Страница 16 из 18
А третьего дня Петровича ждал визит его трудовых товарищей. Они завалились к нему в крохотную однушку шумной ватагой во главе с уже вышедшим из комы Пяткиным. Вот уж кто не стал лукавить, так это верные товарищи, всегда готовые подставить плечо помощи своему соратнику по труду. Вволю нахохотавшись и настебавшись, парни стали поздравлять Петровича со вторым днем рождения. А уж если такая оказия приключилась? Да, законы трудового коллектива надо чтить! И не важно, первый это день рождения или двадцать пятый. Благо дело, арсенал парни прихватили с собой, избавив Петровича от необходимости на пальцах изъясняться в ближайшем магазинчике. Хорошо, хоть Могорыч был настолько занят очередными поисками истины, что проведать Петровича никак не мог. Иначе больничный электрика автоматически продлился бы еще на пару недель.
Спустя неделю бодрый и радостный Петрович наконец приступил к своим служебным обязанностям. Ноготь на большом пальце причудливо цвел разными красками, а язык, уже примирившийся с хозяином, болел все меньше и меньше. Жизнь налаживалась.
Тот злополучный щиток Петрович все-таки сделал. Сделал на славу, насколько велела ему профессиональная сноровка, как того требовал начальника цеха и насколько позволяла чертова мать. К несчастью, щиток был не единственным объектом на производстве, требовавшим руки мастера с уже отцветавшим и отваливающимся ногтем большого пальца.
Не прошло и месяца после инцидента, как вновь случилась неприятность. В очередной раз погасли фонари, освещавшие небольшую аллейку перед заводоуправлением. Плевое дело. Петрович знал о проблеме, потому что проблема с завидной регулярностью напоминала о себе. Все дело было в контактной группе щитка, находившейся в здании завода. В отличие от «новогоднего», складского, щиток наружного освещения был вполне приличным на вид. Но уж очень старым! Менять «кишки» никто не собирался, и проблема решалась пресловутыми «временными мерами». Проблема наружного освещения перед руководством стояла на последнем месте, сразу после кабинета и кожаного кресла Петровича, поэтому финансировать облагораживание щитка никто не торопился.
Да и хрен бы с тем светом, если бы не главный инженер, не в добрый час решивший прогуляться по аллейке в темное время суток. Гордо дефилируя по своим владениям, грозный помещик впотьмах перецепился через какой-то дрын и растянулся, вымазав свой дорогущий костюм и порвав брюки.
Об этом досадном событии тут же узнал весь завод, включая Петровича. Главный инженер был человеком, не особо стеснявшимся в выражениях. А уж выражаться он мог красочно и долго. Матерный слог главного инженера, не уступавший певучестью пушкинским творениям, животворящим ручьем изливался на весь завод, вгоняя в краску молодых практиканток и вызывая неподдельную зависть у старожилов.
Прослушав вкратце изложенную альтернативную биографию и узнав о ближайших перспективах из уст раздосадованного главного инженера, Петрович принялся устранять неполадку. На удивление, щиток был исправен, о чем свидетельствовал яркий огонек тестера в руках электрика. И без того непростое дело усложнялось на глазах. Еще бы! Пятница! Вечер! И Петрович навеселе. События норовили повториться…
Единственным местом где, возможно, таилась проблема, был большой железный короб, присобаченный к первому от заводоуправления фонарю. Залезть в него можно было сквозь небольшие железные дверцы внизу, став по-собачьи и извернувшись дугой. За эту удачную конструкцию Петрович не единожды возблагодарил ее создателя, отводя тому отдельный котел в аду. Но делать было нечего, надо было устранять.
Оставив робу в помещении, чтобы не измазать и нацепив на голову фонарь, Петрович ринулся в бой, приняв весьма неоднозначную позу. И ведь, как на беду, тестер остался в робе. Не бежать же за ним, не так ли?
Беда не приходит одна…
Гороховая каша, съеденная Петровичем в обед, была на редкость вкусна. Но, видимо, что-то в рецепте не очень сочеталось с организмом электрика. Это «несочетание» буквально через час дало о себе знать загадочными бурлениями в животе и вполне конкретными позывами. Опасную симптоматику Петрович, как ему показалось, успешно подавил пятью стопарями «Пшеничной». Но ему показалось. Естество остро дало о себе знать, как только Петрович подле ящика принял позу, не очень-то приличную для приличной женщины и категорично неприемлемую для нормального мужика. Променад в заводоуправление и обратно грозила перерасти в сущую катастрофу перед лицом высокого начальства.
Особую пикантность позе придавали штаны, весьма неплотно державшиеся на иссушенном торсе электрика. Так и не найдя на чем держаться, штаны аккуратно сползли, обнажив волосатый зад Петровича взору главного инженера, стоявшего сразу за ним.
Каждый электрик знает, как в критических ситуациях обойтись без тестера. Петрович, будучи настоящим электриком в критической ситуации, принял волевое решение аккуратно потрогать пальцем соединение. Быстро так, вскользь. Если тяпнет – значит ток есть.
Но за палец Петровича никто не тяпнул. А это означало, что проблема таилась в кабеле, идущем к наружному освещению. И это автоматически означало, что решение такой масштабной проблемы точно откладывается на неопределенный срок. Ну, хотя бы до понедельника. На радостях, Петрович встрепенулся и лихо мотнул головой вверх, со всего маху приехав плешью во что-то железное и твердое, напоминавшее контакт. И Петровича ТЯПНУЛО.
Позабыв о пикантности позы, о высоком начальстве, о природных позывах и обо всем мирском, Петрович устремился в небеса. В это раз пендель был очень хорош!
Возле стойки Петровича уже ожидал совсем не добрый Рыжий в компании двоих светлых мужичков. На этот раз компанию Рыжему составил Маляр и еще один долговязый паренек. Высокий и худой, на тоненьких ножках, с пышными, кучерявыми волосами почти белого цвета, торчавшими в разные стороны, паренек очень смахивал на одуванчик.
Завидев знакомое лицо, Петрович воодушевился и на свою беду выпалил:
– О, снова галюн!
Рыжий, по-видимому, не очень согласный с такой трактовкой, незамедлительно отписал Петровичу смачную плюху. Версия о галлюцинациях тут же была отвергнута Петровичем, как несостоятельная.
– Не ждал я столь скорого свидания! – начал Рыжий. – И месяца не прошло. Но на собственную жизнь у тебя, как я погляжу, другие планы.
– Не понял, – с наивным непониманием ответил Петрович.
– А чего ты не понял, угорь электрический? То, что тебя током побило? Или то, что ты – хронический идиот?
– Как током? – продолжая тупить, возражал Петрович. – Линия то обесточена была! Я же пальцем ее пробовал!
– Ты бы еще …
– Молчать! – тут же прервала Рыжего Кассирша, доселе тихо писавшая что-то.
– … детородным органом попробовал! – повинуясь требованию ее величества бюрократии, перефразировал Рыжий. – Или ты думаешь, тебя в башку Амур стрелой долбанул?!
Твою дивизию! Неужели он, опытный электрик, опять дал маху?!
– Раз уж каску не носишь, хоть бы шапочку-вонючку свою одел! – продолжал Рыжий.
У Петровича действительно была вязаная шапочка, которая уже давно валялась в ящике электрика среди пыльных инструментов. Петрович надевал ее неохотно. Шапка неприятно кусала досадную плешь электрика и вызывала дикое чесание головы.
Подле Рыжего стояли и мило улыбались Маляр с Одуванчиком, предвкушая, видимо, дальнейшие повороты на редкость интеллектуального диалога.
– Вот ты, блин, покосившаяся вершина эволюции, вот почему ты тестер с собой не прихватил? – продолжал уличать Петровича в недочетах Рыжий.
– Так он того, в заводе был… – смело ответил Петрович, наивно полагая, что его ответа достаточно для оправдания.
– А с собой прихватить – не судьба? Это ж не ящик пива, неандерталец хренов!
Ну, ящик пива Петрович бы точно не оставил!
– Я его… того… забыл… – промямлил Петрович.
– Я тебе этот тестер в задницу воткну! – не унимался Рыжий. – Всегда под рукой будет. Тем более что руки у тебя оттуда же растут! Или лучше лом! Память здорово тренирует, склеротик!