меня саму все это настолько возбуждает, что я готова плюнуть на все лекции и попросить, чтобы Слава сейчас же отвез к себе… Мне уже не нужно тянуть время, я все уже решила. С каждым днем влюбляясь в него все больше, я понимаю, что не хочу тянуть, и именно он должен быть у меня первым. Конечно, нет никаких гарантий, что мы останемся вместе на всю жизнь и будем счастливы. И никто мне не сможет этих гарантий дать. Но… Что бы ни случилось дальше, — я хочу быть с ним и нет никакого смысла сопротивляться этому желанию! Нужно только пережить еще два дня, до выходных, — не хочу, чтобы все это произошло впопыхах и спешке, между парами и опаздыванием на работу!

Пусть это случится, когда у нас вся ночь и целый день будут впереди! Я хочу наслаждаться своим первым разом с любимым, не думая, кроме нас, ни о чем, не следя за временем! Но я ему, конечно же, этого пока говорить не собираюсь! Пусть будет сюрпризом!

67

— Я люблю тебя, Лера, — Слава притягивает меня вместе со стулом к себе и, напряженно обняв за талию, опускает голову так, что мы соприкасаемся лбами, а наши глаза оказываются совсем близко. — Для меня это — не простые слова, которыми я разбрасываюсь ради того, чтобы затащить кого-нибудь в постель. Поверь, я произнес их только один раз в жизни до тебя, — и только после того, как мы с тобой встретились, понял, что тогда ничего еще и не знал о том, что такое любить по-настоящему. Я хочу тебя, — и даже не скрываю этого. Хочу так, что задыхаюсь. Но мне нужна не просто постель. Мне нужна ты, Лера. И мне очень важно, чтобы ты мне доверяла, не выискивая в моих поступках никакого подвоха. Я не горжусь этим, но, поверь, — мне не нужно притворяться ради того, чтобы с кем-то переспать. И с тобой я не стал бы. Никогда.

— Я верю тебе, — шепчу в ответ, чувствуя, как еще сильнее напрягается его рука на моей талии. — И… Я тоже люблю тебя, Слава.

Даже закрываю глаза, выдохнув это. Такие слова я, в отличие от него, произнесла впервые в своей жизни.

Кажется, проходит целая вечность, прежде, что я открываю глаза снова. Слава все так же пристально смотрит на меня, — от его взгляда никуда не деться. Только теперь его глаза совсем сияют.

— Я бы хотел, чтобы этот миг длился всю мою жизнь, — хрипло шепчет он. — Потому что в нем — и есть вся жизнь. Для меня.

Всех слов на свете мне не хватит, чтобы сейчас ему ответить. А потому я просто прикасаюсь губами к его.

— Люблю, — выдыхаю я снова. На этот раз уже не так напряженно.

— Я весь твой, Лера, — шепчет он, прижимая мою руку к своей груди, туда, где сердце. — Просто знай это. Всегда. Любви не может быть без доверия, иначе в этом не было бы смысла.

— Слава, я же просто пошутила, — кажется, своей глупой шуткой я причинила ему настоящую боль. Но кто же думал, что он воспримет все так серьезно!

— Я верю, — он медленно кивает.

Одновременно спохватившись, мы вскакиваем и почти бегом летим к универу.

Но, вопреки моим просьбам, перед тем, как разойтись, Слава прижимает меня к себе.

— Люблю, — шепчет он, накрывая мои губы поцелуем, от которого начинает кружиться голова и подгибаться ноги. — Все, беги, пока я еще способен отпустить, — а я просто замираю, легонько покачиваясь.

— Беги, — хрипло напоминает Слава, и я на ватных ногах двигаюсь ко входу.

68

— Опять на свидание собираешься, — хмуро бормочет Римма, пока я верчусь, напевая, перед зеркалом и уже, наверное, с час пытаюсь уложить волосы в деловую прическу. Как назло, ничего не получается, — чуть вьющиеся локоны так и норовят выскочить и растрепаться. А мне сегодня нужно выглядеть, как никогда! И почему по закону подлости, когда не надо, особенно, когда вообще никуда не собираешься, — прическа получается, даже если ты ее делаешь, не глядя в зеркало, а вот когда важно, и, главное, срочно, — выходит какая-то постоянно разваливающаяся куча?

— И вовсе нет, — отзываюсь, не оборачиваясь.

— Да ладно, — прямо так и вижу, как Римма откидывается на своей злосчастной постели, которой так и не удалось стать жертвой любовных баталий и закатывает глаза. — Я что, по-твоему, слепая?

— Не вижу, что ли, вашего медового месяца? Ой! А это что? — перемещаясь, как супер-кошка, Римма как-то в один прыжок оказывается рядом со столиком, возле которого я конструирую свою прическу и подхватывает вылетевшую из моей сумочки бумажку. — «Азель», номер 69, 17.00? — ее брови взлетают вверх, а рот уродливо кривится. — Что, все должно произойти сегодня? Торжественный момент, после которого тебя поимеют и бросят? Лера, да он же тебя даже домой не приглашает! Знаешь, кого трахают в гостиницах? Тех, кого считают вообще недостойными привести к себе! Это даже хуже, чем я думала! Да он тебя вообще ни во что не ставит!

— Римма, вот чего ты лезешь, — я вырываю у нее листок. — Знаешь, после всего, что было, — ты последний человек, который мог бы мне давать советы, делая вид, что очень заботится о моем благе! И, тем более, последний, с кем бы я стала делиться чем-то таким важным! Поэтому впредь, пожалуйста, моих вещей без разрешения не трогай!

— Какие мы нежные! — Римма картинно всплеснула руками. — Но совет я все-таки тебе дам, — по доброте моей большой души. — Не иди туда, даже если это самая роскошная гостиница в городе. И, если хочешь, чтобы Слава побыл с тобой подольше, постарайся с ним не спать. Потому что сразу же после этого он тебя бросит! А потом будешь здесь валяться на кровати и реветь белугой!